Александр Силецкий - Дети, играющие в прятки на траве

• Название: Дети, играющие в прятки на траве
• Автор: Александр Силецкий
• Издательство: Харвест
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2009
• ISBN: 978-985-16-7377-9

В романе рассказывается об искусственно созданной расе биксов (био-кибернетических систем), внешне не отличающихся от человека. К тому времени часть людей покинет нашу планету, а оставшаяся часть человечества вступит в конфликт с биксами, в центре которого окажется Брон Питирим Брион, отпрыск элитного семейства. Стечением обстоятельств ему приходится предавать себе подобных, испытывать странную, неразделенную любовь, участвовать в Великом Исходе биксов — эдакой бескровной бойне, учиненной его соплеменниками.

---

— Наивный мальчик, бедный Питирим, — чуть укоризненно и ласково ответил доктор. — Как же тебе голову забили разной чепухой!.. Все — в одну кучу, все перемешалось… Скольких уже эдак оболванили!.. Нет, ты не виноват. Хотелось бы надеяться, что рано или поздно… — он с улыбкою развел руками и вздохнул, но тотчас, словно и не вышло никакой заминки, громко продолжал: — Да, рано или поздноты поймешь, познаешь всю свою беду. А что касается объедков… Милый мой, вы даже знать не будете, уж если вдруг потребуется, что же мы открыли, как реализуем в деле. Ты прости за аналогию, но много ли забот у муравьев по поводу путей прогресса человека?! Думаю, совсем немного. Точно так же люди ведь не лезут к муравьям, пытаясь насадить свои понятия, свои порядки. А совсем далекий предок, как ты знаешь, общий, и закон наследственности там и тут — один… А вы нам даже изменили генокод, поставили такую блокировку! Для чего? У нас не может, не должно быть никаких детей, да и с земными женщинами наш союз заведомо бесплоден. Вы подстраховались… Разумеется, логически, теоретически все это можно объяснить. А в нравственном аспекте? Неужели вы считаете — а только так и полагали поначалу, — что мы вечно будем некими подпорками, искусными манипуляторами, суперинструментами — чего уж там, игрушками! — в обычной и прекрасной человечьей жизни?! А зачем тогда нам разум? Для чего нам узкоспециальные покуда, но во многом уникальные способности — телесные и интеллектуальные — зачем? Ведь вы же щедро одарили нас всем этим. Одарили походя и даже не спросясь…

— Вон как вы рассуждаете… Занятно, ничего не скажешь. Может, вы еще заявите, что мы со временем возьмемся поклоняться вам как божествам? — ненатурально рассмеялся Джофаддей.

