Фред Стюарт - Блеск и будни

• Название: Блеск и будни
• Автор: Фред Стюарт
• Издательство: Олма-Пресс
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-87322-284-3

Впереди у Адама Торна звание пэра Англии и титул графа Понтефракта — завидная судьба! И горькая: разлука с любимой в обмен на великосветский брак без любви. Но у судьбы есть в запасе милосердные сюрпризы...

---

— Роско, тихо, — шепнула Дулси. — Ты хочешь, чтобы услышала тетушка Лида? Если она тебя тут застанет… Она здорово отхлещет нас.

— Дулси, ягодка, почему бы тебе не пойти за меня? Тогда нам не надо будет прятаться.

— Пока что я не хочу выходить ни за кого, — ответила она, вставая с развороченной кровати и подходя к тазу, чтобы обтереться губкой. Опять стояла знойная ночь в это нескончаемо жаркое лето. — Может быть, когда закончится война, мы сможем поговорить о свадьбе. Может быть, когда станем свободными.

— Ха, свободными. Непохоже, чтобы кто-нибудь в здешних местах освободился. Я бы не стал полагаться на то, что придут янки и заявят: «Эй, Роско, ты свободен. Эй, Дулси, ты свободна».

Он растянулся на кровати и посмотрел в окно над своей головой, на полную луну. Над его вспотевшей грудью жужжали насекомые.

— Ага. Ну, я-то была свободна, пока сенатор Уитни не возвратил меня сюда насильно.

— Да, свободной и дорогой. Я слышал, чем ты занималась в Йорктауне, в доме терпимости мисс Роуз, слышал я и о том, сколько ты брала за услуги.

— Не шуми, Роско, а то я начну брать плату и с тебя. Да и вообще, я слишком хороша для тебя. Возможно, и надо брать с тебя.

Он ухмыльнулся.

— Тебе нравится это занятие, ты сама знаешь об этом.

— Имеются и другие не хуже тебя. Например, капитан Карр.

— Он-то? Белый парень, который остался без ноги?

— Угу. Впрочем, он не потерял свои рога. Когда я захожу в его комнату, то он смотрит так, как будто может боднуть. А когда я его мою губкой в ванной… — Она захихикала.

— Что же смешного?

— У него член стоит, как палка. И он этого так стыдится. Он краснеет, как мак, начинает давиться и отдуваться, так что кажется, что вот-вот лопнет. И хочу сказать тебе Роско: я скоро позволю ему удовлетворить свое желание. И это будет моя месть.

— Месть за что?

— Ты знаешь, что его тесть — один из самых мерзких рабовладельцев Юга. Я слышала разговоры о том, что он сек своих рабов до полусмерти. И был юноша Такер, говорят, он посадил его в бочку с забитыми в нее гвоздями, так что их острия торчали внутри, и столкнул эту бочку с холма. Ну, пора уже этому могучему Уитни насыпать немного за шиворот. Пора уже, чтобы мы, цветные, начали сопротивляться.

Роско сел.

— Что же ты собираешься сделать? — спросил он.

— Ты скоро узнаешь об этом.

Лизе не верилось, что в утро, когда она окончательно теряла свою любовь, может выдаться такая прелестная погода. Ожидали шторм или, по меньшей мере, моросящий дождичек, а выдался великолепный день: на небе ни облачка, в солнечных лучах сверкало море, на голубовато-зеленом шелке воды переливались блики.

— Папа, тебе обязательно надо уезжать? — спросила Аманда, обнимая его.

— Да, дорогая, надо ехать.

— Но ты приедешь в следующем месяце и не забудешь привезти мне что-нибудь еще?

— Да, не забуду.

Он стоял перед фасадом коттеджа. Лиза застыла на пороге, провожая его взглядом. Ангус взбирался на козлы кареты, готовясь отвезти его на железнодорожную станцию в Эр. Все выглядело так привычно, так буднично, как у других. И все же Лиза не могла не думать о своем: «Я его больше никогда не увижу. Обожаемого мною человека. Никогда. Неужели такое возможно?»

— Знаешь, чего я особенно хочу? — спросила Аманда.

— Чего же?

— Котенка. Ты мне привезешь котенка, папа? Если можно, беленького. Правда, мне очень хочется беленького котенка.

— Значит, ты получишь его, дорогая моя. А теперь поцелуй меня и иди к миссис Паркер.

Адам подхватил дочку, прижал к себе. Она обвила его шею руками.

— О, папочка, ты самый хороший во всем свете! — воскликнула она. — Как бы я хотела, чтобы ты никогда от нас не уезжал.

— Да, и мне этого хотелось бы, дорогая.

Он поцеловал ее.

— Почему ты плачешь? — спросила Аманда.

Он заставил себя улыбнуться.

— Мне просто что-то попало в глаз. Ну, а теперь бегом домой. Мне надо… поговорить с мамой.

— Ладно. До свидания, папа.

Он опять поставил ее на дорожку из кирпича, обсаженную розовыми и белыми цветами, и она помчалась в дом, задела платье матери и скрылась в комнатах. Лиза прикрыла дверь, затем подошла к Адаму. Он взял ее за руки.

