Сэмюэл Блэк - Дарующие Смерть, Коварство и Любовь

• Название: Дарующие Смерть, Коварство и Любовь
• Автор: Сэмюэл Блэк
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-699-69160-9

1502 год. Благословенная земля Италии, колыбель Высокого Возрождения, сотрясается в конвульсиях гражданской войны. Молодой, но крайне амбициозный политик и военачальник Чезаре Борджиа мечтает стать вторым Цезарем и образовать новую Римскую империю. Его победоносное шествие по стране на время останавливается в Имоле, где Чезаре переводит дух перед новым рывком. Волею судеб туда же попадают Никколо Макиавелли, ведущий переговоры с Борджиа от имени Флорентийской республики, и Леонардо да Винчи, которого победитель Имолы пригласил поработать над образцами нового оружия. Три по-своему великих человека, оказавшиеся в одном месте и в одно время, — это обещает многое всем троим. И жизнь каждого круто изменится после этой встречи…

---

— Значит, все готово?

— Главное, как вы, маэстро…

Я закрыл глаза. Глубоко вздохнул. Вновь открыл глаза. И кивнул.

Томмазо начал привязывать меня к крыльям. В силу необходимости шелковые веревки плотно охватывали мою грудь. Странно, каким ограниченным должно быть положение, позволяющее обрести свободу. Я защитил глаза солнечными очками, поскольку лучшим местом для летного старта был длинный и пологий южный склон вершины, завершающийся отвесным обрывом. Мне навстречу сияло утреннее солнце, но его свет был приглушен окрашенными сепией линзами. Томмазо помог мне выйти на исходную позицию, и я зацепился взглядом за край горы, обрывающейся в пропасть. Веревки на моей груди, казалось, затянулись еще туже.

— Вы готовы, маэстро?

М-да… готов ли я?

— Да, — выдохнул я.

— Вперед!

И мы побежали. Томмазо и Салаи пока поддерживали с двух сторон концы крыльев. Травянистый ковер расплывался под моими ногами, но я приспособился к наклону и не спотыкался об камни, усыпавшие передо мной землю. В моих ушах уже засвистел ветер. Солнечные очки затуманились, почти лишив меня зрения.

— Вы свободны! — закричал Томмазо.

Согласно нашей договоренности, это означало, что они с Салаи не могут больше меня сопровождать… вынуждены отпустить крылья и остановиться, чтобы избежать смертельного падения. Теперь я предоставлен самому себе.

Осталось всего шагов пять. Задыхаясь от усилий, я бежал дальше. Ноги устали, но поднятые крылья увлекали меня вперед и словно по волне то приподнимали, то вновь слегка притягивали к земле. Но вот…

…Нарастающий страх…

…Земля уходила у меня из-под ног. Я молотил ногами в воздухе. Изо рта у меня вырвался беззвучный крик. Порыв ветра сорвал с меня солнечные очки, и теперь я ослеплен светилом. Я прищурил заслезившиеся глаза. Неужели я падал? Неужели мне суждено разбиться и умереть?

Но нет, крылья вновь потащили меня наверх, и я чудесным образом воспарил, словно удерживаемый в небесах дланью Господа. Именно так, как я надеялся, как мечтал. Математика победила плоть… плоть победила божественный замысел. Чудо. Я не мог смахнуть слезы с глаз, но видел сквозь их пелену и солнце, и синеву неба… я глядел в лицо Бога, прямо в Его глаза.

Озариться блистающим светом…

Я летел! Мне хотелось кричать от радости, но я захлебывался ветром, и слова застревали в горле. Жаркое солнце ласкало мои щеки, под одеждой по телу пробегали ручейки пота. Я слышал, как скрипели кожаные суставы летательного механизма, в ушах моих завывал ветер. Плечи и спину начинало ломить. В уши словно вставили ватные шарики.

Мне хотелось бы лететь немного ниже, чтобы более отчетливо разглядеть далекую землю. Я повернул голову в сторону в надежде понять, где нахожусь, но внезапно парение закончилось. Бог закрыл глаза, и я почувствовал лишь огромное смятение и страх, порожденный падением вышедшего из-под контроля тяжелого механизма, который стремительно увлекал меня к земле. Я ничего не видел, слышал лишь вой, пронзительный ревущий вой — и в этом неистовом падении внезапно подумал о грозах, о сражении… Подумал о незаконченной фреске на стене Большого зала и понял, что никогда ее не закончу. И, видя приближающуюся землю, попытался взмахнуть правым крылом, чтобы меня не переворачивало в воздухе, но осознал, что уже не в силах буду исправить прошлые ошибки — облетающую на землю фреску, разрушенный стрелами глиняный конный памятник, бронза которого пошла на отливку пушек, неотредактированные тетради, оставшиеся без ответов вопросы, ограниченность денежных средств и законов, разочарования любви, слабость преклонных лет, неизбежность смерти и нехватку времени, нехватку времени, нехватку… но неожиданно земля сменилась темно-голубым озером, его воды врезались в меня, и я…

Смутная боль смягчилась водой, прекратилось падение, увлекающее на смутное смертное дно…

Тяжелые крылья стали легче, чьи-то руки вытащили меня из воды и положили на бок. Изо рта вылилась холодная озерная вода. Я захрипел, закашлялся и вновь обрел способность дышать. Под моими руками опять твердая земная плоть, тяжкое земное бремя… наши тела, подобно железным опилкам на магните, притягивались к земле неким непреодолимым влечением…

Я глянул на небо — на легкие силуэты парящих соколов; их чудо осталось неразгаданным, и я понял, что…

…что человеку не хватает духа птицы…

…что я навсегда связан земным притяжением.

