Юрий Дьяконов - Восемь волшебных желудей

• Название: Восемь волшебных желудей
• Автор: Юрий Дьяконов
• Издательство: Детская литература
• Жанр: Сказка
• Год: 1981

Повесть-сказка о приключениях Желудино и его младших братьев.

---

Бездумкин бежал из рощи, как сумасшедший, странно изгибаясь, делая нелепые, прямо-таки невероятные движения. Уже когда Генка подбежал ближе, Женя поняла, что он на бегу всё время чесался.

Чесал руки, ноги, шею, спину без остановки и так яростно, будто хотел содрать с них кожу. Руки у него расцарапаны. А на лбу вздулась здоровенная шишка.

– Бездумкин! Кто тебя? – крикнула Женя.

Но он ничего не ответил. Пробежал мимо своего дома и помчался под гору, к речке…

Потом ребята рассказывали, что Бездумкин, сорвав с себя рубашку, прямо в штанах и тапочках кинулся в воду.

Мальчишки допытывались, что с ним случилось. Но Бездумкин сначала всё хныкал и беспрерывно чесался, а потом понёс такую околесицу про каких-то гномов, про суд лягушек и сумасшедших птиц, что мальчишки только пожимали плечами, переглядывались и решили: «Наверно, у него в голове шарик за ролик заскочил…»

* * *

В то утро сначала всё было, как обычно. Бездумкин вошёл в рощу. Срезал молоденькую, в палец толщиной, орешину. Получилась крепкая сабля. Генка стал бегать по лужку и рубить направо-налево головки крупных высоких ромашек. Скоро это ему надоело, и он стал оглядываться по сторонам. Чтобы ещё такое поделать?.. Увидел муравейник. Всадил в середину его палку и давай крутить.

– Что-о? Забегали?!.. Ха-ха-ха! Вот дурачки! Куда же вы бежите? Никуда вы от меня не убежите! – и стал давить ногами выбегающих из разрушенного города жителей…

Кот Пожар в охоте на муравьев не участвовал. Наоборот, отошёл подальше. Он знал уже по опыту, что рассерженные муравьи очень больно кусаются. Зато, когда увидел в руках у Бездумкина рогатку, сразу насторожился и стал облизываться: сейчас будет добыча!..

Бездумкин заметил невдалеке стайку воробьев и сразу забыл о муравейнике. Зарядил рогатку тяжёлой «пулей», стал подкрадываться… И тут началось такое, про что, если рассказать кому, так не поверят…

* * *

Желудята были недалеко от Ромашкового лужка, когда по роще волнами прокатился многоголосый крик.

– Спасайтесь! – кричали муравьи, жуки, кузнечики.

– Спасайтесь! – кричали сверчки и стрекозы.

– Спасайтесь! – кричали цветы, пригибая к земле головки, чтоб быть незаметными в траве. – Бездумкин!.. Бездумкин!.. Бездумкин идёт!..

Ничего не кричали только молоденькие дубки, ясени, клёны, потому что бежать и прятаться они не могли, а ныть попусту им не позволяла гордость. Но втайне они завидовали гледичиям и акациям, которые имели такие острые, крепкие, замечательные колючки.

– Я всё равно его догоню! – пискнул Желустрёнок.

– И-и-и-го-го! Я его забрыкаю! – проржал Желурёнок.

– Я его облаю… Укушу!.. В нос!.. – горячился Желугавчик.

– Мы ему так покажем, что будет знать! – подтвердил Желудино и послал Желугавчика дать сигнал Карре.

Карра появилась быстро и не одна. С ней вместе прилетели Щеглик, скворчонок Чолик и Кукушка, которая живёт в часах. Она только что прокричала девять и до десяти часов была совершенно свободна.

Вслед за ними прилетел воробей Чик со стайкой самых быстрых и увёртливых своих товарищей. Тот самый Чик, который первым сообщил Жене радостную весть, что все желудята живы.

Желудино отдал последние распоряжения. Теперь главное состояло в том, чтобы заманить Бездумкина поближе к ловушке.

Это и поручили Чику. Стайка воробьев беззаботно пролетела над головами Бездумкина и кота Пожара. Дразня их, села рядом на акацию, перепорхнула на липу… с неё – на дубок, и, наконец, – на старую корявую грушу…

Ничего не видя вокруг Бездумкин крался за воробьями. Вот он у высокого куста барбариса, как раз против старой груши.

Тут и ожидал его Желудино, сидевший на ветке за листьями. Едва Бездумкин поднял рогатку и прицелился, Желудино изо всех сил дунул в страшный пищик…

* * *

Кто-то свистнул над самым ухом Бездумкина. Рука дрогнула. «Пуля» стремительно вырвалась из рогатки, попала не в воробья, а в крепкий сучок, отскочила от него и так шмякнула Бездумкина в лоб, что в голове зазвенело, загудело, перед глазами замелькали разноцветные круги, и он потерял представление, где верх, где низ, где правда и где бред…

Рогатка вдруг сама выдернулась из рук и птицей взмыла в небо!.. Тотчас сорвалась с головы и исчезла вслед за ней и пляжная кепочка с прозрачным козырьком…

– Назад! – прозвучал над ухом строгий приказ.

