Джейн Йолен - Государевы драконы

• Название: Государевы драконы
• Автор: Джейн Йолен
• Издательство: Эксмо : Домино
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-699-52160-9

В «Государевых драконах» авторы объединились, чтобы нарисовать картину из истории альтернативного мира, где в Российской империи веками свирепствовали со своими армиями и драконами цари, носящие прозвища то Великий, то Грозный. Но наступает новое время…

---

Джейн Йолен и Адам Стемпл Государевы драконы

Джейн Йолен — один из наиболее выдающихся современных авторов фэнтези. Ее сравнивали с такими писателями, как Оскар Уайльд и Шарль Перро, и удостаивали наименования «Американский Ханс Кристиан Андерсен». Завоевав первоначальную известность своими произведениями для детей и юношества, Йолен порадовала читателей более чем тремя сотнями книг. Среди них — повести, сборники коротких рассказов, книги стихов, иллюстрированные издания, биографии, двенадцать песенников, две поваренные книги и сборник исследований по фольклору и волшебным сказкам. Среди ее наград — Всемирная премия фэнтези, «Золотой змей», медаль Калдекотта и три Мифопоэтические премии. Она выходила в финал Национальной книжной премии, дважды была удостоена премии «Небьюла» — за произведения «Lost Girls» и «Sister Emily's Lightship». Часть года писательница проводит в штате Массачусетс, часть — в Шотландии.

Адам Стемпл — автор относительно новый, его перу принадлежат четыре опубликованные повести (одна из которых удостоилась премии журнала «Локус»), дюжина книг о музыке для юных читателей и примерно столько же опубликованных коротких рассказов, часть из которых попала в списки лучших произведений года. Более двадцати лет Адам Стемпл был профессиональным музыкантом, являясь ведущим гитаристом таких массачусетских групп, как «Cats Laughing», «Boiled in Lead», и ирландской группы «The Tim Malloys». Наибольшую известность ему принесли повести в жанре фэнтези «Singer of Souls» и «Steward of Song», опубликованные издательством «Tor». В соавторстве с Джейн Йолен кроме предлагаемого рассказа им написаны также «Pay the Piper» и «Troll Bridge».

В «Государевых драконах» двое этих авторов объединяют усилия, чтобы показать нам несколько отчаявшихся людей, угодивших между молотом и наковальней, то бишь между царем и драконом.

* * *

Драконы вновь бесчинствовали в провинциях. Это происходило всякий раз, когда царь принимался решать еврейский вопрос. В таких случаях он выносил большой золотой ключ и самолично отпирал драконюшни. Делал он это, прямо скажем, не без театральных эффектов.

— Летите же! — восклицал он, торжественно указуя рукой.

А поскольку с чувством направления у него было туго, рука обыкновенно указывала на Москву. Будь драконы такими же олухами, не миновать бы несчастья. Но конечно, они были гораздо умней.

Они вылетали наружу и строились клином, и этот клин покрывал изрядную часть неба, так что на землю падала тень. И все, кто оказывался в этой тени, начинали быстренько повторять старинный заговор от драконов:

Пламя вверх и пламя вниз,
На соседа обратись…

На местном диалекте звучало так и вообще складно.

Естественно, евреи пребывали в полной безопасности, поскольку в каждом их штетеле имелись дракометры — устройства раннего предупреждения, которые только они и способны были изобрести. Царю следовало прислушаться, когда я советовал ему собрать еврейских ученых всех вместе и заставить на него работать. Вдали от родных и друзей. С тем, чтобы помогли нам избавиться от остальных своих соплеменников. Да только кто ж меня слушал?

В итоге они сидели глубоко в своих норах и в ус не дули, попивая шнапс с чаем из стеклянных чашек со стеклянными ручками… по мне — довольно странное сочетание, но я-то ведь не еврей. У меня в родне до седьмого колена ни одного еврея. Если бы я не мог это доказать, думаете, взяли бы меня на государеву службу?

Лишенные таким образом своей естественной пищи, драконы в очередной раз взялись за провинции и стали жечь их огнем. В этот раз мы лишились действительно очень хорошего оперного театра, выстроенного в прошлом веке и сплошь раззолоченного, а также отличного спа-салона, оснащенного по последнему слову сантехники, и целой улицы домов времен Екатерины Великой. Не считая прислуги, находившейся внутри. Слава богу, стояло лето — все хозяева разъехались по дачам и, скажем так, пропустили веселье. Дым, правда, много дней висел в воздухе, а уж воняло!..

Все это я изложил его царственной милости — естественно, весьма тактично и осторожно. Незаменимых у нас, как известно, нет. Как выяснилось много позже, в число незаменимых не входят даже цари, так что уж говорить обо мне! Вот я и заботился о том, чтобы голова подольше оставалась у меня на плечах. Пусть уж лучше новая жена выпьет из меня все соки.

