Pафаил Мельников - Крейсер I ранга "Рюрик" (1889-1904)

• Название: Крейсер I ранга "Рюрик" (1889-1904)
• Автор: Pафаил Мельников
• Издательство: ИСТФЛОТ
• Жанр: Военная техника, оружее
• Год: 2005
• ISBN: 5-98830-003-0

Читателю предлагается книга, в которой с возможной полнотой, на основании материалов ЦГА ВМФ и Ленинградского государственного исторического архива (ЛГИА) рассказывается история “Рюрика”, раскрываются многие неизвестные страницы его жизни, начиная от создания проекта и кончая описанием боя и последних минут крейсера. Значительное место в книге уделено людям: государственным и военным деятелям, инженерам, строителям и, конечно, героическим экипажам “Рюрика”, “России” и “Громобоя”.

---

Директива, полученная П.А. Безобразовым, требовала пройти в Желтое море и по возможности подняться до о. Росс, нанося энергичные удары по морским сообщениям противника, “проявляя неустанную деятельность и быстроту в захвате и уничтожении всех неприятельских плавучих средств”. Специальной задачей ставилось не допустить перевозки четырех японских армий на материк. При подходе к Владивостоку на обратном пути разрешалось иметь лишь трехдневный запас топлива на движение экономической скоростью. В случае встречи с Порт-Артурской эскадрой П.А. Безобразову по его должности предстояло принять командование соединившимся флотом.

15 июня для набега на Гензан крейсера вышли в море вместе с восемью миноносцами и транспортом “Лена”. Уничтожив в Гензане ряд японских складов и сооружений, а также пароход и парусник, обратив в бегство отряд японских солдат, миноносцы вернулись к крейсерам и пошли вместе с транспортом “Лена” обратно во Владивосток. Движение отряда задерживал миноносец № 204, у которого при набеге на Гензан оказался свернутым на сторону руль с рулевой рамой. Не предприняв серьезных попыток устранить неисправность, миноносец, не имевший никаких других повреждений, взорвали с помощью подрывных патронов по приказу начальника экспедиции капитана 2 ранга барона Ф.В. Радена. (Позднее в заключение начальника военно-морского отдела штаба командующего флотом капитана 2 ранга H.J1. Кладо справедливо отмечалось, что раньше, чем уничтожать корабль, следовало попытаться ввести его в строй, освободившись от руля, мешавшего движению, с помощью тех же подрывных патронов.)

Утром 17 июня крейсера, расставшись с транспортом “Лена” и миноносцами, взяли курс на о. Дажелет, а от него на о. Окиносима. На подходе к острову в течение двух часов перебивали японские радиопереговоры и этим, по-видимому, обнаружили себя. К вечеру 18 июня 15-узловой скоростью подошли к о. Икисима (Ики) и увидели дымы японской эскадры, показавшейся из-за южной оконечности южного о. Цусима. В быстро приближающихся кораблях уже через несколько минут опознали броненосные крейсера “Идзумо”. “Асама” (или, может быть, “Токива”), “Ивате”, “Адзума”. Три остальных, судя по величине, могли быть броненосцами. Такое превосходство сил и опасность последующих ночных атак миноносцев из близлежащих баз заставили уклониться от боя.

Повернули на обратный курс, скорость увеличили до 18 уз. Японская эскадра из четырех броненосных крейсеров (остальные корабли отстали), несмотря на недосягаемое для артиллерии расстояние (около 120 кб), тотчас же открыла огонь. Громом выстрелов японский адмирал спешил, по-видимому, дать знать изрядно его порицавшим за неудачи соотечественникам, что он-таки настиг неуловимые русские крейсера. Два-три залпа из 203-мм орудий легли недолетами в 25-30 кб за кормой концевого “Рюрика”; падения остальных не удавалось и увидеть. В 19 ч 20 мин японцы после активного обмена флажными сигналами прекратили стрельбу залпами и, продолжая погоню, только изредка, видимо, для проверки дистанции, делали один-два выстрела. Наши корабли, чтобы в случае боя ввести в действие все кормовые орудия, с началом стрельбы (на нее не отвечали) перестроились в строй уступа вправо. Этот строй помог сорвать попытки атак японских миноносцев, показавшихся двумя группами (до 8-11 кораблей) слева и справа. Еще хорошо видимые на вечернем горизонте, освещенные прожекторами крейсеров, миноносцы попали под плотную завесу огня и не решились прорезать строй отряда.

Командир крейсера “Рюрик” Е.А. Трусов; в звании лейтенанта (вверху) и капитана I ранга

Стреляя по крейсерам из орудий (на “России” обнаружили потом перебитым фока-брас), миноносцы контркурсами справа налево разошлись с отрядом в расстоянии около 20 кб. С “России”, стрелявшей из всех орудий левого борта, видели, как снаряд ее 203-мм орудия под полубаком (старшего комендора Григория Новоженина) накрыл один из миноносцев, а 152-мм снаряд ретирадного орудия – другой. Два больших столба пламени позволяли предположить, что по крайней мере один из миноносцев был уничтожен. Миноносцы потерялись за кормой и вскоре, судя по разгоревшейся затем за горизонтом стрельбе, попали под огонь своей же эскадры [5].

Наутро, идя курсом к скале Лианкур, перехватили английский пароход “Чельтенхем”, груженный лесом для японской железной дороги в Чемульпо и Фузане. С призовой командой “Громобоя” под командованием лейтенанта Б.Б. Жерве контрабандиста отправили во Владивосток. Он пришел на второй день по прибытии отряда.

Со дня прихода – 20 июня – корабли приступили к пополнению запасов, очистке котлов и переборке машин, которые работали большую часть похода полным ходом. Сверх табели организовывали третьи смены машинной и кочегарной команд. В последнем походе они оказались в критическом состоякии: отстояв по боевой тревоге 3,5 ч, боевые вахты после двухчасового отдыха должны были с началом боя вновь заступить на свои места у машин и котлов.

22 июня “Россия” вновь подняла флаг К.П. Иессена, адмирал П.А. Безобразов перешел на продолжавший ремонт “Богатырь”.

Отряд готовился к походу в Тихий океан. Решение о нем в инструкции командующего флотом вице-адмирала Н.И. Скрыдлова объяснялось новой задержкой планов прорыва эскадры контр-адмирала В.К. Витгефта из Порт-Артура во Владивосток, отчего задача соединения с ней владивостокских крейсеров временно откладывалась. В то же время было ясно, что после рейдов в Японском море японцы прекратили судоходство у западных берегов Японии и перенесли его на восточные океанские районы. По расчетам, на подходах к восточному побережью Японии каждый день могло находиться, не считая транспортов с войсками, до 20 судов, участвовавших в ее внешнем товарообмене [9]. Иначе говоря, при внезапном появлении и достаточно длительном пребывании в районе урон японским военным поставкам мог быть нанесен весьма ощутимый.

После выхода в поход в 17 ч 40 мин 4 июля из Владивостока отряд задержал в пути туман, затем было совещание командиров на “России”. К о. Осима (Кодзима), в 40 милях от входа в Сангарский пролив, подошли к заходу солнца 6 июля. Чтобы преждевременно не дать себя обнаружить, отошли обратно в море. Стали ждать захода луны. В это время было бы не лишним перед прорывом в Тихий океан пополнить запасы угля, но транспорт “Лена” почему-то, хотя бы до входа в пролив, с собой не взяли. Не было при отряде и миноносцев, которые могли провести разведку входа в пролив и выяснить, горят ли маяки (как оказалось, они всю ночь горели по- мирному и позволяли, как вначале и предполагал адмирал, войти в пролив ночью). Но в глубине пролива стояла ночная мгла, видимости не было и адмирал, находясь, очевидно, под гнетом аварии “Богатыря” и не зная о горящих маяках, не решился рисковать сразу тремя крейсерами.

В пролив вошли только когда стало рассветать, в 3 ч утра 7 июля. “Берега были застланы туманом и мглой”,- докладывал впоследствии К.П. Иессен, то есть еще была возможность пройти незаметно. Подхваченные течением, прибавлявшим до 4 уз скорости, стремительно бросаемые мощными слоями, которые то и дело выбрасывали огромные крейсера из кильватерной колонны, корабли пронеслись 60- мильным проливом за три часа. Каких-то нескольких минут не хватило (если бы корабли запаслись углем и шли полной скоростью!), чтобы незамеченными проскочить во мгле крепость Хакодате: ясное утро открыло оторопевшим японцам картину совершившегося прорыва в океан русских крейсеров. Батареи даже не пытались стрелять, застигнутые врасплох японские суда стремительно уходили под берег, и хотя два или три корабля сил береговой обороны двинулись за нашими крейсерами, но это была лишь видимость погони.

Используя первые часы замешательства и возможных запозданий в оповещении всех судов в гаванях и в море, можно было совершить стремительный бросок туда, где неприятель не мог ожидать скорого появления, – ко входу в Токийский залив – узел пересечения всех путей торговых судов. Наверное, это принесло бы больше результатов, чем избранное неторопливое “прочесывание” прибрежья с севера на юг, в котором выполнявшаяся каким-либо одним из крейсеров процедура задержания, досмотра и уничтожения (сначала – с применением подрывных патронов) очередного судна оборачивалась часами бездействия всех кораблей отряда. Пойти же (ради одного только предполагаемого в будущем успеха) на прямое нарушение данного ему приказания уничтожать все суда с военными грузами адмирал, очевидно, не решился. Да и как можно было оставить без внимания большой английский пароход “Самара”, задержанный в первые часы океанского крейсерства,- ведь англичане почти в открытую помогали Японии в той войне. Но, несмотря на “большие подозрения”, как писал потом К.П. Иессен, пароход пришлось отпустить: трюмы его были пусты (он шел за углем в Муроран), судовые документы изобличающих сведений не содержали, отправить его во Владивосток для более обстоятельного разбирательства в призовом судне не позволял запас угля в ямах.