Иван Беловолов - Истра 1941

• Название: Истра 1941
• Автор: Иван Беловолов
• Издательство: Моск. рабочий
• Жанр: История
• Год: 1975

---

С Засмолиным прибыл капитан, офицер связи штаба армии, тот, что утром провел некоторое время у Белобородова.

Рядом стоял человек в шинели с красной звездой на рукаве. В первую минуту я не узнал его. Меня лишь удивило очень бледное его лицо. Но я тотчас понял, что это не бледность растерянности или испуга. Лицо было сурово, сосредоточенно, и я сразу вспомнил вчерашнюю мимолетную встречу: крепко сбитую фигуру, твердую постановку головы и корпуса. Я шепотом спросил телефониста: «Кто это?» — «Комиссар бригады», — был ответ.

Белобородов молча слушал. — Хватит! — вдруг крикнул он.

Засмолин осекся.

Секунду помедлив, овладевая в этот момент собой, генерал негромко продолжал:

— У нас с тобой после будет разговор… — Затем он обратился к капитану: — Вы оттуда? Доложите обстановку. Только быстро, быстро.

Волнуясь, но стараясь говорить спокойно, капитан последовательно изложил события боя за Рождествено.

В девять утра два наших батальона заняли южную окраину села Рождествено. Сопротивление противника концентрировалось в церкви и вокруг нее. Наши силы захватывали дом за домом. Противник подбросил резервы — два танка и до батальона пехоты. Немцы стали бить термитными снарядами, зажигая дома. Это внесло замешательство. Послышались крики: «Огнем стреляет!» Несколько человек побежало, за ними остальные. Штаб бригады выбросил резервный батальон, который залег в полукилометре от села. Но теперь положение ухудшилось. Из села небольшими группами, по десять — пятнадцать человек, начали выбегать автоматчики противника и, пробираясь лесом, стали обходить батальон. Некоторое время батальон лежал под обстрелом с флангов, неся потери, но немцы проникали дальше, стремясь с обеих сторон выйти батальону в тыл, — наши не выдержали и откатились.

— Куда? — спросил Белобородов.

— Сюда. Бойцы залегли у окраины этого поселка. Штаб бригады бросил последнее, что у него было, — комендантский взвод. Сейчас немцы ведут огонь с опушки леса. Они уже подтянули сюда и минометы.

— Все? — спросил генерал.

— Что еще? Артиллеристы увидели, что батальон отходит, орудия — на передки и тоже сюда.

— Все?

— Да, во всяком случае, товарищ генерал, самое главное.

— Самое главное? — переспросил Белобородов и взглянул на комиссара, словно ожидая от него ответа.

В эту минуту все ясно услышали глухой разрыв мины где-то рядом с домом. Тотчас ухнул второй… Третий… Четвертый… Против нас действовала немецкая новинка — многоствольный миномет.

Засмолин не выдержал молчания.

— Мне нечем их отбросить, — сказал он. — Они могут на плечах сюда ворваться.

Но Белобородов словно пропустил это мимо ушей.

— Самое главное? — повторил он и опять пристально посмотрел на комиссара.

Тот стоял в положении «смирно», глядя прямо в глаза генералу. Комиссар молчал, но кадык, остро выступающий на сильной шее, подался вверх и скользнул обратно, как при глотательном движении. По напряженному лицу, обросшему двухдневной щетиной, угадывалось, что у него сейчас стиснуты зубы.

И вдруг генерал стукнул по столу — во вздрогнувшей лампе подпрыгнул и на секунду закоптил огонь — и крикнул:

— А пулеметчики, которые не побежали, как овцы, из Рождествена, — это для вас не главное? Пулеметчики и стрелки, которые и сейчас там держатся, — это не главное? Сколько их?

— Человек сорок, — не очень уверенно ответил Засмолин.

— Сорок? А может быть, сто сорок? Ни черта, я вижу, ты не знаешь. Но пусть их осталось даже двадцать пять, — эти двадцать пять стоят сейчас дороже, чем две тысячи, которых, из-за того что ты не умеешь управлять, гоняет по лесу сотня вшивых автоматчиков.

— Из двух тысяч, товарищ генерал, осталось только…

— Не верю! Сказки про белого бычка! Ни черта ты не знаешь!

Почему ты сейчас здесь? Кто тебе позволил бросить войска и прибежать сюда?

Молчание. Слабо доносится пулеметная стрельба, — пулеметы бьют неподалеку, но стены и плотно занавешенные окна скрадывают звук. Слышится сильный глуховатый удар, это опять немецкий многоствольный миномет, но мины ложатся где-то в стороне; ухо едва улавливает четыре отдаленных разрыва.

— Комиссар! — Голос Белобородова гремит на весь дом. — Комиссар! Почему вы здесь? Почему вы не с пулеметчиками, которые держатся в Рождествене?

Комиссар молчит. Лицо по-прежнему очень бледно, и он по-прежнему смотрит прямо в глаза генералу.

— Извольте отвечать!

