Александр Силецкий - Легендарь

• Название: Легендарь
• Автор: Александр Силецкий
• Издательство: Харвест
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2009
• ISBN: 978-985-16-7377-9

Крамугас, герой романа «Легендарь», прибывает на планету под названием Цирцея-28. И тут проходит слух, будто некие космические злодеи-кочевники объявили Цирцее-28 войну. Происходит масса головоломных трансформаций, в результате чего Крамугас становится легендарной личностью и о нем хотят слагать уже новую легенду…

---

— Вот — бека́куси, извольте… — прохрипел с натугой Фини-Гтаз.

Бригада ошалело глянула на пациента.

— Ну, ка́куси у всех! — заливисто хихикнул врач. — А что действительно болит?

— Вот это и болит сильней всего! — заволновался, уязвленный, Фини-Глаз. — Бекакуси гуляют. И мархотка ест. Вот тут и — туг, — он показал глазами, — и вон там… Стрипаюсь, аж до вертюлей!

Что же ты, такой-то умный, с горечью подумал он про бригадира, а не понимаешь, смотришь, будто шиш кладешь в карман… Светило!.. Ты давай — лечи!

— И все-таки? — канючил знаменитый врач. — Ну, вёртюль или как… стрипай… И этот… Поточней нельзя?

— Бекакуси, извольте, — повторил, зверея, Фини-Глаз. — И ухо сводит… Уж куда точней, придурок?! Доняла вконец мархотка — не пропыжусь… Ты уж, доктор, не томи теперь. Ты делай что-нибудь, а то помру.

— Какой вы, право, несговорчивый, — досадливо промолвил врач. — Науке надо помогать, а вы… Ну, что теперь поделаешь? Придется снять одежду — это больно, будем по-старинному — экспресс-диагноз, а потом уже — оздоровительные процедуры, как и всем. Но вы-то ведь у нас — особенный! Мы так надеялись… Снимайте эту рвань!

— Не рвань, а выходной костюм, — обиженно заметил Фини-Глаз. — Полжизни на него копил…

— Всего? Полжизни? — с нескрываемым сарказмом удивился врач. — А ведь такой герой…

— Да не чета вам всем, — тихонько огрызнулся Фини-Глаз. — Чай, не в музее жил.

Но тут в лечебные хоромы забежала на текущий медосмотр какая-то хорошенькая баба.

То есть была это обычная землянка, игравшая, как многие, как миллионы ей подобных, старинную и социально очень значимую рольстоличной проститутки или, между делом, занятая в ряженой массовке из времен не то Распутина, не то Емельки Пугачева, где по сценарию играла бабу из народа, темную и на конюшнях разных дратую нещадно.

И теперь вот ей приспичило…

Не церемонясь — видно, время поджимало! — она тотчас начала показывать врачам, где у нее что…

— Ну, дружок, — скомандовал целитель Фини-Глазу, — раздеваю, стисни зубы!..

— Не желаю.

— Что? — не понял доктор. — Зубы стиснуть? Так ведь больно будет! Ас наркозом у нас туго… Пациент обычно все с собой приносит…

— Да плевал я на наркоз! Стесняюсь…

— Здрасьте! — удивился лекарь. — Почему?

— Тут дама, — еле слышно молвил Фини-Глаз, зачарованно уставясь на ядреный бабий голый торс. — Живая… Как же я ей пуксель покажу?!.

Конечно, после приключившейся дурацкой катастрофы сам он был отнюдь не Аполлон и мог, пожалуй, напугать любого встречного.

А этого до смерти не хотелось…

— Вот обормот! — в сердцах ответил врач. — Ты что, совсем не понимаешь?!. Ей только на тебя сейчас смотреть… Своих забот хватает!

Ассистенты сокрушенно покивали.

— А чего же ей — не интересно?! — возмутился Фини-Глаз, отчаянно моргая. — Ты не обижай! Такого не бывает, чтоб совсем не интересно… Даже разные зверюшки… Старенькая, что ли? Не похоже! Я — и то вон…

— Да уймись ты, наконец! — задергался смятенно врач. — Ты же какой-то сущий монстр, чудовище!

— Неправда, — возразил величественно Фини-Глаз. — В данный момент я всего лишь — гигант полового бессилия. Но — все равно! — гигант.

— Оно и заметно, — покивал тоскливо врач. — Изведешь нас всех… Как ты еще с людьми живешь?!. А ну-ка — раздевайся!

— Ладно, вам же хуже, — согласился Фини-Глаз, не в силах даже пальцем шевельнуть. — Ей, говорите, все равно? Ну, ладно. Так я дела не оставлю… Я не только пуксель, я теперь и жмульку покажу. Эй, баба! Раздевают!

Баба между тем оделась — и ушла. Ее массовка, видно, продолжалась…

— Изверги, садисты, — застонал тихонько Фини-Глаз. — Разбередили молодца! Бандиты…

— Ишь, а сам-то?! — обозлился врач. — Ну что, угомонился? Начинайте процедуры.

Он кивнул помощникам, стоявшим рядом с инструментами, и боязливо отвернулся.

— Б-вай! — заорал истошно Фини-Глаз.

— Я же говорю: наркоз и всякие лекарства пациент с собой несет. Подарки — тоже хорошо, — заметил врач. — В леченье — самое оно! А у тебя нет ничего. Не подготовился, сам виноват.

