Оскар Мединг - Медичи

• Название: Медичи
• Автор: Оскар Мединг
• Жанр: Исторические приключения
• ISBN: 978-5-906-13726-5

Драматическая история высочайшего благородства, глубочайшего падения, немыслимых извращений. История великолепия и низости, еретиков и Римских Пап, королей, купцов и нищих.

Эпоха Средневековья изобилует удивительными и загадочными людьми, которые до сих пор будоражат воображение своими деяниями. Самыми знаменитыми из них по праву считаются флорентийские и тосканские герцоги Медичи. Врачи, интриганы, хитрые политики и искусные дипломаты, они оставили свой кровавый след в истории человечества. О взлетах и падениях династии Медичи, о том, чем она прославилась, и пойдет речь в захватывающем романе Оскара Мединга.

---

– Идем, идем, благородный Джулиано, – вмешался Бандини. – Колокола звонят, значит, кардинал уже в соборе и служба начинается.

Джулиано подошел к большому венецианскому зеркалу, а Франческо шепнул Бандини:

– Я его ощупал, на нем нет кольчуги… Все удастся, и через час мы будем хозяевами Флоренции.

Он взял Джулиано под руку, и они втроем пошли по пустынной улице к собору, окруженному народом. Солдаты Монтесекко охраняли свободный проход.

Внутри великолепный собор представлял пеструю, блестящую картину. Все места были заняты высшими флорентийскими гражданами. Кардиналу было приготовлено место против алтаря. Его окружала личная свита и все общество, собравшееся в доме Медичи. Над ними возвышался дивный купол Брунеллеско, а в окно врывался яркий солнечный свет. Лоренцо стоял за решеткой, любезно предоставив гостям место возле кардинала. Служивший обедню священник стоял у алтаря, освещенного массой свечей, остальное духовенство окружало его. Дым от ладана поднимался густыми облаками. Обедня началась, и чудное пение разносилось под высокими сводами.

Франческо тянул Джулиано через свободный проход к клиросу. Бандини шел за ними.

Монтесекко стоял у входа, чтобы не отдаляться от солдат. Он с тревогой озирался, не зная что будет, но, все еще надеясь, что заговорщики не решатся на дерзкое нападение, тем более что все казалось мирным и спокойным.

Обедня продолжалась.

Молитвенное настроение не особенно проявлялось, так как все были заняты зрелищем. Наконец раздался серебристый звон, на который ответил большой колокол собора. Священник поднял дароносицу, все опустились на колени. И вдруг громкий крик прервал торжественную тишину. Бандини вонзил кинжал в грудь Джулиано. Раненый вскочил, но тут же повалился, обливаясь кровью. Франческо бросился на него и с такой дикой яростью колол уже смертельно раненного Джулиано, что сам наткнулся на собственный кинжал и тоже упал на колени.

В ту же минуту блеснули мечи и кинжалы в руках всех заговорщиков. Кардинал в ужасе вскочил и взбежал на ступени алтаря, где его окружили священники. Антонио Маффеи, стоявший вместе со Стефано Баньоне рядом с Лоренцо, поднял кинжал, но удар, направленный в шею, скользнул по плечу Лоренцо, который, быстро окутав руку плащом, выхватил шпагу, чтобы отпарировать нападение Бандини, бросившегося на него с кинжалом, с которого еще струилась кровь Джулиано.

В одно мгновение друзья Медичи обнажили оружие. Джованни Торнабуони и другие окружили Лоренцо и втолкнули его в ризницу, железную дверь которой Полициано отворил и мгновенно захлопнул, как только Лоренцо был в безопасности. Козимо Ручеллаи бросился навстречу Бандини, только что заколовшему одного из друзей Медичи – Франческо Нори, и выбил у него из рук кинжал, а затем кинулся на Франческо Пацци, который поднялся с колен и убеждал заговорщиков пробиться в ризницу.

– А, ты вовремя подошел! – вскричал Франческо, дрожа от злобы при виде Козимо. – Ты поплатишься за то, что посмел перейти мне дорогу.

И он рванулся к Козимо, но молодой человек, впервые обнажив оружие, с холодным спокойствием защищался острием шпаги.

Франческо старался схватить за рукоятку оружие противника. Когда это ему не удалось, он бросил свой тяжелый, острый кинжал в Козимо, но сам еле держался на ногах, кинжал пролетел мимо, а Козимо направил шпагу в грудь своего обезумевшего врага. Совсем обессиленный, Франческо упал на колени, стараясь еще выхватить шпагу, но оружие Козимо уже прокололо его камзол. Видя перед собой беззащитного врага, Козимо отвел свою шпагу, говоря:

– Я не запятнаю свое оружие кровью убийцы! Тебя убьет топор палача, а не рыцарская шпага!

Франческо мертвенно побледнел. Он попробовал подняться и крикнул хриплым голосом:

– Коли, жалкий мальчишка! Франческо Пацци не принимает милости от тебя!

Ему удалось достать шпагу, но Козимо уже отошел к Джулиано, у которого Торнабуони тщетно старался вызвать признаки жизни.

