Дэвид Хьюсон - Земля обетованная

• Название: Земля обетованная
• Автор: Дэвид Хьюсон
• Издательство: ACT, ACT МОСКВА, ВКТ
• Жанр: Детектив
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-17-056523-8

Двадцать три года за решеткой — в ожидании казни за убийство жены и сына, которого Бирс не совершал… Он давно утратил всякую надежду.

Но внезапно его выпускают на свободу и выплачивают огромные деньги — компенсацию за судебную ошибку.

Можно начать жизнь с чистого листа? Так думает Бирс — пока не возвращается в родной городок.

Его дом продан. Все счета аннулированы. А сам он, как выяснилось, давно считается… мертвым!

Что происходит? Он задает вопросы — и постепенно понимает: люди, державшие его в заключении, не имели никакого отношения к закону.

Пока Бирсу ясно одно: ему придется в одиночку найти убийцу своей семьи и тех, кто вычеркнул его из списка живых.

---

— Насколько могу судить, — начала Элис, — бар работал всего несколько месяцев. Я проверяла. Лицензию выдали 13 мая 1985 года и 29 июля отозвали в связи с банкротством.

— Через четыре дня после этого твою маму и мою семью убили. Недолго они ждали, верно?

— Я наводила справки. Служащие говорят, что лицензии отзывают, как только кто-то заявляет, что бизнес развалился.

Я хотел было задать вопрос.

— Нет, записи о том, кто сделал заявление, у них не сохранилось.

— На чье имя оформлена лицензия? На Джонни?

— На маму.

Элис уловила что-то в выражении моего лица.

— Это важно?

— Джонни привлекали к ответственности?

— Это мне неизвестно.

— Итак, он предпочел не светиться. Значит, деньги были не его, и он не хотел, чтобы знали источник. Если он оформил лицензию на твою маму, то она стала еще одним препятствием для людей, проявлявших любопытство.

Мне показалось, что она и сама пришла к такому выводу.

— Маму дважды привлекали за употребление наркотиков.

— Значит, у Джонни были влиятельные друзья. Не знаю, какие сейчас правила, но тогда любое осуждение лишало человека лицензии.

— Понятно, — оскорбилась Элис. — Ты хочешь сказать, что мама и дядя были мошенниками.

— Это не так уж страшно, Элис, — заметил я. — Миллионы людей прибегают к небольшому обману.

— Сейчас это не имеет значения. Важно то, что произошло 25 июля. Твоя семья погибла. Мама умерла. И мой дядя исчез. Умер, должно быть. Трудно представить что-то другое.

Я бы соврал, если б сказал, что не предполагал этого.

— Мне пять лет понадобилось на то, чтобы обдумать все это, — сказала Элис. — Лао Лао никогда в это не вникала. У меня сложилось впечатление, что эта идея с самого начала была ей ненавистна. А это значит, что она для нее просто не существовала. В газетах найти ничего не удалось.

— Что, никаких историй о пожаре? О драке или скандале?

— Нет, Бирс! Я не смогла отыскать ничего в газетах о маме и о дяде. Знаю, что ее убили. В тот момент я пряталась в шкафу. Лао Лао видела ее тело. Потом пришли люди, назвавшиеся детективами. Они унесли тело мамы. Вымыли помещение. А после этого…

Она допила свою «Кровавую Мэри». Я отмахнулся от бармена, надеявшегося, что она попросит повторить заказ.

— И что после этого?

— Ничего. Ни слова в газетах. Ни слова от полиции. Похорон не было. Траура — тоже.

Это казалось невероятным.

— А что же детективы?

— Мы их больше не видели. Когда Лао Лао наконец-то пошла в полицию, они отрицали, что это вообще случилось. Просто сказали, что записали мою маму и Джонни в список «пропавших людей». Думаю, они до сих пор там числятся.

— Я же работал в полиции. Такие вещи спрятать невозможно.

— Черт возьми, Бирс! Они спрятали. Если ты не понял: моя мама и Джонни родились в Гонконге. Они были нелегалами, то есть не вполне людьми. Об этом и говорить нечего. Лао Лао до сих пор нелегал, во всяком случае она сама себя такой считает. На людей ее поколения амнистии не распространяются. Они всегда боятся, что кто-нибудь придет посреди ночи и убьет их. Поэтому не осмеливаются задавать вопросы. — Она ткнула пальцем в мою сторону, словно я был врагом. — Но не я, — добавила она. — Я родилась здесь. Со мной они ничего не смогут сделать.

Я начал осознавать чудовищность того, о чем она говорит.

— Они — кем бы они ни были — могут тебя убить. Думаю, мы оба с тобой это понимаем.

— Может быть, но у них есть слабые места, верно? Если приходится убивать хорошую белую семью, где муж работает в полиции, они не могут этого скрыть.

— Нет, — согласился я, — и они обвинили в убийстве меня.

— Я в это не поверила.

— Спасибо. Ты знаешь, в какое время они пришли убивать твою мать?

Она набрала в грудь воздуха. Я догадался, что Элис Лук никогда не говорила об этом с другим человеком, и мне показалось это очень интересным.

— Я уверена, что это было днем, в половине второго. Я ходила в бесплатный детский сад для детей иммигрантов, чтобы мама могла работать. И могла это проверить. Сад работал в будние дни с десяти утра до восьми вечера. По субботам закрывался в полдень, мама меня забирала, и мы были с ней дома. Помню, что в саду я бывала подолгу, значит, маме так требовалось. Лао Лао каждый день до пяти часов работала в китайском магазине, торгующем лекарственными травами. Время от времени она и сейчас там работает. Так что это произошло после полудня.