— Как мы будем прощаться? — шепнул он.

— Не знаю.

— Будешь писать мне?

— Да, конечно, на адрес мистера Лоуери в Лондоне.

— Куда ты поедешь?

— Не знаю. Возможно, проведать сестру, попытаюсь помириться с ней. Но пока что ни на что определенное не решилась. Должна… Ну, привыкнуть…

Она пыталась сдержать слезы, но у нее это не получилось. Вдруг она оказалась в его объятиях.

— О, Адам! — зарыдала она. — Мы правильно поступаем, не так ли?

— Ты знаешь, что я думаю об этом. Ты знаешь, что отсылаешь меня от единственного, что мне дорого в этом мире: от себя.

— Это неправда. Нельзя забывать о детях…

— Ах, знаю. Дети. Моя так называемая политическая карьера. Мое положение в обществе. Маркиз Понтефракт. Все — помпезность и показуха. Но главное-то в том, что я люблю тебя, и что мне все это без тебя? Чего стоит жизнь без любви?

— Пожалуйста, дорогой мой, не говори об этом. От этих слов на душе становится еще тяжелее.

— Ты помнишь аббатство Ньюфилд? Помнишь детей на торфяниках?

— Когда ты сказал, что будешь моим рыцарем. Ты им и был, любимый. Самый верный из всех рыцарей.

— Если ты когда-либо окажешься в беде…

— Знаю.

— А теперь поцелуй меня.

Она прижалась губами к его губам. Их поцелуй длился почти минуту.

— Ты в душе у меня, — прошептала она. — А теперь поезжай, любимый.

Он поднял обе ее руки к губам.

— Не думаю, что на этом все кончается, — сказал он. — Если не здесь, то на том свете мы встретимся опять.

Он поцеловал ее руки, пожал их, повернулся и пошел к карете.

Ангус хлестнул лошадей, Адам в последний раз выглянул в оконце кареты и скрылся.

Лиза медленно, как деревянная, вернулась в коттедж, не зная, осталось ли у нее хоть что-то в жизни. Взявшись за ручку двери, она произнесла:

— О Господи, чем я виновата?

Глава восемнадцатая

У дверей особняка на плантации «Эльвира» Шарлотту Уитни Карр встретил Чарльз, бывший дворецкий Лизы, которого в буквальном смысле согнул возраст.

— Я приехала проведать капитана Карра, — сказала она.

— Да, мэм.

— Я его жена.

— Да, мэм, знаю. Мы ждали вас. Вы — дочь генерала Уитни.

— У вас прекрасная память. Прошло много лет, с тех пор как я приезжала сюда.

— Я не забываю родственников генерала Уитни никогда, мадам. Заходите. Капитан наверху, в спальне миссис Лизы.

Лиза Кавана! Она часто слышала, как ее родители разносили в клочья ее репутацию. Она запомнила пресловутую миссис Кавана по рождественскому балу, казавшемуся теперь далеким прошлым. Но, войдя в прекрасный особняк на плантации «Эльвира», она не узнала его, так сильно изменились его помещения. Теперь парадный зал, гостиная и столовая были заставлены койками, все они были заняты ранеными. Десятки солдат потягивались, спали, курили, стонали, разговаривали. День был жаркий, окна стояли открытыми, но все равно помещение пропахло табаком, потом и лекарствами. Шарлотта сморщила свой носик, проходя мимо кроватей к лестнице. Она привлекла к себе внимание, шум несколько поутих, когда солдаты заметили ее присутствие.

— У вас здесь родственник, мадам? — спросил один из солдат, половину лица которого скрывали бинты.

Шарлотта приостановилась на первой ступеньке.

— Да, мой муж, капитан Карр. Его ранило у Булл Рана. Я пришла навестить его в первый раз.

— Ваш муж отличный воин, мадам.

— Спасибо. Вы все прекрасные воины, — добавила она, улыбаясь. — Все вами ужасно гордятся.

— Эта война к Рождеству закончится, — выкрикнул подросток, потерявший руку у Манассаса.

— К Рождеству, черта с два, раньше — к празднику Всех Святых! — взвизгнул другой. Раздался общий смех.

— Мы все молимся за вас, — сказала Шарлотта и заторопилась по лестнице вслед за Чарльзом. На ней было белое платье со шляпкой в тон, в руках она несла белый зонтик, а также кожаную сумку. Ей хотелось выглядеть как можно более привлекательно при встрече с Клейтоном, но она сильно волновалась. В своих письмах он проявил такой упадок духа в связи с потерей ноги — что было естественно — и она хотела сделать все возможное, чтобы подбодрить его. Но в то же время она нервничала и не знала, как прореагирует, когда увидит его после ранения. К своему замешательству она обнаружила, что получила гораздо большее удовольствие от физической близости с мужчиной, чем предполагала. Мысль о культе вместо ноги вызывала у нее некоторую тошноту, но она решила не показывать этого.