Бандини, напрасно старавшийся взломать дверь в ризницу, подошел к Франческо, поднял его и, поддерживая, повел к выходу.

– Все пропало, – сказал он. – Лоренцо в безопасности, нам здесь больше делать нечего. Мы можем выйти через боковую дверь, ты спрячешься в своем доме, а я уж найду дорогу.

Никем не замеченные, они исчезли через маленькую дверь.

В соборе происходило необычайное смятение, немногие знали, в чем дело, и, пока у алтаря звенели кинжалы, раздались крики, что купол обрушился, и все с воплями отчаяния бросились к выходу. Заговорщики, друзья Пацци, поняли, что их дело пропало, и старались спастись, смешавшись с толпой, теснившейся у дверей.

Гульельмо, стоя на коленях у тела Джулиано, клялся в своей невиновности, и Торнабуони отвел его в старую ризницу, куда священники спрятали и кардинала Рафаэлло, который стоял мертвенно-бледный и хриплым голосом говорил, что он ни в чем не повинен и понятия не имел об этом ужасном происшествии.

Наконец собор стал пустеть, и скоро разнесся слух об этом событии среди народа, который с громкими проклятиями на врагов Медичи начал толпами наполнять улицы.

Монтесекко в начале схватки вышел из собора, он был в ужасе и негодовании от такого осквернения храма убийством в минуту открытия святых даров. Он вспомнил определенное приказание папы не проливать крови и решил уйти из города со своими солдатами. Он хотел ввести их в собор, чтобы любыми путями спасти кардинала, вверенного его охране, но солдат он уже не нашел. Жакопо Пацци, тоже оставшийся у входа, при первом звуке колокола вскочил на коня и приказал солдатам от имени кардинала следовать за ним. Солдаты, всегда видевшие Жакопо в свите кардинала, повиновались, и он ехал по улицам и кричал всем попадавшимся навстречу:

– Свободу народу! Смерть тиранам!

Толпа, собравшаяся у собора, не обратила внимания на скакавших всадников – шум и крики отвлекали ее. В домах открывались окна, прохожие останавливались, некоторые любопытные последовали за конным отрядом, но никто не понимал возгласов Жакопо, и они не имели другого действия, как собрать народ на улицах в ожидании новых зрелищ.

Монтесекко испугался, не видя своих солдат.

«Черт возьми! – подумал он. – Беда разразилась, теперь я уже помочь не могу. Надо хотя бы спастись самому».

И он быстро направился к предместью, в свою гостиницу.

Пока развивались события в соборе, архиепископ Сальвиати направился ко дворцу синьории в сопровождении заговорщиков, которых вел Браччиолини, чтобы по совершении дела немедленно овладеть правлением республики.

Против ожидания, в синьории оказался гонфалоньер Чезаре Петруччи и несколько чиновников, находившихся там для решения некоторых неотложных дел. Стража синьории была невелика. Служителей по случаю воскресенья также было немного. Поэтому спутники архиепископа, хорошо вооруженные, надеялись легко овладеть зданием синьории.

Когда архиепископ, объяснив свой приезд необходимостью получения какой-то деловой справки, узнал о присутствии гонфалоньера, он смутился и пошептался с Браччиолини, но потом велел доложить о себе и был немедленно почтительно введен слугами.

Его спутники остались внизу, а Браччиолини последовал за ним, чтобы вовремя дать знак для нападения.

Дверь комнаты, в которой находились заговорщики, была снабжена особым замком: его нельзя было отворить изнутри. Устроено это было для того, чтобы подсудимые, вызванные для допроса, могли там ждать без охраны.

Один из заговорщиков захлопнул дверь за собой, чтобы стоящие снаружи часовые не слышали их разговоров. И таким образом сами оказались запертыми в комнате с железными решетками на окнах.

Чезаре Петруччи, высокий, плотный мужчина с гордым и смелым взглядом, вместе с другими членами правления встретил архиепископа на пороге зала заседаний, почтительно поклонился высокому служителю церкви, предложил ему кресло рядом с собой у стола, заваленного бумагами, свертками пергамента, сводами законов, и со спокойной вежливостью спросил, что ему угодно.

Смущение архиепископа, по природной скрытности более склонного к тайным интригам, чем к смелым поступкам, все усиливалось под проницательным взглядом гонфалоньера. Он пришел сюда, думая встретить только какого-нибудь мелкого чиновника и дождаться под каким-нибудь предлогом условного сигнала – звона соборного колокола. Смелый, решительный человек при таком повороте дела не стал бы выжидать. А при численном перевесе заговорщикам, пожалуй, удалось бы сразу овладеть синьорией. Но архиепископ сидел, смущенный и сконфуженный, а Петруччи удивленно и вопросительно смотрел на него. Наконец архиепископ сказал нетвердым голосом, что он получил от папы особо важное поручение и хотел бы немедленно сообщить об этом синьории.

– Так вы знали, ваше преосвященство, что я сегодня буду находиться здесь? – с еще большим удивлением спросил Петруччи.