Кэтрин Харт - Летняя гроза

• Название: Летняя гроза
• Автор: Кэтрин Харт
• Издательство: Олма-Пресс
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1998
• ISBN: 5-87322-976-7

Юная индейская девушка горячо влюблена, но избранник намного старше и не верит в искренность ее чувств. К тому же еще в детстве Летняя Гроза была обещана в жены другому. Она сдержала слово и вышла замуж, но умерла ли былая любовь?

---

— Но я не люблю Ветра до такой степени, мама.

— Со временем, возможно, полюбишь, Гроза.

— А может — нет. Ты хочешь, чтобы я оказалась связанной с человеком против своей воли?

— Скорей уж с ним, чем с тем, за кого ты собираешься сейчас, — спокойно ответила Таня.

Развязка наступила через несколько дней. Джереми по-прежнему не проявлял интереса в отношении предполагаемой симпатии Грозы к Роджеру, и девушка была вынуждена продолжать встречи. Она снова пригласила своего поклонника на воскресный обед. В этот день должны были прийти родители Тани и мать Адама, которым тоже предстояло терпеть невыносимое поведение Роджера. Но обстановка окончательно накалилась только тогда, когда молодой человек принялся отпускать свои предвзятые замечания.

— Мне нравится, как построен этот дом, — произнес Роджер комплимент, что бывало с ним редко. Если бы он на этом и остановился, все обошлось бы, но этого не случилось. — В нем явно чувствуется испанский стиль, но все равно он мне нравится. Эти лентяи-мексиканцы мало что умеют делать, но их архитектура очень мила.

Гроза в ужасе быстро обвела взглядом сидевших за столом. За оскорбительным высказыванием Роджера последовала мертвая тишина. Первой заговорила Рэчел, поскольку именно ее семья имела испано-мексиканские корни.

— Этот дом построили мы с отцом, — холодно произнесла она, устремив пристальный взгляд темных глаз на Роджера.

Но тот не понял намека.

— Значит, вам тоже нравится их архитектура, — заключил он, весьма довольный собой.

— Разумеется, — с королевским высокомерием проговорила Рэчел. — Вся моя семья — выходцы из Мексики, а до того — из Испании, — закончила она, взглядом пригвоздив молодого человека к стулу.

Благодаря остаткам совести Роджер виновато покраснел.

— Я… э… прошу прощения, мэм. Теперь, когда вы сказали, я припоминаю, что где-то слышал об этом.

Ступая по тонкому льду, Роджер немедленно попытался вернуться на твердую почву, но только ухудшил дело.

— Я не хотел никого оскорбить. Уверен, что среди мексиканцев много прекрасных людей, как вы. Не в пример этим краснокожим дикарям. Если кого и ненавидит мой отец, так это их! — Не подозревая о новом оскорблении, Роджер продолжал развивать тему: — Должен сказать, я согласен с отцом. Когда я ходил в школу, несколько лет назад в нашем классе был мальчик-индеец. У него были длинные, грязные волосы и по-настоящему подлый вид, и он был настолько туп, что над ним все потешались. В конце концов от него избавились. Мы с ребятами задали ему такую трепку, что больше он уже в школе не показывался. — Самодовольная улыбка заиграла на лице ожидавшего похвалы Роджера.

Собравшиеся, включая Грозу, враждебно смотрели на юношу. Воцарившееся за столом напряженное молчание заставило понять даже такого человека, как Роджер, что он сказал что-то не то.

На сей раз тишину нарушил Охотник:

— Вольный Ветер — мой брат-шайенн, ты, наглый ублюдок! В тот день я помогал ему отбиваться от вас, стада трусов, которых было гораздо больше. Если уж быть совершенно точным, это мы как следует всыпали вам. Это не мы убежали от ваших жалких кулаков!

Стрелок добавил:

— Я тоже тогда дрался. И вам не удалось одолеть Ветра или заставить его бежать от вас. Победили мы. Даже Гроза не сможет этого отрицать, потому что она дралась рядом с нами, хотя была еще девочкой.

Роджер встретился глазами со злобным взглядом золотистых глаз Грозы.

— Мои братья правы, Роджер. Я вместе с ними защищала Ветра. И снова так поступлю, если придется.

— Хорошо сказано, дочка, — заметила Таня. — У меня сердце радуется, когда я слышу, как ты защищаешь честь своего жениха.

К Роджеру немедленно вернулся дар речи.

— Жениха! — воскликнул он. — О чем это они говорят, Гроза? Что это за шутки? Я сделал тебе предложение, а ты ни словом не обмолвилась об этом!

Со своего места во главе стола заговорил Адам, его звучный голос наполнил комнату:

— Моя дочь не обязана перед тобой отчитываться о своих намерениях в отношении другого мужчины. Но раз уж ты сомневаешься в словах моей жены, позволь мне подтвердить их. Ветер и Гроза — нареченные жених и невеста. Вот уже много лет.

— Гроза, это неправда! Ты же не собираешься выходить за этого грязного индейца? — Роджер был ошарашен и уже не стеснялся в выражениях.

