Татьяна Краснова - Конкурс песочных фигур

• Название: Конкурс песочных фигур
• Автор: Татьяна Краснова
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-227-0474

Карина во всем привыкла полагаться на себя. Талантливый переводчик, преподаватель иностранных языков – без работы не сидела, обеспечивала себя и дочь. И все же расставание с гражданским супругом – беспечным и талантливым художником Ильей – далось ей нелегко. К тому же пришлось подыскивать новое жилье. Знакомство с Володей Головиным не предполагало серьезных отношений: воскресные поездки за город, ни к чему не обязывающие разговоры обо всем. Двое взрослых людей не рассчитывали на серьезные чувства и совершенно не знали, что им делать со своей внезапно случившейся любовью…

---

Татьяна Александровна Краснова Конкурс песочных фигур

– Хочешь увидеть циклопа?

Она притянула к себе его голову, прижалась носом к его носу, и он увидел перед собой огромный смеющийся янтарный глаз. Лучики, разбежавшиеся вокруг зрачка, пятнышки и переливы медового цвета можно было исследовать, как географию Луны, увиденную в телескоп.

Он резко отодвинулся. Перевести все в шутку – самый верный способ дать понять, где его место. Сходить в театр, посидеть в кафе, побродить по бульвару, как школьники, – это пожалуйста, а дальше границы дозволенного вырастают Китайской стеной. Прошибать ее лбом – это в двадцать лет, полжизни назад могло бы показаться увлекательным. А нужен ли ему вариант с Дружбой Между Мужчиной и Женщиной – это еще вопрос.

Он размашисто отшагал по ночной Москве весь путь до вокзала. Последнюю электричку на Белогорск отменили. Удалось договориться с проводником и сесть в поезд, идущий в том же направлении. В купе было пусто и темно, но не успел он этому порадоваться, как появилась молодая болтушка, включила яркий свет, возликовала, что попутчик – приличный человек, а то ведь время позднее, мало ли чего, сами знаете, и болтала два часа не умолкая.

А может, вариант с дружбой и не оскорбителен и не совсем уж плох? Чем совсем ничего-то? Мысль, что он больше никогда ее не увидит, показалась противоестественной. И потом, если люди вообще не видятся, то вообще ничего и не возможно, а если они хоть изредка сидят в кафе, бродят по бульвару, как школьники, играют в циклопа…

– …И после этого я плюнула на все и переехала в Переславль-Залесский, знаете, это Золотое кольцо, ну, вы наверняка там были когда-нибудь…

Он вежливо откланялся и простоял в тамбуре остаток пути.

В МАСТЕРСКОЙ ХУДОЖНИКА

– А мне предложили один интересный проект. В Германии. – Илья подошел к Карине, сидевшей за компьютером, склонился над экраном, и их почти одинаковые светлые волосы перемешались. – У тебя что-то новенькое? Ба, пьеса! Весело живем! Это вам не технические руководства по зарубежным унитазам переводить. Где нарыла-то?

Карина хотела переспросить насчет Германии, но не удержалась и стала рассказывать об английском драматурге Стоппарде, который, дописав пьесу о Герцене, опять обратился к русской истории, на сей раз новейшей, и вот ей выпала такая честь… Илья верил целых две секунды и только на третьей расхохотался.

Худощавый, взъерошенный, с цепким взглядом и улыбкой, всегда готовой расцвести, за этот год, что они провели вместе, он нисколько не повзрослел и напоминал школяра, готового к любым приколам и розыгрышам. И еще игрушечного мишку с разноцветными глазами-пуговицами – серой и зеленой. Причем серый глаз смотрел спокойно, а зеленый – с хитрецой.

– Так что с Германией? Когда ехать, на сколько? – переключилась Карина на деловой тон – и оба его глаза стали серьезными.

– Сначала на полгодика, потом видно будет. Такая тема, что там и работа, и мастер-классы…

Пока Илья рассказывал о своих перспективах, Карина несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, стараясь, чтобы не изменилось выражение лица.

Полгода. Значит, всё. Значит, этот этап ее жизни можно считать завершенным. И если минуту назад она думала только о том, как добить перевод и как лучше провести выходной с дочкой – в Москве или за городом, то сейчас замаячили совсем другие заботы. Главное – где теперь жить, куда перебираться, потому что в этой квартирке в Карачарове, к которой она так старалась не привыкать, она с этой минуты уже не живет.

Карина старалась слушать Илью и обводила взглядом маленькую комнату, где была по-настоящему счастлива. Впервые не давил груз неудавшегося замужества, необходимости вырваться в Россию из среднеазиатского «подбрюшья», куда забросило ее родителей во времена молодости, а потом – без денег и поддержки устраиваться с дочкой на исторической родине, суровой не только климатом. Карина заразилась беспечностью Ильи, который был четырьмя годами моложе, и сама себя ощущала студенткой: все нипочем, все впереди, и жизнь полна прекрасных непрочитанных книг и несостоявшихся приключений. По крайней мере, тридцать – полные, с ноликом, которые когда-то издалека представлялись таким солидным возрастом, – совершенно не ощущались.

И жизнь стала наконец не ежедневным выживанием. Рядом с Ильей, энергичным, постоянно в поиске, покорение столицы превращалось в захватывающую игру. Сам он, дизайнер, предпочитал фриланс и, как только работа начинала нагонять тоску, быстро переходил к следующей, тем более что их всегда было сразу несколько: проект на издыхании, проект на подъеме, проект на горизонте, халтура-брошу-хоть-сейчас. Ну-ка, что там еще интересненького? Чего я еще не пробовал? Причем проект должен был или поглощать целиком, или приносить хорошие деньги – Илья не мог не гореть, но не мог и позволить себе быть сирым и босым – и тут уже переставал напоминать студентика.

Карина невольно включилась в эту гонку. Она вела английский в Иринкиной школе, занималась с двоечниками, брала переводы с английского и немецкого, в основном технические – о «зарубежных унитазах», вела экскурсии, окончив курсы экскурсоводов, – не отказывалась ни от чего, что подворачивалось под руку и что подбрасывал Илья. Когда по вечерам они обменивались новостями, кому что удалось накопать, в этом был азарт настоящего соревнования. Там есть возможность попробовать себя в чем-то новом, там – завести полезное знакомство, а там – ну очень прилично платят. Карина даже одергивала себя, когда неприкрыто ликовала, обогнав на вираже балованного москвича, – ну что за детский сад, игра в песочнице.

Но ведь это и была скорее песочница или беговая дорожка, чем нормальный гражданский брак, мало чем отличающийся от законного. Карина трезво смотрела на их союз и постоянно твердила себе, что вот-вот ее Илью – который никогда не был и не будет по-настоящему ее – унесет к очередным сияющим вершинам, насовсем, и тогда она должна быть готова не разнюниться, не выйти из строя, не подвести своих работодателей, не дать заподозрить чуткой малышке, что у них что-то не так. Это не должно ее подкосить! Это должно произойти в рабочем порядке! Она всегда должна быть готова! Несмотря на то что сейчас все безоблачно!

Впрочем, облака набежали один раз – когда она отправила из дома Иринку.

«Игровая» теория подтверждалась тем, что Илья обожал ее семилетнюю дочку. Прибегая домой со своих десяти работ, он, если не притаскивал какой-нибудь срочный заказ и если Иринка сидела с игрушками, тут же к ней присоединялся. Не просто снисходя, как обычно взрослые, повозиться полчасика с ребенком, а самозабвенно перемещаясь в выдуманный мир и полностью отключившись от реального, – совсем как сама Иринка. Карина не только никогда не чувствовала, что ее ребенок лишний между ними, наоборот, в этот момент это она была лишней, о ней и не вспоминали, пока она не напоминала им об ужине. Она с иронией сознавала, что с Иринкой ему играть интереснее.

Разумеется, на такую идиллию нечего было жаловаться, об этом и во многих семьях с родными отцами могут только мечтать – вот только что почувствует девочка, когда бесподобный Илья отбудет? Ребенку не втолкуешь, как себе, что нельзя к нему привыкать! Что они не у себя дома – ни в этой стране, ни в этом городе, ни в этой квартире. Что, если завтра они окажутся на улице, заболеют, умрут с голода, по большому счету никому не будет до этого дела. А когда рассчитываешь только на себя, нужны спокойные нервы и ясная голова, и их надо сохранять любой ценой. А за солнечного Илью судьбе спасибо, конечно, как за праздник, но праздники не длятся вечно…

Скоро и Иринка поняла, что они на чужой территории.

Мама Ильи пришла неожиданно и открыла дверь своим ключом. Карина так и не разобралась до конца, кто из его семейства где живет и где прописан, – сам Илья жил в Карачарове, в девичьей квартирке мамы, а числился в большой, многокомнатной, где прошло его детство и где сейчас его сестра растила детишек, а мама ей помогала, а сестра, ее дети и муж, в свою очередь, тоже были прописаны где-то еще… Словом, мама никогда не приходила – и вдруг пришла.

Первое, что она увидела, – Илья и Иринка расписывают сказочными цветами и зверями стену по белым обоям. Это была идея Ильи, он хотел показать Иринке, как работать большими кистями, – но оба художника в первую минуту одинаково замерли, как нашкодившие детишки.

Потом мама увидела Карину за компьютером. Возможно, будь та с половником в одной руке и шваброй в другой – это сошло бы для знакомства благостней. А впрочем, она ничего неприятного не сказала. Только спросила:

– Так это вы из Таджикистана? – И еще: – Так у вас и ребенок есть?

Вопросы как вопросы. А Карина ответила:

– Здравствуйте.

Никто ее не обидел, не унизил. Илья сразу же начал шутить, обаял и успокоил маму, показал, что обои с росписями не приклеены, крепятся кнопками…