Бенджамин Торп - Нордическая мифология

• Название: Нордическая мифология
• Автор: Бенджамин Торп
• Жанр: Эзотерика
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-9533-1938-6

Поистине волшебны и исполнены вечной тайны предания Севера — о феях и великанах, гномах и гоблинах, о сокрытых кладах: то ли самоцветах и золотых слитках, то ли о сокровищах мудрости…

Уникальный, энциклопедически глубокий труд принадлежит перу знаменитого английского мифолога середины XIX века Бенджамина Торпа, сподвижника братьев Гримм и немецких романтиков. Он не устарел и поныне и станет прекрасным пособием для преподавателей и студентов, да и просто драгоценным подарком каждому ценителю колдовского обаяния древней Европы.

---

Кроме того, Эгир задал богам пир, на котором Локи осмеивал и поносил всех основных богов и которому посвящена самостоятельная эддическая поэма. По случаю пира чертог Эгира был освещен сверкающим златом.

О ТОРЕ И ВЕЛИКАНЕ ХРУНГНИРЕ

Однажды Один отправился верхом на своем коне Слейпнире в Йотунхейм, к великану Хрунгниру. Хрунгнир спросил, кто же это прибыл к нему в золотом шлеме, умеющий ездить по воздуху и воде? «Конь твой, — добавил он, — могуч и великолепен». Один ответил, что готов поставить в заклад собственную голову в том, что в Йотунхейме не найдется коня, равного Слейпниру. Хрунгнир, однако, полагал, что его собственный конь Гулльфакси (Золотая Грива) куда лучше; в гневе вскочив на него, он поскакал за Одином, намереваясь расплатиться с ним за надменные речи. Один скакал во всю силу коня, но Хрунгнир следовал за ним с такой великанской запальчивостью, что, не заметив того, оказался на плацу за оградой Асгарда. Когда он оказался у двери их чертога, асы пригласили его выпить с ними и поставили перед ним чаши, из которых пивал Тор. Хрунгнир осушил все чаши, охмелел и стал грозить унести Валгаллу в Йотунхейм, взять приступом Асгард и убить всех богов, кроме Фрейи и Сив, которых отведет к себе домой. Лишь Фрейя осмеливалась подливать ему, и казалось, что он намеревается выпить у асов все пиво. Асы, не желавшие более слушать пустое бахвальство, кликнули Тора, который, явившись, поднял свой молот и спросил, кто впустил этого надменного великана в Валгаллу, и почему Фрейя наливает ему, как на пиру у асов? Хрунгнир, глядевший на Тора не слишком благосклонно, ответил, что прибыл по приглашению Одина и находится под его покровительством. Тор ответил тогда, что о приглашении этом великан еще успеет как следует пожалеть. На это Хрунгнир ответил, что Тор стяжает немного славы, если убьет его здесь, безоружным; он проявит большую доблесть, если они сойдутся в поединке на рубеже земель, в Гриотунагарде. «Безумен я был, — признал он, — явившись сюда без щита и каменной дубинки. Будь мое оружие при мне, мы немедленно вступили бы в бой, но поскольку дело обстоит иначе, объявляю тебя трусом, если ты сразишь меня без оружия». Тор, которому прежде никогда и никто не бросал вызова, ни в малейшей степени не был намерен отказываться от поединка. Когда Хрунгнир возвратился в Йотунхейм, великаны, для которых было жизненно важно, кто из двоих одержит победу, сделали из глины человека ростом в девять миль и шириной в три мили; однако они не смогли найти для него подходящего сердца, пока не взяли кобылье, которое, однако, не сохранило спокойствия, завидев Тора. Сердце же Хрунгнира было каменным и треугольным, как руна, зовущаяся сердцем Хрунгнира. Голова его также была каменной, каменным был и щит, который он держал перед собой, стоя у Гриотунагарда, ожидая Тора и положив на плечо свое оружие, внушительную каменную дубинку или точило. Возле него стоял человек из глины, получивший имя Мёккуркальви, чрезвычайно испугавшийся при виде Тора. Того же сопровождал на битву Тьялви, который, прибежав к месту, где стоял Хрунгнир, воскликнул: «Ты очень беспечен, великан! Ты держишь щит перед собой, однако Тор уже заметил тебя и потому опустится в землю, чтобы напасть на тебя снизу». Узнав об этом, Хрунгнир опустил щит на землю и встал на него, взяв дубинку обеими руками. Тогда он увидел молнию и услыхал громкий раскат грома, ощутив божественную мощь Тора, подступавшего во всей своей силе и издали метнувшего свой молот. Подняв дубинку обеими руками, Хрунгнир метнул ее навстречу молоту: оружие столкнулось в воздухе, и дубинка разлетелась на куски. Осколки ее разлетелись по всей земле, откуда пошли все горы из точильного камня; один же из них ударил Тора в голову, отчего тот повалился на землю. Однако Мьёлнир ударил Хрунгнира в лоб, разбив ему череп: он упал на Тора, и нога его легла на шею Тора. Тьялви тем временем сражался с Мёккуркальви, павшим, не заслужив славы. Тогда Тьялви подошел к Тору и попытался стащить с его шеи ногу Хрунгнира, но не сумел даже пошевелить ее. Услышав о том, что пал сам Тор, собрались все асы, однако они оказались столь же беспомощными. Наконец пришел Магни, сын Тора и Ярнсаксы, который, несмотря на то, что ему было только три дня[133], сбросил ногу Хрунгнира с шеи отца, за что получил от Тора в награду коня Гулльфакси, что Один счел неправильным, сказав, что такой отличный конь должен достаться не сыну великанши, а ему самому. Тор отправился домой в Трудванг, однако осколок остался у него во лбу. Туда пришла вала (вёльва) или пророчица по имени Гроа, жена Аурвандиля (Аурвальда), спевшая над ним заклинания (galldrar), так что камень стал шататься. За это Тор порадовал ее вестью о том, что шел с севера из-за Эливагара и в железной корзинке нес Аурвандиля из Йотунхейма; в подтверждение сказал, что один из пальцев того торчал из корзинки и отморозился, и что он (Тор) отломил его и забросил на небо, где палец сделался звездой, носящей имя Палец Аурвандиля. Когда Тор сказал ей, что Аурвандиль скоро вернется домой, она пришла в такую радость, что позабыла все заклинания, отчего камень перестал шататься, а до сих пор остается во лбу Тора[134]. Посему нельзя бросать точило поперек пола, ибо тогда шевелится камень в голове Тора.

О смерти Бальдра и наказании Локи. Некогда доброго Бальдра начали беспокоить скорбные и тревожные сны, говорившие, что жизнь его находится в опасности. Боги были чрезвычайно расстроены и, собравшись на совет, решили оградить Бальдра от всех возможных опасностей; мать его Фригг взяла с огня, воды, железа и всех металлов, с камня, земли, деревьев, болезней, зверей, птиц и ядовитых змей клятву в том, что они не повредят ее сыну. Сделав это, боги решили, что цель достигнута, и, развлечения ради, поставили Бальдра перед всем собранием, а сами принялись стрелять в него из лука, бить разными предметами и бросать в него камни, поскольку ничто не могло причинить ему вреда. Это сочли великой честью, оказанной Бальдру. Однако, невзирая на предосторожности, Один, похоже, предчувствовал, что произойдет нечто скверное и что норны счастья втайне отлетели от асов. Чтобы положить конец собственной тревоге, он решил предпринять путешествие в адские обители. Поднявшись, он оседлал Слейпнира и отправился вниз в Нифльхель (Нифльхейм), чтобы поднять из могилы и расспросить мертвую валу, могила которой находилась у восточных ворот обители Хель. На пути его встретил свирепый пес Хель, с окровавленной грудью и пастью, жутко лаявший и завывавший; однако Один ехал вперед, пока не оказался возле могилы валы. Обратив свое лицо к северу, он пропел некромантические заклинания, имеющие власть пробуждать мертвецов, и, наконец, вала без особой охоты поднялась из могилы и потребовала, чтобы человек, посмевший нарушать ее отдых, назвал свое имя. Один ответил, что зовут его Вегтам, сын Валтама, и спросил у нее, зачем приготовлены здесь скамьи и позолоченные ложа, которые он успел заметить. Она ответила ему, что приготовлено все это в честь Бальдра, и сказала, чтобы он более ни о чем не расспрашивал ее. Однако в ответ на упрямые расспросы она открыла Одину все события, закончившиеся смертью Бальдра, и те, что последуют за нею, как повествуется далее, снова воспретив дальнейшие расспросы. Однако Один продолжил расспросы и спросил ее, кто те девы, которые не плачут здесь по Бальдру, но расхаживают, выставив к небесам высокие головные уборы[135]? Тут вала воскликнула: «Не Вегтам ты, как думала я; а Один, вождь людей». На это Один ответил: «Не вала и не мудрая женщина ты, мать троих великанов». На этот оскорбительный выпад вала ответила: «Езжай домой и хвастай там своим подвигом. Никогда более смертному не удастся посетить меня, — до тех пор, пока Локи не разорвет свои цепи, и не настанет Рагнарёк».

Когда Локи, сын Лауви, увидел упомянутое выше развлечение, он стал недоволен тем, что Бальдр остается целым, и в облике женщины отправился к Фригг в Фенсалир. Фригг спросила у этой женщины, известно ли ей, чем заняты асы в своем собрании. Та ответила, что все они стреляют в Бальдра, но не могут причинить ему вреда. Фригг тогда сказала: «Ни оружие, ни дерево не способны причинить Бальдру вред: я взяла у всех них такую клятву». Услышав это, женщина спросила: «Все ли вещи поклялись щадить Бальдра?» Фригг ответила ей, что только с омелы, малого и незначительного растения, растущего к западу от Валгаллы, не взяла она клятвы, потому что растеньице это показалось ей слишком юным. Локи тогда оставил Фригг, отыскал эту омелу, вырвал ее и принес в собрание богов, где все по-прежнему были заняты стрельбой в Бальдра. За пределами всего кружка стоял Хёд. Повернувшись к нему, Локи спросил, почему он не пускает стрел? Хёд объяснил, что он слеп и безоружен. «Однако, — сказал Локи, — тебе тем не менее следовало бы оказать Бальдру такую же почесть, как и все остальные. Возьми эту палочку, а я покажу тебе, где он стоит». Хёд взял омелу и метнул ее в Бальдра: она пронзила того насквозь, и он пал мертвым на землю. Так произошло самое прискорбное событие из случавшихся когда-либо с богами и людьми.