Валерия Троицкая - Телеграмма Берия

• Название: Телеграмма Берия
• Автор: Валерия Троицкая
• Издательство: Аграф
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-7784-0430-4

Валерия Троицкая (1917–2010) — выдающийся российский геофизик, ученый с мировым именем, человек редкого обаяния и несгибаемой воли. В книгу включены ее дневники и письма, а также мемуарные новеллы и повести. Повесть «Телеграмма Берия» — правдивый рассказ о реальных событиях в жизни студентки Ленинградского университета: она ценой невероятных усилий смогла вырвать из заключения своего безвинно арестованного отца. Не менее впечатляющи рассказы Троицкой о разных этапах ее блестящей научной карьеры. В книгу вошли также воспоминания друзей и коллег Троицкой из России, Франции, США и Австралии. Сборник подготовлен Е. А. Назаровой, дочерью В. А. Троицкой, и снабжен необходимыми комментариями.

---

Я не вполне уверен, что вы получите это письмо. До получения ответа на него пройдёт ведь почти месяц. И Вы за это время найдёте способы устроиться. Надежда на Леру, что она справится со всеми затруднениями. Не тоскуйте, будьте мужественны. Всё кончится хорошо.

Целую Вас крепко. Ваш Алёша…

Октябрь 1941 года

…Вчера узнал, что Вы выехали в Казань на работу, это совсем хорошо во всех отношениях. Надеюсь, что этот переезд и работа дадут Марусе бодрость и рассеют её тревоги. Дорогая Леруня, не жалей, что ты уехала из Ленинграда. Работать и заниматься ты бы здесь не могла. Жизнь очень усложнилась после Вашего отъезда. Если ты будешь находиться в условиях и окружении научно работающих людей — это будет лучшее из всего, что ты могла бы сейчас иметь. Во-первых, это нецелесообразно, а во-вторых, это невозможно. Поэтому, дорогая Леруня, приготовься зимовать в Казани. Если у тебя при этом будет мало-мальски работа по специальности, то это будет самое лучшее. Здесь ведь ты никого не найдёшь из своих товарищей. Позвонить никому нельзя. Наш телефон тоже выключен. Пытался несколько раз позвонить в Университет Краеву, но неудачно. То, что Вы сейчас имеете — это составляло бы предмет зависти любого ленинградца. Вы, по-видимому, плохо представляете здешнюю жизнь. Учтите, что Ленинград — это прежде всего фронт. Я очень рад, что вы находитесь в других условиях.

Я не получаю Ваших писем и ничего не знаю, как Вы устроились в Казани, при каких обстоятельствах уехали из Горького, кто из Вас работает, каково продовольственное положение, бытовые условия и пр. К ночным гостям (бомбёжки) мы уже привыкли, хотя надоели они очень. Последнее время (лунные ночи) их визиты особенно стали назойливыми и продолжаются иногда с перерывами, иногда без перерывов часов по шесть. Если не считать мелких неудобств от этих визитов, большого впечатления они не производят. Правда, во многих домах вместо стёкол вставлена фанера, но это такой пустяк, на который никто не обращает никакого внимания. Если бы не было так тоскливо по временам, то все внешние невзгоды переносились бы без большого труда. Все мы уверены, что скоро настанет улучшение, так как фашизм обречён на поражение. Силы, действующие против него, настолько велики, что он не сможет победить. Судя по газетам, сгорела Пулковская Обсерватория…

Ноябрь 1941 года

…С каждым днём я всё больше и больше благодарю судьбу за то, что Вы выехали отсюда. Какие бы условия жизни у Вас ни были, они, несомненно, лучше, чем те, которые можно было бы иметь здесь. Как бы мне ни хотелось Вас видеть, всё-таки приходится сказать, что отсутствие Ваше — это лучшее, что может быть в данный момент. У нас зима, выпало порядочно снегу. Помещение начали топить, в нём тепло. Я одет в тёплое бельё, русские сапоги на носок с тёплой портянкой. На голове у меня тёплая пыжиковая шапка, которую я успел купить.

На днях был в театре. Шёл в надежде что-нибудь достать в буфете, но буфета не оказалось, и пришлось ограничиться четырьмя стаканами странной воды. Очень приятно было попасть в совершенно иную обстановку и видеть иную жизнь. Смотрели «На бойком месте» Островского. Жаль, что из-за тревоги спектакль был прерван.

Здоровье моё в полном порядке, Даже пожаловаться я ни на что не могу. Всё было бы сносно, если бы не было так тоскливо. Иногда бывает совершенно тошно. К сожалению, стоит ясная солнечная погода с лунными ночами. Из-за них больше беспокойства. Для меня сейчас большое удовольствие обзванивать знакомых, у которых ещё остались телефоны.

Иногда мне кажется, что я мог бы быть с Вами, если бы … не мелочи, которые меня задерживали — квартира, обстановка и, может быть, этика. Если бы сейчас можно было вернуть всё назад, я бы, мне кажется, не думал о таких мелочах. Я сейчас совершенно бесполезно трачу время, которое к тому же идёт чрезвычайно медленно. Получается что-то невероятно нудное и тоскливое, тем более что это не только у меня. Как это ни странно, но доминирующей нотой в моём теперешнем настроении является именно ощущение почти физическое оторванности, отчуждённости и ненужности. Пожалуй, сейчас эта нота звучит сильнее, чем два — три года назад, когда я находился в тюрьме. Ну, вот и поплакался, хоть и не хотел этого делать.