— Откуда же я знал?..

— Все нужно предусматривать заранее. Сам должен понимать. Такая жизнь…

— Б-ва-ва-ва-вай! — вновь грянул Фини-Глаз.

— Да помолчи ты хоть минутку! — с раздражением прикрикнул врач. — Леченье, брат, не сахар, каждый знает… Ты у нас — тяжелый пациент. Терпи!

И Фини-Глаз терпел…

Вот так когда-то и в застенках разных истязали, думал он, томясь. Так, значит, и теперь… Прогресс!

Он пятьдесят четыре раза умирал, но его быстро возвращали к жизни.

Земля в этом труднейшем деле никак не могла ударить в грязь лицом: ведь все-таки — Праматерь Цивилизаций. И медицины — тоже…

А когда опасность наконец-то совершенно миновала и здоровье Фини-Глаза двинулось на явную, бесповоротную поправку — состоялся суд.

Слабость, безусловно, оставалась, но ее в расчет уже никто не брал.

Так даже лучше, полагали некие серьезные умы. Не будет оснований отвлекаться.

Все происходившее вокруг Фини-Глаз видел, словно сквозь густую пелену сиренево-зеленого тумана.

Был огромный, ярко освещенный зал, до отказа набитый и разодетыми, по случаю, землянами, и любознательными разношерстными экскурсантами, которые уже сейчас, похоже, несмотря на броские правдивые рекламы и жестокие афиши, радостно воображали, будто и здесь перед ними развертывают некое заранее отрепетированное действо, а какой-то ливреистый мужчина, бравый, статный, в парике со взбитой буклей, видимо, теряя всякое терпенье и надежду, уныло повторял одно и то же:

— Отвечайте! Фини-Глаз из сектора Лос-Пензюки, в законе урожденный гость с достойнейшей Цирцеи-28, неужто вы собираетесь признать свою вину?!

— А чего? — тупо спросил весь закутанный в целебные бинты Фи-ни-Глаз. — Нельзя, что ль, признавать? Мокрое дело — не пыльная работа…

— Тише, тише! Вы, главное, не отвлекайтесь, а следите за моей мыслью…

— Это трудно, — отозвался Фини-Глаз.

— Так постарайтесь, черт возьми! Запомните: я — ваш защитник. Знаете, что это такое? Ага. Ну и прекрасно… Тогда слушайте внимательно. Вас обвиняют в совершении убийства. Признаете ли вы это?

Защитник умоляюще взглянул на подопечного.

— Да, — чуть подумав, с важным видом соизволил подтвердить Фини-Глаз.

Здесь, на суде, он решил быть благородным, под стать своей родной планете.

От неожиданности адвокат лишился дара речи.

— Да, — повторил Фини-Глаз, утомленно закрывая один глаз, а другим дико таращась в пустоту. — Признаю. Не сразу все, но — постепенно…

— Да что же вы такое говорите?! — взвыл, наконец, адвокат, заламывая руки и едва не плача от досады. — Вы хоть думайте немного!.. Непризнанье — это шанс! Реальный шанс! Вы губите себя! Еще не поздно…

— А пошли бы вы! — сказал упрямо Фини-Глаз. — Нашлись приказчики!.. В гробу видал…

Адвокат было скис совсем, растерянно заметался в своем подъетом молью кресле, но затем вдруг что-то для себя определил, нашел-таки необходимую зацепку, горделиво вскинул голову, вымучивая на лице кисло-счастливую улыбку, долженствующую, вероятно, означать совершеннейшее торжество его судебных упований, и патетически заметил:

— Ну, что я говорил?! Теперь это любому очевидно. Да-да-да, любому! По существу невинный человек — трагическая жертва нашей театрализованной системы! Сейчас он — враг, а через месяц или год о нем забудут вообще. А может быть, напротив, станут до небес превозносить. Кто знает, что окажется полезней?!. Н-да. Вы видите: он болен. Но вы даже не подумали, как надрывается сейчас его больная психика, его больное существо!.. Вся эта показуха, о!.. Какой позор! Как он устал от этой постоянной липы, надувательства, от беспрерывной мешанины фактов! Бедный-бедный экскурсант!.. Мы не Историю ему подсунули — мы предложили ему бред! Да, он запутался, он потерялся! И если уж кого судить…

— А судьи — кто? — с вялым любопытством пробормотал Фини-Глаз, пытаясь разглядеть судей, которые располагались на помосте, сбоку от него, за длинным лакированным столом с резьбою по углам.

— Да вот они сидят, красавцы! — показал широким жестом адвокат. — Вот кого надобно судить — систему! Мертворожденная, параноидальная!.. А впрочем, мой лимит исчерпан. Жаль. Я б — рассказал…

— В таком случае — слово обвинению! — грянуло под мраморными сводами.

Тогда некто ипохондрического вида, с реденьким пушком на голове и отвратительной лиловой бородавкой над бровями, сидевший на высоком жестком табурете в точности напротив Фини-Глаза и все время уныло ковырявший мизинцем правой руки у себя в левом ухе, мигом очнулся, с внезапной страстью спрыгнул на пол и, больно прижимая кулаки к вискам, заорал надсадно, закатив глаза: