Илья Бердников - Вояж Проходимца

• Название: Вояж Проходимца
• Автор: Илья Бердников
• Издательство: АСТ
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-17-080201-2

Умение проходить из мира в мир — это дар или проклятие?

Забыть о Земле. Колесить по паутине Дороги, перевозя различные грузы. Отбиваться от придорожных грабителей. Спасаться от разнообразнейших чудовищ и разгулявшихся стихий. Приобретать и терять друзей. Влюбляться и расставаться навсегда…

Для Проходимца Алексея Мызина это — призвание.

И рутинная работа.

Барон Братства Контрабандистов предлагает Мызину совершить «легкий вояж за хорошие деньги» — провести непростой транспорт через несколько миров.

Алексей соглашается. И попадает в круговорот событий.

Кишащие хищными тварями джунгли и древние механизмы неизвестной цивилизации, бомбардировки напалмом и узкие пещеры, заговоры спецслужб и идущий по пятам неизвестный преследователь — все это сопровождает вояж, но не может его прекратить.

Ведь рядом — синезубая гивера Маня, под колесами бежит оранжевая лента Дороги, а груз…

Он обязательно будет доставлен.

---

— Слушай, ты не видел здесь женщину? На берегу или в лодке… Мы с Ками слышали, что баба какая-то кричала, а где она — ума не приложу. Может, все-таки чайка?

Санёк негодующе вылупил на меня глаза:

— Так это я орал.

Глава 2

Мы красные кавалеристы, и про нас
Былинники речистые ведут рассказ…

Бравые буденновцы

Мы перетащили Ками к дереву, неплохо при этом согревшись, насобирали мелких веток, набросанных по пляжу, настрогали «кинжалом» щепы и разожгли костер моей зажигалкой, к счастью не испортившейся от морской воды. За толстым стволом топляка, защищавшим от ветра, да еще и с излучавшим тепло костром можно было жить. Даже несмотря на время от времени брызгавший дождик. Развесив на ветвях вещи и оставив Санька следить, чтобы они не загорелись от костра, а заодно ковырять «кинжалом» костюм Ками, я поспал пару часов, а проснувшись, размялся и снова отправился в воду. На этот раз — чтобы отыскать рюкзак штурмана. Санёк утверждал, что он оказался в воде совсем недалеко от берега и, сбросив рюкзак, выбрался на сушу прямо напротив дерева. Стало быть, если я немного поныряю, держа ствол как ориентир, то смогу обнаружить рюкзак.

Нырять было холодно, но я был раздет до трусов, да еще и регулярно бегал к костру — греться. Конечно, существовала некоторая угроза подхватить пневмонию, но сейчас я предпочитал об этом не думать: содержимое рюкзака было важнее. Никто из нас не знал, в каком мире мы сейчас находимся и как далеко от населенных мест. На песке пляжа не было видно ни одного человеческого следа, не считая наших, а в море не наблюдалось ни судна, ни паруса. Конечно, я подозревал, что мы все-таки на Сьельвиване, потому что скафандр Ками потерял весь запас энергии, хотя, по идее, должен был функционировать в средах намного более агрессивных, нежели морская вода… но твердой уверенности все-таки не было.

Полчаса ныряния окончательно вымотали меня, но результат был налицо: рядом с костром лежали Санькин рюкзак, разгрузка и бронежилет — все, что штурман скинул в воде.

Я насухо растерся высохшей футболкой, после чего снова повесил ее сушиться, а на голое тело накинул куртку, которая, как ни странно, также просохла, словно шкура плазмозавра, из которой она была сделана, совсем не впитывала воду. Впрочем, как и хитро устроенная подкладка. Куртка нагрелась изнутри от костра, так что натянуть ее было сущим блаженством. Вот только штаны до сих пор были влажными, хоть и горячими, так что я, натянув их, сел поближе к огню, чтобы продолжать сушку.

В спасенном рюкзаке Лапшича, кроме армейского пайка, пары универсальных аптечек, ненужных сейчас патронов 5,56 (винтовки-то не было), коробки двенадцатого калибра к дробовику и пары гранат к подствольному гранатомету, оказался тот самый кольт «Питон» из нержавеющей стали, что принадлежал когда-то Дженнифер, чертовой американке, которая здорово подставила нас в предыдущем мире.

— Чино его мне в рюкзак сунул, после того как обезоружил, — поделился Санёк, вертя в руке блестящий револьвер. — Сказал: «Сам неси свою пукалку». Коз-зел!

— Ты бы его протер и высушил, — заметил я, кивнув для примера на разобранный FNX-9.

Все детали своего пистолета я тщательно протер и заботливо разложил возле костра на разрезанное пополам бревнышко. Потом смажу. На счастье, в рюкзаке штурмана обнаружились и масленка, и оружейный спрей. Ржавчина — не шутка. А оружие всегда должно быть в порядке, это одна из заповедей Дороги. Хорошо хоть пистолет состоял наполовину из пластика, наполовину из нержавеющей стали, а патроны к нему были со специальным покрытием, вроде напыленного тефлона, должного противостоять сырости тераинских джунглей. Здесь американцы, от которых мне достался ствол, постарались на славу.

— А чего бояться? — хмыкнул Санёк. — Это же нержавейка!

— И нержавейка ржавеет в морской воде, — терпеливо заметил я, выкладывая сухпаек из Санькиного рюкзака. — Ладно, Бог с тобой, лентяюга, откладывай игрушку и давай ковыряй доспех нашей Жанны д'Арк дальше.