Сегодня седьмое ноября. Встретил праздник в совершенно необычных условиях, но несмотря ни на что настроение сейчас бодрое. Большую роль в этом играет речь И. В. Сталина, которую не так давно слушал по радио. Уныние и безысходность схлынули, пропала мысль об отчуждённости и отрезанности, появилась надежда и проблески светлых перспектив. В бессильной злобе немцы обстреливают город артиллерийским огнём, бомбят с самолётов. Но всё это теперь не производит большого впечатления. Вчера к празднику дали немного конфет и пряников.

Завтра годовщина смерти моей сестры Тани. Всё ясно, отчётливо вспоминается. Острота ушла, и боль утихла, и только память сохраняет милый, дорогой образ Тани. Черты безалаберности, неорганизованности всей её натуры совершенно забываются на основном, безукоризненно чистом фоне доброго, безмерно отзывчивого человека. Уметь так забывать о себе — могла только она или очень немногие. Это никогда не выставлялось напоказ, она не бравировала, не рисовалась, а просто органически отдавала из себя то, что не могла не отдавать. Память её для меня исключительно дорога и свята.

Ну вот, праздник и заканчивается, сейчас уже вечер. Сорвать его немцам не удалось, несмотря на нелепую бомбёжку…

…Через неделю день рождения Леры. Дорогая Леруня! Позволь заочно расцеловать тебя, пожелать тебе, чтобы истекающий год был последним тяжёлым годом в твоей жизни. Пусть впереди у тебя останутся только манящие огни, и твоя счастливая жизнь будет и нашим общим счастьем. Сейчас важно сохранить главное — здоровье. Все мелочи, если они будут утеряны, восстановятся сами собой. Береги себя. Твоя жизнь впереди — она будет интересна и содержательна. Целую тебя, дорогая моя девочка, и невольно вспоминаю день твоего рождения год тому назад. Было много народа и молодёжи, и солидного возраста. Было бездумно весело. Как было хорошо, вкусно и светло. Я отчётливо помню всех твоих гостей. А как все сейчас разбросаны. А кой-кого, может быть, и нет. Перспективы сейчас туманны, и, когда мы все встретимся снова, никто не сможет сказать. И у всех ли найдётся достаточно сил, чтобы также радостно и беззаботно встречать наши семейные праздники? Будем надеяться, что для всех нас тяжёлая година пройдёт благополучно, и мы скоро снова все вместе встретимся за тем же столом, и всё печальное будет далеко позади.

Пишите чаще, жду писем очень, желаю здоровья и спокойствия. Алёша…

Декабрь 1941 года

…Жизнь у нас сейчас очень тяжёлая, особенно с бытовой стороны. Отопление, освещение (электричества нет), питание, хождение пешком на работу, доставание продуктов и много других более мелких вопросов — вот что составляют мою и жизни ленинградцев сегодня. Тысячу раз благодарю судьбу, что Вам удалось вовремя уехать. Я держусь и выгляжу неплохо. Самым тяжёлым вопросом для всех ленинградцев является вопрос продовольствия. Я считаю, что этот вопрос самый сложный. Меры принимаются героические. Но все переживания и лишения совершенно не меняют моей уверенности в недалёкой победе. Зима, которую мы переживаем, первая и последняя тяжёлая зима. Всё надо рассматривать сравнительно. Для немцев она уже третья. Мороз работает в нашу пользу. Озлобление против варваров растёт. Будущее мне рисуется радостным. Важно только сейчас пережить эту тяжёлую последнюю зиму. В первый день мира всё забудется…

…Я получил новую работу бухгалтера в той же самой организации, где работал раньше. Этой новой работе я очень рад, теперь я буду находиться в лучших условиях питания и быта. Сегодня я ночевал на новом месте. Пользуясь своим новым положением, я спал целую ночь. Такого счастья у меня уже давно не было. Правда, в моей комнате было всего лишь четыре градуса по Цельсию, но под двумя тёплыми одеялами, ватным пальто, не снимая верхней одежды, было очень тепло. Мне даже снилось детство и папа. А это бывает только тогда, когда мне хорошо. На ближайшее время, во всяком случае, моя жизнь устроена неплохо. Кроме того, в связи с улучшением положения на фронте, мы со дня на день ожидаем улучшения нашего быта, питания. Приближается время ужина, хотелось бы поужинать с Вами. Вероятно, было бы сытнее. Целую Вас крепко, будьте сыты, спокойны и пишите мне чаще …

Январь 1942 года

…В моём положении изменений нет. Хронически хочу есть. Путешествия к нам домой на Петроградскую сторону проделываю легко. Вообще народ сильно сокращается и путём эвакуации и естественным путём. Если у Вас будут какие-либо возможности переслать продовольственную посылку — пошлите. Это очень важно. Я начинаю жить обменом старых вещей на продовольствие. Сейчас у нас морозы, из-за отсутствия воды умываемся снегом. В баню давно не ходил, так как они не функционируют из-за отсутствия света и воды. Пишу это письмо при свете фонарика «летучая мышь». Жду весны как надежды на что-то лучшее. Жду весны, жду весны, света, воды, трамваев, телефонов, хлеба, продовольствия, радио, и пр. Мне есть чего ждать и чему радоваться, если хоть что-нибудь появится. Хочется думать, что Вы живёте в лучших, нормальных условиях…