Комиссар отвечает очень сдержанно:

— Я приехал, товарищ генерал, чтобы получить ваши приказания.

— Какие приказания? У вас есть приказ. Другого приказа нет и не будет! Запомните — не будет!

— Какой приказ? — спрашивает Засмолин.

— Выполнить задачу!

Снова где-то совсем рядом разрыв, и тотчас — звон стекол, посыпавшихся в другой половине дома. Нервы ждут второго, третьего, четвертого удара, но их нет — это одиночная мина.

— Выполнить задачу! — властно повторяет генерал. — Овладеть Рождественом! Окружить и уничтожить всю эту вшивую шпану!

— Товарищ генерал. Но я прошу… — произносит Засмолин.

— Не дам! Ни одного бойца не дам! Учись воевать собственными силами.

— Сейчас их нет…

Вранье! Не верю! С твоими силами можно раздавить это село!

С твоей артиллерией там все можно разнести к чертовой матери! Руководить надо, управлять надо, а не распускать слюни!

— Но…

— К черту твои «но»… Отправляйтесь сейчас сами — командир, комиссар, начальник штаба, все до единого, все, кто есть у тебя в штабе. Отправляйтесь туда, где растеряли своих людей, и наводите там порядок. И чтобы в двадцать один ноль-ноль задача была выполнена! Окружить и взять Рождествено во что бы то ни стало! — Белобородов смотрит на Засмолина в упор: — Любой ценой! Понятно?

Его взгляд, почти физически источающий волю, ясно говорит: «Даже ценой твоей, Засмолин, жизни!»

— Понятно! — отвечает Засмолин.

Генерал испытующе смотрит на него, потом поворачивается к комиссару:

— А тебе, комиссар, задача: пробиться к пулеметчикам в Рождествено. Собери охотников — фамилии их сейчас же мне пришли сюда — и с ними! Ползком ползите, но проскользните, поддержите!

Там твое место, комиссар! Ясно?

— Ясно, товарищ генерал.

— Ну что еще? Тут, товарищи, проверяется все. С нами шутить не будут. Это приказ Москвы.

Белобородов сказал это негромко, но с такой непреклонной силой, что у меня морозец пробежал по позвоночнику. И вероятно, не только у меня. Вероятно, многие, кто присутствовал в эту минуту здесь, в сырой, промозглой комнате, где обосновался штаб советских войск, начавших в шесть утра 8 декабря 1941 года атаку на Волоколамском направлении, — многие остро ощутили критический час истории, когда Белобородов, второй раз в этот день, произнес слово «Москва».

После минутной паузы Белобородов спросил:

— Вопросов нет?

— Разрешите сказать, товарищ генерал, — произнес Засмолин.

Он уже изменился — проступила командирская подтянутость, командирская твердость.

— Комиссар ранен, товарищ генерал.

— Ранен? Куда?

— В левое плечо. Ему на поле боя санитар сделал перевязку.

— Я… — начал комиссар и смолк.

— Говорите, — сказал Белобородов.

— Завтра я приду к вам, товарищ генерал, с докладом, что задача выполнена, или… — Комиссар запнулся, но заставил себя договорить: — Или не приду совсем!

Белобородов пристально посмотрел на комиссара.

— Хорошо, — сказал он. — Больше вопросов нет? Нет? Все. Идите.

11

15.40. Белобородов возвращается к себе и молча шагает по комнате. Потом говорит:

— Па войне жалость и сторону. Будешь жалеть — и людей погубишь, и задачу не выполнишь. — Он смотрит на часы: — Ого, дело к вечеру. Скоро второй день начнем.

— Как второй? — спрашиваю я.

Генерал смеется:

— Это у меня собственная астрономия. Привык по-своему считать: до вечера один день, а потом — второй. В один день два боевых дня укладываем, а иначе теперь и воевать нельзя. Но война войной, а обедать надо. Власов! Опять голодом моришь? Как с обедом? Давай, давай, — и чтобы щи были погорячей.

15.50. На стол, где стоит телефон, ставят тарелки, хлеб, стаканы. Белобородов берет трубку и вызывает командира второго гвардейского полка.

— Алексей? Ну как у тебя дела? Все еще возишься со школой? Почему севернее не идешь? Как некуда? Что за чепуха, какой-то заколдованный круг. А почему Николай прошел? Он уже кирпичный завод миновал! Что? Не миновал? Вот я вас соберу обоих и палками отдеру. Один на другого оглядываетесь. Вы думаете, нам простится это безобразие? Целоваться будут с нами? Давай обтекай! Никаких отсрочек! Какую помощь я тебе дам? Михаила? Нет, дорогой, Михаила я тебе в помощь не пошлю. Выполняй собственными силами. Пойми, Алексей, мне нужно, чтобы ты все держал там в напряжении, а то провороним всю операцию… Пускай народ пообедает, передохнет, и опять за дело! А ты сейчас же приезжай ко мне сюда! Я на новом месте. Знаешь? Найдешь? Приезжай только быстро-быстро, чтобы через четверть часа был здесь!