— Сам сказал: «Просуши, нержавейка ржавеет», — тут же спохватился Санёк, которому, похоже, совсем не улыбалось снова пыхтеть над доспехами шебекчанки. — Кстати, пожевать чего-нибудь бы не мешало…

— Пожуем, когда Ками освободим, — отрезал я, хотя в желудке предательски заурчало.

— Я могу ее покормить, — с готовностью пододвинулся Санёк. — Кстати, такой костюм на какое белье надевается?

Я хмуро взглянул на штурмана, и его ажиотаж как рукой сняло. Молча сел разбирать свой блестящий револьвер. Чувствует, зараза, что довел человека до каления.

— Не напрягайся так, Лё-ша, — Ками мило улыбнулась, ямочки на щеках. — Поешьте все же.

Я мигом оттаял от ее улыбки, выдохнул и налег на рукоять «Кото-хи». Просто разрезать костюм было мало — нужно было разделить его на такие составляющие, которые можно было бы безболезненно снять с девушки. А так как каждая деталь плотно сидела на теле Ками, то и работы хватало. Хорошо хоть «кинжал» не тупился от работы, оставаясь все таким же безупречно острым. Я даже проверил это, разрезав несколько окатышей прибрежной гальки.

Вообще, хорошо бы было выловить и мой рюкзак, да вот только, в отличие от штурмана, я не запомнил никаких ориентиров на берегу, когда вынырнул. Да и далеко от берега это было, плюс глубина… Можно было бы попытаться ориентироваться по следам на песке, где я выполз, но, ныряя за Ками и буксируя девушку к берегу, я в конце концов мог выбраться на берег совсем не по тому вектору, по которому плыл вначале. Искать долгое время в холодной воде… Тут и месяц можно без результата пробарахтаться.

— О чем думаешь, Лё-ша? — Ками с улыбкой смотрела мне в лицо. — У тебя брови нахмурились.

— О своем рюкзаке, — признался я.

— Даже и не думай, — теперь и брови девушки нахмурились.

— Не буду, — улыбнулся я.

Наконец удалось освободить правую руку девушки. Ками отреагировала на это весьма оригинально: сразу ухватила меня за воротник куртки, притянула к себе и поцеловала.

У меня аж дух захватило. Поцелуй Ками был таким горячим, крепким и нежным, что отрываться от ее упругих губ как-то совсем не хотелось. Девушка сама оттолкнула меня, улыбаясь и хитро глядя лучащимися светом глазами.

— Ну вот, асисяй развели… — пробормотал Санёк уныло.

Я виновато глянул на штурмана, после чего перевел взгляд на Ками.

— Это за то, что снова спас мне жизнь, — с серьезным видом пояснила та. — У нас на Шебеке спасителя называют одзином и считают, что обязаны ему до конца жизни или пока не вернут долг.

— Ну ты мою шкуру тоже не раз спасала, — грубовато ответил я, конфузясь. — И в пропасть за мной прыгнула…

Ками снова ухватила меня за воротник, Санёк картинно застонал, но девушка не поцеловала меня, а тихо прошептала на ухо:

— Я не расстанусь с тобой вновь, помнишь?

Это были слова, которые она сказала мне в свободном падении, когда воздушные потоки трепали роскошную гриву ее волос. Эти слова прожгли мне душу и что-то перевернули в сердце, так что мое отношение к девушке поменялось…

И поменялось, похоже, навсегда.

— Конечно, я помню, Ками.

— Американцы не перестают меня удивлять, — пробубнил Санёк с набитым ртом. — Как можно класть в набор пайка фасоль? Еще бы гречневую кашу положили!

Я равнодушно пожал плечами, не собираясь спорить. Нелюбовь Санька к гречке мне была давно известна, впрочем, как и нелюбовь к жареному и вареному салу. Вот теперь, оказывается, что штурман не жалует и фасоль со свининой в томатном соусе.

— Перчик бы сейчас фаршированный, да сковородочку жареной картошки… — продолжал разглагольствовать Лапшич. — А затем — чашечку ароматного, заваренного в турке кофе, а не этого поганого американского кофеинсодержащего концентрата. Вот тогда бы все было душевненько…

— Фасоль оскорбляет твои духовные убеждения? — не поняв, удивленно спросила Ками.

Девушку успели освободить лишь от верхней части костюма, так что ее живот и ноги до сих пор были заключены в черную скорлупу скафандра, и выглядела она сейчас довольно забавно. Я усадил Ками спиной к стволу дерева, чтобы она могла есть, и помог надеть мою футболку — девушка под скафандром была в тонкой майке, совершенно не защищавшей от холода, но зато порадовавшей Санька.

— Боюсь, она оскорбит убеждения духовые, причем не мои, а ваши, — блеснул Лапшич.

— Но ведь ты ее ешь, — заметила Ками. — Ты же ешь фасоль.

— Да оставь ты его, — не выдержал я. — Балабол недобитый.

Нужно было признаться, американский паек был действительно невкусным. Не в том смысле, что отвратительным, нет — он попросту не имел вкуса. Спасало только то, что все основательно проголодались, так что и фасоль с мясом, и заваренный в огромной металлической кружке Санька кофе, и галеты — все было съедено подчистую. Я было хотел ограничить рацион, не зная, когда мы еще умудримся разжиться провизией, но, подумав, махнул рукой: чего-нибудь придумается. Важнее было решить, в какую сторону двинуться, ведь сидеть на берегу и просто мерзнуть, ожидая у моря погоды, было бы глупо. Вот только куда пойти? Море, да скалы, да полоска песка в две стороны.