— А тут уж все от вас зависит. Все! — парировал надменно доктор Грах. — Богов на свете нет, религия — абсурд, но это — мое мнение. Обычно люди склонны полагать иначе. Даже сущее безверие они готовы обставлять со всевозможными обрядами. И в этом смысле власть и то, что мы привыкли называть религией, — едины. То и то покоится на ритуале, то и то нуждается в догматах и творит их постоянно. Вся религия без власти — невозможна; без религии — пусть облеченной в формы всяческих идеологий — власть не продержалась бы и дня. Одно другое подпирает, обнимает — связь тут, если без самообмана, генетическая. Потому борьба науки и религии — бесплодна и бесцельна. Ведь у них у каждой свой круг интересов, свой инструментарий и свои задачи, не способные взаимопересечься. И хотя благодаря науке люди точно будут знать, что бога — нет, религия у них останется. По правде, для любой религии — и церкви в роли утвердителя ее в миру — не так уж важно, существует ли на самом деле бог. Храм — вот основа. Он необходим для производства ширпотребной веры, для которой главное — обряд. Не более того. В действительности бог там и ненужен — в том буквальном смысле, как это обычно понимают. Нужен мироустроитель. Ежели наука силится постигнуть, как устроен мир, то всякая религия стремится получить ответ на в принципе иной вопрос: зачем устроен так, какая цель у мироздания? Наука на вопрос «зачем?» вам не ответит никогда — это вне сферы ее интересов и возможностей. И точно так же вопрос «как?» религию ничуть не занимает. Но, заметьте, чтобы получить какой ни есть ответ, в обоих случаях не нужно прибегать к фигуре бога. Даже в качестве простого допущения. Религия, как и наука, в сущности — безбожна. И вот только здесь они смыкаются, и то — условно… Бог — достаточно удобный и надежный инструмент, и только. Да, в какие-то эпохи он был нужен — для наглядности, пока сознание во многом двигалось на ощупь. Постепенно появилось зрение… Религия направлена на человека, на его мораль, ей дела до Вселенной нет. Вопрос «зачем?» нацелен исключительно на человека. Если выразиться несколько иначе, в тот момент, когда наука смотрит пристально вовне, религия с не меньшим пылом — внутрь. А там, внутри, есть только человек… И человеческое «Я» — как раз граничная черта между наукой и религией. Зачем на свете человек? — вот главная религиозная проблема. И она останется всегда. Лишь упаковки будут разные. Ведь человек — морален, и ему не нужен внешний бог, он сам себе — бог, а проекции вовне возможны самые невероятные. Мораль не существует помимо обряда, она — часть обряда, она требует его, так что религия — как ритуал — всегда пребудет, пока сохраняется мораль. Вполне приемлемо сказать и так: религия — это единственно полная и адекватная форма существования морали. Функции религии частично могут на себя принять и власть, и этика, и философия, и музыка, и живопись, ну, и так далее. Короче, то, что не исследует Вселенную и не пытается ответить на вопрос «как?». Говоря иначе, все, что выходит за рамки так называемых точных наук, — суть религия, формы ее бытования. Поэтому религия как ритуал исчезнет лишь с последним человеком во Вселенной. Но необходим и более широкий взгляд. А это означает: и наука, и мораль, то бишь религия, всегда, на равных пребывают в сфере человеческой Культуры — с ее наднаучной, надморальной нравственностью. Если и наука, и религия обычно развиваются во времени, то собственно Культура — никогда. Культура самонаполняется, извечно расширяясь, подобно тому, как расширяется Вселенная. Она и есть Вселенная — та самая объективная и познаваемая реальность, что дарована нам через осознание и ощущение другой объективной и непознаваемой реальности, в которой человека — нет. Вот она-то, эта другая реальность, и есть предмет веры, но вера ни к научному, ни к духовному опыту человека не имеет никакого отношения. Вера — это мистика, это — навсегда одушевленный бог, а я его категорически отрицаю. И на ваш вопрос: а будут ли со временем люди поклоняться биксам, как богам? — я отвечу так: безграмотные люди (а безграмотность всем уровням развития присуща) — будут, веруя в наши возможности; тогда как люди культурные поклоняться не будут, поскольку все отношения смогут свести к тому или иному ритуалу, наиболее удобному для них, здесь станет господствовать мораль, то есть религия, где места какому-либо богу — нет. Он там не предусмотрен изначально. Вот и думайте теперь! — доктор Грах умолк и с любопытством глянул на собачников.

Да, батюшки, подумал я, кому он это говорит, зачем? Им это ведь не нужно совершенно! Право же, какая-то мораль, какая-то культура — для чего они убийцам?! Я не понял ничего и сомневаюсь, чтоб собачники намного больше моего разобрались. Тогда — кому он это говорит? Своим покорным биксам? Вряд ли, очень не похоже. Может, у него была какая-то другая цель и ради этого он столько наболтал? И тут меня вдруг осенило: да он просто тянет время! Только и всего. Ну, это мне понятно, тут я — за, обеими руками.

— Стало быть, ты все же — бикс, да?! — ни к селу ни к городу обрадованно ляпнул О’Макарий. — Что же, я подозревал. Имел такие основания… И все подозревали, между прочим. С самого начала! Как-то эдак странно было все… Теперь нам ясно. Но какое право вы имеете судить нас?! Извините, я опять на «вы»… Привык уж, знаете… Когда все время — с равными, достойными людьми…