Бездумкин шарахнулся за куст и вдруг провалился куда-то.

– Ой, мама! – вскрикнул он и зажмурил глаза… А когда открыл, подумал, что ему снится кошмарный сон. Хотел подёргать себя за нос – и не смог: руки что-то держало… «Связали!» – подумал он, холодея…

Из ямы торчала одна его голова. И всё, что происходило на земле, было видно ему так отчётливо, как никогда в жизни…

Перед самым носом, на краю ямы, яростно бросался на него пёс, величиной со спичечную коробку!..

Чуть подальше крохотный, шоколадного цвета конь с развевающейся светлой гривой становился на дыбы и, казалось, вот-вот прыгнет ему на голову…

Вокруг ямы носился страус величиной с цыплёнка и всё норовил его куда-нибудь клюнуть. Над головой, совсем не боясь, чуть не задевая его крыльями, летали туда-сюда птицы и кричали угрожающе…

От страха Бездумкин всё больше втягивал голову в плечи. Ему хотелось стать совсем маленьким, незаметным.

И вдруг появился человечек!.. В синей безрукавке. На голове – шапочка со стрелочкой, а в руках – острая шпага. И ростом он был чуть больше его пальца.

Человечек взмахнул шпагой, и суета вокруг утихла. Он приставил ко рту рупор из скрученного листика, и Бездумкин услышал человеческий голос:

– Ты сделал в роще много зла, Бездумкин! Пришло время дать ответ.

За спиной человечка стали в ряд маленький пёс, страус и конь. На ветках устроились щегол, скворец, кукушка и стайка воробьев. А на самой высокой ветке, раскинув сильные крылья, тяжело уселась большая чёрная птица. Она всё время не сводила с Генки холодных светлых глаз.

По спине Бездумкина побежали мурашки. Он хотел во что бы то ни стало проснуться. Щипал себя за ногу. Было больно… Но кошмарное видение продолжалось.

– Обиженные! Подойдите сюда! – крикнул человечек в рупор.

И вот откуда-то стали выползать бесхвостые ящерицы, помятые жуки с оторванными усиками. Ковыляли хромые лягушки. Прилетели стрекозы и птицы, прискакали кузнечики… Их, больных, искалеченных, становилось больше и больше. Они заполнили всё свободное пространство у ямы, перед самым его лицом.

– Скажи при всех, Бездумкин, за что ты обижал маленьких? – спросил человечек. – Разве ты не знаешь, что они живые? Что им больно?..

Бездумкин хотел крикнуть: «Я не виноват!.. Это не я!.. Это другие мальчишки!..» Но язык отказывался ему повиноваться и сказал правду:

– Я… Я виноват… Я никогда не думал, что им больно… Я совсем не думал…

– Кто хочет защищать Бездумкина? – спросил человечек.

Вокруг засуетились, замахали лапами от возмущения: никто не хотел защищать Бездумкина… И вдруг они подняли головы кверху. На паутинке висела безобразная, покрытая бородавками и пучками рыжих волос старая гусеница. Она раскачивалась, извивалась, раскрывала рот и, наверно, что-то говорила, хотя Бездумкин и ничего не слышал. Зато окружающие, видно, всё прекрасно поняли, они заволновались, возмутились. Птицы замахали крыльями и хотели клюнуть его защитницу. Но человечек остановил их, поднёс ко рту пищик и громко загудел. От этого звука у Бездумкина засосало под ложечкой. А гусеница вдруг заметалась на паутинке так, будто её поджаривают. Схватила свой собственный хвост и на глазах у всех стала его глотать, глотать… пока не превратилась в отвратительное волосатое, бородавчатое кольцо без конца и без начала. Крохотный пёс подпрыгнул и перекусил паутинку.

– Гусеница Каналья единственная, кому нравится то, что ты творил в роще, – с презрением сказал человечек. – Значит, она, Бездумкин, здесь твой единственный друг. Так возьми и прижми друга к своему сердцу!

Он размахнулся и бросил скрученную в кольцо Каналью за пазуху Бездумкину.

Генка почувствовал, что грудь горит и нестерпимо чешется. Он заорал, рванулся, изо всех сил оттолкнулся ногами и выскочил из ямы, которая была ему всего по пояс! Оказывается, он просто сидел в ней. И руки ему никто не связывал – он сам придавил их коленями к стенкам ямы.

Бездумкин тотчас запустил руки за пазуху, пытаясь найти и поскорее вышвырнуть оттуда гусеницу… Но это ему никак не удавалось. А тело чесалось всё сильнее! Он заревел и пустился бежать…

Птицы с криком преследовали его.

Пока он бежал по роще, огнём загорелась спина, стали чесаться шея, бока, ноги. Будто сто гусениц попали ему за шиворот…

Да так оно и было! Сто не сто, а с дюжину гусениц Карра с Кукушкой и Чолик со Щегликом и Чиком бросили-таки за шиворот Бездумкину.

* * *

Коту Пожару досталось не меньше, чем хозяину. Когда Бездумкин стал падать в яму, которую он сам нашёл когда-то, замаскировал ветвями и листьями, надеясь, что в неё кто-нибудь попадётся, так вот, когда он стал падать в яму, то нечаянно схватился за хвост Пожара.