Дэн Уэллс - Я - не серийный убийца

• Название: Я - не серийный убийца
• Автор: Дэн Уэллс
• Издательство: Азбука, Азбука-Аттикус
• Жанр: Маньяки
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-389-05299-4

В каждом человеке живет чудовище. Этот расхожий штамп к жизни Джона Уэйна Кливера, пятнадцатилетнего жителя американского городка Клейтон, применим в самом буквальном смысле. С детства он ощущает в себе странные наклонности, внутри него прячется зверь, этот зверь жаждет крови и требует, чтобы его выпустили наружу. Волею судьбы в захолустном Клейтоне объявляется серийный убийца, жестокостью своих преступлений наводящий ужас на мирных обитателей городка. И вот тогда-то Джон решает: пора! И выпускает из себя зверя. Теперь он уже не Джон Уэйн Кливер, он — Мистер Монстр, истребитель маньяков-убийц, вышедший на тропу войны…

Впервые на русском языке начальная книга трилогии Дэна Уэллса, сравнимой по популярности со знаменитым сериалом о Декстере.

---

Ветки надо мной дрогнули, и на землю упали снежные комья. Я прикусил язык, чтобы не вскрикнуть, и упал на спину в ложбинку между двумя деревьями. Теперь я не видел Кроули, но слышал, как он вскочил на ноги. Я представил, как он напрягся перед схваткой, готовый убить любого, кто стал свидетелем хотя бы части того, что он сделал. Я затаил дыхание, слушая, как он идет к деревьям, но он не остановился и даже не взглянул в мою сторону. Кроули прошагал мимо и нагнулся, отыскивая что-то на снегу — наверное, вылетевший из руки бродяги нож, — потом выпрямился и направился к машине. Я слышал, как он открыл багажник, зашуршал пластик, хлопнула дверца и он пошел назад к телу ровной и уверенной походкой.

Я только что видел, как умер человек. Его убил мой сосед. Это было слишком. Я почувствовал дрожь во всем теле, хотя и не мог сказать — от страха или от холода. Попытался поджать под себя ноги, чтобы они не сотрясали кусты и не выдали меня.

Не знаю, сколько я лежал там в снегу, слушая, как работает, и молясь, чтобы он не увидел меня. