Александр Щипков - Во что верит Россия; Религиозные процессы в постперестроечной России

• Название: Во что верит Россия; Религиозные процессы в постперестроечной России
• Автор: Александр Щипков
• Жанр: История

---

Февральская революция предоставила мусульманскому населению России широкие возможности политического самовыражения. В мае 1917 г. в Москве состоялся Всероссийский съезд мусульман, делегаты которого были избраны ото всех мусульманских регионов России, в том числе и от Башкирии. На этом съезде был избран Всероссийский мусульманский совет и его исполком. Таким образом, возникла неподконтрольная российской власти демократически избранная организация религиозной жизни мусульман. Чуть позже появилась политическая организация мусульман -- Всероссийский мусульманский военный совет "Харби Шуро", в программу которого входило создание Волжско-Уральских штатов со столицей в Казани. Территория штатов должна была включать Казанскую, Уфимскую, Оренбургскую губернии, а также отдельные части Самарской, Симбирской, Пермской и Вятской губерний.

В этом всероссийском мусульманском движении, как религиозном, так и политическом, полностью доминировали татары, причем одним из главных центров этого движения была Уфа. Татарские лидеры совершенно не учитывали башкирских интересов, в их концепциях башкиры даже не рассматривались как отдельный народ, отрицалась самобытность их культуры и языка. С точки зрения татарских лидеров, существовал только один народ -- "тюрко-татары".

Неудивительно, что среди башкир возникла резкая национальная реакция враждебности, как татарскому пантюркизму, так и русскому унитаризму.

В политической сфере башкирское национальное движение имело два основных направления, лидерами которых были Ахмед-Заки Валидов и Мухамед-Габдулхай Курбангалиев. А. Валидов был сторонником создания максимально независимой башкирской государственности, М. Курбангалиев -того, что сейчас называется "культурно-национальной автономией". Позиция последнего объяснялась тем, что башкиры даже в Башкирии составляют явное меньшинство населения, кроме того, много башкир живет дискретно среди русских в различных уральских губерниях.

В отличие от татар, менее религиозные башкиры не создали самостоятельного религиозного движения. Их интересы в этой области были подчинены целям движения, направленного на сохранение и самоопределение башкирской нации. И Валидов, и Курбангалиев были сторонниками создания независимой от татар организации башкирского ислама, но Курбангалиев придавал ей гораздо большее значение, так как, по его программе, она должна была стать духовным ядром в самоопределении башкирского народа. История разрешила спор между двумя лидерами в пользу Валидова. Курбангалиев примкнул к Колчаку; будучи муллой и белым офицером после гражданской войны он оказался в Манчжурии. Валидов же примкнул к большевикам и возглавил первое правительство башкирской автономии.

Возникновение Башкирской автономной республики предопределило создание независимого Башкирского духовного управления. Курултай башкирского духовенства в 1921 г. провозгласил учреждение Духовного управления мусульман Башкирии. Однако на территории республики и при советской власти продолжало функционировать наследовавшее дореволюционному Магометанскому духовному управлению Центральное духовное ведомство мусульман Внутренней России и Сибири, учрежденное в 1921 г. и сохранившее резиденцию муфтия и центральные органы управления в том же здании в Уфе, где находилось руководство дореволюционного управления. Как и прежде, в нем доминировали татары.

20-е и даже начало 30-х гг. -- период бурной религиозной жизни Башкирии. Среди мусульман продолжалась жесточайшая, непримиримая борьба между татарами и башкирами, закончившаяся в 1936 г. ликвидацией Башкирского духовного управления.

Среди православных в это время идет столь же бурная борьба, сначала между обновленцами и тихоновцами, а позднее -- между сергианами и Катакомбной Церковью, одним из главнейших центров которой становится Башкирия. Епископ Андрей (Ухтомский) рукополагает епископов и священников, которые расходятся по всей стране. Многие из них оседают в самой Башкирии. До наших дней республика -- один из главных центров катакомбного православия. Именно в Башкирии, благодаря усилиям владыки Андрея, многие старообрядцы переходят в катакомбное единоверие. В глухом Никольском скиту Белорецкого района, несмотря на все репрессии, выживает иерархия катакомбного единоверия.

Первоиерарх с 1938 по 1984 г. катакомбного единоверия Меркурий (Котлов) -- житель Белорецкого района, простой малограмотный крестьянин, возлагавший тяжелые епитимьи за употребление в пищу сатанинского овоща "картови", благодаря мужеству и вере сумел сохранить свою Церковь.1

Начиная с 30-х годов, вследствие жесточайших репрессий, всякая и христианская, и мусульманская религиозная жизнь неуклонно затухает. К 1988 г. в Башкирии официально зарегистрированными остаются всего 14 мечетей и 17 приходов РПЦ. У мусульман полностью пресеклась суфийская традиция. В отличие от Северного Кавказа, в Башкирии не возникло ничего подобного параллельному исламу. У православных от мощной, неподконтрольной властям религиозной жизни остались лишь крошечные общины престарелых крестьян. У старообрядцев -- один фольклор, представляющий интерес разве что для филологических и археографических экспедиций. О католиках, а также лютеранах и других протестантах и говорить нечего.

Поначалу события, имевшие место в Башкирии после 1988 г., казалось бы, существенно не отличались от тех, что происходили по всей стране.

Первые несколько лет после 1988 г., когда "разрешили религию", наблюдался всеядный интерес к вере. Народы обращались к своим "корням": татары и башкиры -- к исламу, русские -- к православию, удмурты и мари -- к язычеству, немцы -- к лютеранству. Определенных успехов добивались и относительно новые для Башкирии деноминации: кришнаиты, харизматы, баптисты. Причем к этим новым для Башкирии вероисповеданиям обращались не только русские, но и башкиры, особенно молодежь крупных городов. Поначалу никто не видел в этом "криминала". Мало того, согласно одному из социологических опросов,2 проведенных в Уфе в начале 1992 г., чуть менее 10% башкир и татар города считали себя христианами. Особенным успехом в миссионерстве отличилась Новоапостольская церковь. Ее эмиссары появились в Башкирии из ГДР, где они имели тесные контакты с ЗГВ и пользовались ее транспортными возможностями. Поначалу новоапостольники ставили своей целью служение местным немцам. Однако вскоре к ним и их необременительным и "веселым" богослужениям, с легкой адаптацией к современной молодежной культуре, потянулись и башкиры, и русские. С 90-х гг. и исламское, и православное духовенство обличают новоапостольников в прозелитизме, считая их одним из своих главных противников.

Возрождение православной епархии началось в 1990 году, когда ее возглавил епископ Никон (Васюков), сравнительно молодой врач, ставший священником незадолго до перестройки. Число приходов быстро выросло с 17 до 85 в 1993 году (и 125-ти в 1996). Владыка Никон проявляет известную широту взглядов, готовит документы для причисления к лику святых двух самых известных православных подвижников Башкирии -- Андрея (Ухтомского) и Симона (Шлеева). С особым энтузиазмом владыка Никон восстановил храм Симеона Верхотурского, в котором служил епископ Андрей. В то время как бескомпромиссная борьба епископа Андрея с митрополитом Сергием (Страгородским) и его роль в организации Катакомбного православия, равно и распространенные в Московской Патриархии подозрения о его излишних симпатиях к старообрядчеству, могут поставить нынешнего уфимского архиерея в затруднительное положение.

Епископ Никон не побоялся рукополагать в священники и привлекать к самым ответственным делам людей, которые ранее имели неприятности в отношениях со светским начальством. Очевидное неудовольствие властей, например, вызвало назначение настоятелем восстанавливаемого кафедрального собора Бориса Развеева, в прошлом активиста подпольного религиозного движения, участника семинара Александра Огородникова,3 дважды сидевшего при Советской власти за религиозную деятельность.

Значительно позже православных активность стали проявлять католики, лютеране, старообрядцы, катакомбщики. И это не удивительно. Католики и лютеране -- поляки и немцы по национальности -- испытали на себе не только религиозные, но и национальные гонения. Религиозная традиция еле теплилась в промышленных центрах среди рабочих, почти поголовно из семей репрессированных, а также в польских и немецких деревнях,

Возрождение старообрядчества и ИПЦ, по всей видимости, -- дело ближайшего будущего. Лишь в последнее время духовные наследники неистового протопопа начинают организовываться; а подмосковные соборы Катакомбной церкви 1994 и 1995 годов, -- по сути, первые шаги на пути восстановления, возможно, наиболее гонимой в советское время религиозной группы.