— Да, это угнетает, понимаю, тяжкий груз… Нет, не судить, а обсуждать! По-моему, есть разница, — ответил недовольно доктор Грах. — Какие основания, чтоб обсуждать? Наипростейшие! По праву нашего происхождения! Мы все — от человека, разве нет? Вот, правда, этика людская здорово хромает. Сами это подтвердили только что. К большому сожалению… Ведь как всегда считалось? Человек — прекрасен, человек — венец всего. Помилуйте, откуда?! Самолюбование ребенка, детский лепет! Не хотите отдавать себе отчета, что однажды созданное вами может стать и лучше вас — тем, кстати, подчеркнув могущество людей… Вот это «кстати» вы не видите, не признаете. Для вас догма — цепь причинно-следственных метаморфоз. И ваша этика — причинно-следственная, вся. Она — моральна, но вне нравственности. Думая о перспективах завтрашнего дня, вы ищете лишь выгоду сиюминутную, поскольку многое в мировоззрении и миропонимании вас только так и обязует поступать. Однако этому поветрию подвержены не все. Что очень важно. Но таких пока — ничтожнейшее меньшинство. Ради жалкой и сиюминутной выгоды вы предрекаете грядущее — совсем не то, о котором мечталось. Видите блистательный прыжок, а делаете лишь сантиметровый шаг, и то — частенько вбок. Вы — раса, так и не сумевшая толково реализовать и сотой доли всех своих потенций. Да, похоже, это и не нужно вам. Куда важнее ощущение, что кое-что существенное, но пока невыразимое, лежит как будто про запас и ждет удобного момента… И всегда легко, едва приспичит, зачерпнуть — и вытащить какую-то новинку, вроде бы предсказанную и поэтому особенно приятную для самоутверждения. Увы! Чем дальше, тем сильней топтание на месте. И проблема не в реализации каких-то частных достижений, нет, она гораздо шире — в воплощении здесь, на планете, общей человечности своей. Но что же вам мешает, тормозит? Балласт причинно-следственных догматов всей цивилизации… С собою в дальний и непредсказуемый поход вы забираете лишь самое утилитарное, блестящее, поверхностное — то, что с шутовским позерством облекается в понятия «мораль истории», «мораль культуры», а иначе — удовлетворяет нуждам здесь, сейчас… Но есть — стыдливо забываемая — нравственность Культуры! Не привязанная к точечной причине, кто чечному следствию. И человечность ваша — в ней. Гуманность вида, жертвенность, добро, способность сотворять благое, даже в помыслах не ожидая воздаяния… — Покуда доктор Грах все это говорил, собачники безостановочно перемещались по периметру поляны, что-то устанавливали, что-то регулировали — не похоже было, чтоб они все время колдовали только над записывающей аппаратурой, игры явно затевались покрупнее, и от этого, когда я наблюдал за непонятными приготовлениями, разом делалось тоскливо и охватывал смертельный ужас. Впрочем, вожаки собачников отнюдь не суетились — слушали с подчеркнутым вниманием и не перебивали. Создавалось впечатление, что они тоже тянут время. По каким-то собственным соображениям. Естественно, пренеприятнейшим для биксов. Но каким? Не влезешь же в чужую душу, не прочтешь чужие мысли… Биксы, говорят, умели это, только почему-то ни малейшим образом сейчас не реагировали, словно все происходящее их вовсе не касалось. Поразительно! А доктор Грах, как будто ничего не замечая, продолжал упрямо: — Ведь прогресс — не воздаяние за нынешний поступок, сколь он добр или разумен ни был бы сам по себе. Нет опосредованной связи: сделал — получил. В рамках морали и сиюминутного развития она, конечно, есть… Но в рамках нравственности всей Культуры — а она объемлет будущее так же, как и прошлое, она из завтра смотрит во вчера — заметить бы, вот в чем вопрос! — да, в этих рамках, в этой сфере однозначность рвется, одномерная линейность исчезает. Здесь не-свое — лишь оттого, что существует! — радует, свое — несовершенное — печалит и любовно заставляет — не в ущерб чему-то, а во имя! — искать новые, порой окольные пути. Поймите, нравственность Культуры — в симбиозе всех деяний и стремлений, сколь бы странными, ненужными они сейчас ни представлялись, нравственность Культуры — в светлой, жертвенной духовности начала человеческого. А мораль ее — в дискретном ублажении минутных слабостей, утилитарных представлений о прогрессе. Тут-то человек как таковой не важен, уж куда важней догмат о его высшей роли и предназначении в безбрежном мире. Это означает: человеческое, в сущности, низведено к нулю. Есть открыватель и творец — нет личности. Функционер прогресса — только он один достоин воспевания. А уж такой — соперников не терпит. И соратникам не доверяет — потому что все они соперниками могут стать в любой момент. Их просто будут понуждать к такой измене.