Злость заставила Грозу произнести слова, которых давно ждал от нее Адам. Она настолько была вне себя, что тоже совсем не следила за тем, что говорит. Девушка не заметила ловушки, пока не попала в нее. Вскинув голову и сверкнув золотистыми глазами, она сказала:

— Вольный Ветер — не грязный индеец! Он храбрый и благородный человек, сын вождя шайеннов. Он в сто раз сильнее и красивее тебя, тебе никогда не стать таким! Да, он мой нареченный жених, мужчина, чьей женой я стану. Я с радостью и гордостью буду носить его имя и воспитывать его детей, и это так же верно, как то, что я бы никогда не вышла за такого мерзавца, как ты!

Едва эти слова сорвались у нее с языка, Гроза поняла, что совершила непоправимую ошибку. Она сидела, потрясенная своей собственной глупостью. Девушка желала отказаться от своих слов, но знала, что не может. Она только что при всех фактически дала обещание выйти за Ветра, и честь обязывала ее сдержать необдуманно данное слово. Слово шайенна было нерушимо. Всю жизнь Гроза жила с этим законом. Отринув многие традиции шайеннов, этой она придерживалась неукоснительно.

Гроза помнила много случаев, когда она, пообещав что-то сгоряча, потом сожалела об этом. Но отец и мать всегда заставляли ее выполнить данное обещание. Однажды, когда Грозе было четырнадцать лет, она пригласила подругу провести выходные у них на ранчо, а потом получила приглашение на вечеринку в городе, куда она страстно желала пойти. Гроза попыталась устроить так, чтобы подружка приехала через неделю, но Таня быстро отмела все доводы.

— Ты пообещала Леноре, что она может приехать в эти выходные, и должна сдержать слово, Гроза. Шайенн не нарушает своего слова.

— Но, мама, — попыталась возразить Гроза, — все пойдут на вечеринку к Бетси, а я узнала об этом, когда уже пригласила Ленору.

— А она приглашена к Бетси? — спросила Таня.

— Нет, — пришлось признать Грозе.

— Тогда тем более неприлично изменить свои планы и обидеть Ленору тем, что ты пойдешь на вечеринку. Если бы ее тоже пригласили, вы сходили бы туда вместе, а потом вернулись к нам. А раз дело обстоит по-другому, ты проведешь выходные с Ленорой. Ты знаешь законы, дочка.

— Законы шайеннов! — взорвалась тогда Гроза. — Я больше не шайеннка!

Глаза Тани предостерегающе сверкнули.

— Ты шайеннка — сейчас и на всю жизнь, нравится тебе это или нет, кроме того, ты — член этой семьи. А Сэвиджи не запятнают свою честь нарушенным обещанием. Вопрос решен. Говорить больше не о чем. Ленора приезжает к нам на следующей неделе, и ты будешь вести себя вежливо и достойно.

Воспоминания проносились перед мысленным взором Грозы, и она не слышала и не видела, как все еще выражал свое недоверие Роджер и как ее братья выпроваживали невоспитанного гостя из дома. Она не замечала признательного взгляда матери. Единственное, что занимало сейчас мысли девушки, — это торжествующее выражение лица ее отца и удовлетворенный блеск его темных глаз.

— Мы отправимся в резервацию через неделю. Я заранее уведомлю Зимнего Медведя и Вольного Ветра, чтобы они подготовились к нашему приезду.

С каждым словом отца Гроза все глубже погружалась в пучину отчаяния. Ей казалось, что ее положили в гроб и заколачивают крышку. Она сама произнесла себе приговор. Винить, кроме себя, некого.

Что ранило больнее всего, так это осознание того, что она лишается всякой возможности жить с Джереми. Сердце плакало над потерянной любовью, над любовью, у которой с самого начала не было ни малейшего шанса. Теперь уже у Грозы никогда не будет возможности завоевать сердце Джереми, она своими руками погубила нежный цветок нарождавшейся любви, который никогда не расцветет в полную силу, не раскроет свои лепестки навстречу солнцу, не явит миру свою чудесную красоту.

Джереми был поражен в самое сердце, узнав о приближающейся свадьбе Грозы и Ветра. Разумеется, он уже много лет знал о договоре между Адамом и Зимним Медведем, но знал также и о стойком неприятии Грозой жизни в резервации. Джереми никак не ожидал, что девушка подчинится воле отца, когда она явно предпочитала жизнь в Пуэбло. С другой стороны, он знал, что Адам и Таня никогда не станут принуждать свою дочь, как бы им того ни хотелось.

Видимо, случилось что-то ужасное, если Гроза так внезапно изменила свое мнение, и Джереми очень хотелось узнать, что же произошло. С того дня в конюшне он находился в постоянной борьбе с самим собой. И хотя он был свято убежден, что разлука с Грозой идет на пользу им обоим, Джереми еще никогда в жизни не был так несчастен. Ему до боли хотелось верить, что она действительно любит его так же, как и он ее, но Джереми убеждал себя в том, что чувства Грозы — всего лишь девичья влюбленность, увлечение, о котором она скоро забудет. Если он поспешит, они оба потом пожалеют об этом.