Итак, я низко поклонился и сказал:

— Не припоминаете ли, ваше величество, что я говорил вам касаемо еврейских ученых?

Царь погладил бороду, покачал головой, пробормотал что-то, обращаясь к безумному колдуну, который приплясывал подле царицы, — и удалился обдумывать очередной погром. Я-то знал, что это мероприятие будет столь же бесполезно, как и предыдущее. Однако царь попыток не оставлял.

Как мне это все надоело!

Я не забыл упомянуть, что еврейский вопрос у царя Николая на повестке дня был постоянно?

Вот что роднило меня с безумным колдуном: мы были оба весьма невысокого мнения об умственных достоинствах нашего самодержца. Которыми, собственно, диктовались его пожелания и предпочтения. Естественно, это не мешало нам обоим жить и кормиться при его дворе, при каждом удобном случае подыскивая себе новых жен, прелестных и молодых. Как наших собственных, так и чужих. Но были между нами и различия. Очень, очень глубокие.

В частности, Распи с чего-то вообразил, будто малость петрит в драконах. И вот тут, как по ходу дела выяснилось, он весьма, весьма заблуждался. Жуть как заблуждался, вот что я вам скажу!

Футах в двенадцати под промороженной поверхностью российской земли сидели у сине-белой изразцовой печки два человека. Они покуривали сигареты, попивая персиковый шнапс. Изразцы на печке были самые лучшие из имевшихся в магазинчике. Того крымского магазинчика давно и на свете-то нет, но двоим мужчинам в полутемном подземелье не было дела до сколов и трещин на рельефных плитках. Им и до самой печки-то не было дела — находись она здесь или, как когда-то, в летней кухне дома, располагавшегося наверху. Их занимали гораздо более важные материи. Драконы, персиковый шнапс и общее положение в государстве.

Один из двоих был долговяз и ссутулен от частого пребывания в подземелье, где ему приходилось не только прятаться от драконов. У него была седая борода лопатой. При его говорливости эта лопата, казалось, стремилась вывести из-под земли целый народ, чем, собственно, этот гражданин по жизни и занимался.

Второй был плотно сбитым коротышкой с тщательно ухоженной бородой и безысходной печалью в глазах.

Вот рослый подбросил в печку очередное полено. Жар, исходивший от голубых изразцов, тотчас усилился. Печь совсем не дымила — продуманная система вентиляции выводила дым прямо вверх сквозь десятифутовый слой плотной земли. На последних двух футах труба разделялась натрое таким образом, что, попадая в конце концов на мороз, дым оказывался еле-еле заметен. Волки, может, и сумели бы унюхать эти слабые струйки, но, когда на деревню обрушивались казаки или драконы, установить расположение убежищ по дыму им не удавалось.

— Ты обращал внимание, — проговорил долговязый Бронштейн, — что всякий раз, когда мы просим царя прекратить какую-нибудь войну…

— Он нас убивает, — дернув бородкой, довершил второй, Борух. — И в преизрядном количестве. — Бронштейн согласно кивнул и собрался развить свою мысль, но Борух продолжил на едином дыхании: — Когда он объявил поход на Японию, мы сказали ему: «Это всего лишь крохотный остров, где нет ничего, что следовало бы взять. Ну и пусть эти раскосые, видящие свое преимущество в якобы происхождении от солнечного божества, владеют им на здоровье. Россия и так велика, стоит ли добавлять к ней восемнадцать квадратных миль вулканов и рисовых полей?»

Бронштейн снял пенсне с овальными стеклами, весьма подходившее к его длинной и узкой физиономии, и рассеянно погонял пыль с одной линзы на другую.

— Так вот, я собирался сказать, что…

— А эта его последняя выходка! Старый пьяница Франц свалился в Сараево под стол, да так оттуда и не вылез. И на этом основании Германию объявляют скопищем бешеных собак, готовых перекусать весь остальной мир. — И Борух несколько раз щелкнул зубами в разные стороны, изображая бешеного пса. Длинная борода вскидывалась и моталась, едва не хлеща по глазам его самого. — Ну вот спрашивается, нам-то какой интерес? Германия поимела Францию? И пускай. Сто лет назад они уже спускали на нас этого своего карманного монстра. Теперь сами пусть кашу расхлебывают!

— Да, но… — снова начал Бронштейн, но Боруха было не остановить.

— Спрашивается, каких размеров должна стать страна, чтобы он успокоился? И что, интересно, он с ней делать намерен? Его драконы и так уже половину пожгли, а все, что осталось, подчистую разворовали его «кулаки».