Она немного нервно на меня посмотрела.

— В судебных отчетах сказано, что полиция пришла в твой дом после того, как кто-то позвонил около семи часов вечера по телефону и сказал, что услышал крики.

— Верно, — согласился я. — До четырех часов я был на дежурстве. Мне нужно было еще написать отчет, а потому раньше шести часов я бы не вернулся.

— Что ты помнишь?

Я посмотрел на кружку с пивом. Маленький глоток не помешает.

— Последнее, в чем я уверен, так это в том, что ушел с работы. Вроде бы поставил машину в гараж. Думаю — хотя, возможно, это всего лишь воображение, — что видел на Оул-Крик чужой автомобиль. Современный и блестящий. Поскольку там стоит только наш дом, это могло показаться странным. У соседних промышленных зданий есть собственные стоянки. Но я ни в чем не уверен. Беда в том, что, когда сильно стараешься вспомнить что-то, в голове прокручиваются события и ты не знаешь, что из них реальное, а что — воображаемое. Следующее, что я твердо помню, это то, что проснулся в госпитале, окруженный людьми, которых до той поры считал друзьями. Они смотрели на меня как на монстра.

Элис положила ладонь на мою руку.

— Ты рассказал об этом очень непринужденно, — заметила она. — Думаю, об этом полезно поговорить.

— Было бы полезнее, если б я больше помнил. А ты, с другой стороны…

Я сжал зубы. Мы оба знали, что это нужно сказать.

— Скорее всего, — продолжил я, — сначала они явились к твоей маме, выбили из нее что-то о Мириам, убили, а затем пришли за нами. Думаю, ты сама давно до этого додумалась.

— Они три часа убивали мою маму, Бирс. Она нелегко сдалась.

— Я ее не осуждаю. Я так устроен, что от меня можно узнать что угодно. Если б я знал, чего хотят от меня Маккендрик и те, другие, тут же сказал бы им об этом и сбежал бы из города.

Элис рассмеялась.

— Это уж точно.

— Нет. В самом деле. Просто выбора у меня нет. Они хотели что-то узнать у твоей мамы и били ее, пока она им это не сообщила. Потом они добивались чего-то у Мириам. И не узнали.

— Твой маленький сын… — Ее зеленые глаза осторожно на меня посмотрели. — Ни одна мать не станет держать что-то при себе, если это угрожает ребенку.

Я покачал головой.

— У нее не было выбора. Я много раз читал отчеты о вскрытии тела, пытаясь понять, что произошло. Тут было не так, как с твоей мамой. Мириам они убили быстро. Слишком быстро. Думаю, она умерла, прежде чем ублюдки предложили ей выбор. Рики оказался свидетелем. А я был удобным козлом отпущения.

Что-то сверкнуло в моей памяти. Что-то неприятное. И не хотел думать об этом и уж тем более обсуждать с Элис Лун.

— Было нетрудно создать видимость, будто она ударила меня, защищаясь. От некоторых вещественных «доказательств» несло на всю округу, но к тому моменту, как я понял это, мне было все равно: мне не за что было бороться.

Она заказала себе еще один напиток. Неожиданный доход вызвал улыбку на лице бармена. Я тоже ощутил сильную жажду. Выпил маленькую кружку пива и тут же заказал большую.

Когда бармен отошел, я повернулся к ней и сказал:

— Тебе нужно как следует подумать об этом, Элис. О том, что ты слышала, когда пришли за твоей мамой. Я знаю, тебе будет больно, но это — единственное свидетельство, которое у нас есть.

Она посмотрела на мое пиво, взяла кружку, перегнулась через прилавок и вылила в раковину три четверти объема. Бармен в ужасе смотрел на это, но промолчал, не помог испытывающему жажду человеку.

— Я пыталась. В самом деле пыталась. Я лишь помню, что они все время повторяли эти слова — «Сестра дракона».

— Они говорили по-китайски?

— Нет. По-китайски не было ни слова. Я думала…

Элис покачала головой. Длинные волосы мягко закачались по плечам. Похоже, она тоже устала.

— Они все время спрашивали: «Где это? Где это?» Я думала, что они имеют в виду место. Разумеется, я ошибалась. Если они пришли к маме, то знали, где находится бар. Выходит, у нее было то, что ей принадлежало. Или они так считали. Думаю, она, должно быть, сказала, что это находится в твоем доме.

Она по-прежнему что-то от меня утаивала.

— Почему ты думаешь, что она знала Мириам? Ты сказала, что тебе об этом сообщила бабушка. Потом сказала, что о баре она совсем не говорила. Как-то это все не сходится.

Элис нахмурилась, и вид у нее был виноватый.

— Я солгала. Так получилось. Лао Лао и в самом деле ничего мне не говорила, но время от времени я жила у нее, когда не могла позволить себе снять комнату. Когда ее не было дома, я смотрела по сторонам. Даже китайские бабушки хранят фотографии. Я нашла фотографии мамы вместе с Мириам и твоим мальчиком. На фоне ясного солнечного дня бар со свежевыкрашенной вывеской. У мамы и Мириам такой вид, словно они — владелицы бара.