44

Ла Мота, Испания, 25 октября 1506 года ЧЕЗАРЕ

Вот и условный сигнал — два совиных крика. Я подошел к бойнице. Передо мной зазмеилась веревка.

Первым вылез слуга. Я следил, как он медленно спускался во мрак. Заметил, что он остановился и завис, слегка покачиваясь из стороны в сторону.

Я подергал веревку. Черт побери, он полз как черепаха, а время бежало. Скоро может подняться тревога. Меня могут схватить.

Я вновь потянул за веревку. До меня донесся тихий стон. Я увидел, что слуга исчез. Наконец-то, черт побери.

Я вылез из бойницы и заскользил вниз по канату. Потом остановился.

ЧЕРТ…

Я понял, почему мой слуга застыл и покачивался. Закончилась веревка. А до земли еще оставалось футов тридцать. Что же делать? Лезть обратно или рискнуть сломать себе шею? Рой мыслей пронесся в моей голове…

Сверху донесся шум. Темноту прорезал луч света. Поднялась тревога. Я глянул вниз. Вдали смутно чернела земля. Может, до нее и все сорок футов. Покрывшись холодным потом, я судорожно вздохнул, принимая решение…

ПАДЕНИЕ…

Веревку обрезали. Земля стремительно неслась мне навстречу. Я закрыл глаза… в ожидании смерти.

Удар. Проклятье. Обжигающая боль — в ногах, груди, спине. Я обездвижен. Ничего не вижу. Что-то сломалось.

Из темноты донеслись голоса. Чьи-то руки подняли меня. Куда-то потащили, ослепшего и переломанного.

Меня посадили на лошадь. Чьи-то руки поддерживали меня, не давая упасть. Дьявол их разрази, пронизывающая, обжигающая БОЛЬ.

Я слышал громкое лошадиное и человеческое дыхание. Слышал доносящиеся сверху вопли и крики. Сзади раздался мушкетный выстрел — стражники убили моего слугу.

Цокот копыт и сильный ветер. Потом чей-то голос произнес:

— Мы прорвались, мой господин. Вы свободны.

Вильялон — Памплона, 27 ноября — 3 декабря 1506 года

Бредовые сны. Перемещения, вызывающие мучительные крики. Волны опиума сменялись волнами БОЛИ.

Мои кости срастались слишком медленно и плохо. Чертовски болела спина. Я ходил как сгорбленный калека. Глянув в зеркало, я в ярости швырнул его в стену. Осколки брызнули во все стороны.

Однако отвращение пора отбросить к дьяволу. Отбросить жалость. Хватит пялиться на уродливого горбуна в зеркале. Пусть я был самым красивым мужчиной в Италии… к дьяволу все сожаления.

Я жив. Я свободен. Свободен для мести.

Но для начала надо покинуть Испанию. Эта страна стала моей тюрьмой. Здесь меня считали преступником и всячески преследовали. Надо подняться в горы, перейти в Наварру. Там я буду в безопасности.

Как только я смог обойти сад, то заявил, что пора уезжать.

Со мной два проводника — Мартин и Мигель. Порядочные простые парни. Они готовы за меня умереть. И, возможно, им представится такой случай.

Мы выехали на побережье. Бешеная скачка. Добравшись до Кастреса, мы слезли с лошадей. Бросили их и отправились в Сантандер пешком.

Низкое серое небо и штормовое море. Мы попытались договориться с владельцами судов.

— Нам нужно отчалить сегодня вечером, — сообщил я.

— Вы что, шутите? — хором удивились владельцы. — Поглядите, что делается на море!

Мы заночевали в гостинице. Проснулись до рассвета. Вышли в порт затемно. Море поутихло. Я передал лодочнику увесистый кошель золота.

— Должно быть, я обезумел, — пробурчал он, взяв деньги.

После выхода из гавани ветер заметно усилился. Поднялись большие волны. Владелец судна перетрусил. Он вернул мне деньги. Повернул к берегу и причалил в какой-то рыболовецкой деревушке… очень далеко от Бернико.

Только через два дня нам удалось найти мулов. Нам опять предстояла бешеная скачка. Глядя на клубящуюся за нами пыль, погонщик мулов всхлипнул:

— Не погубите моих животных!

Плевать на погонщика. Плевать на его животных.

Мы с трудом ехали по извилистым горным тропам. Снежный холод пробирал до костей. Мы ночевали в пещерах. Наши ноги совершенно закоченели.

По ночам я видел Смерть — ее дружелюбные улыбки. «Пойдем со мной, Чезаре. Держи мою руку. Брось ты все эти мучения… жизнь того не стоит».

— Скоро ты уведешь меня, но еще рановато, — отвечал я Смерти. — Мне надо закончить земные дела, посчитаться с предателями. Подожди, пока мне стукнет тридцать два. Дай мне еще один годик.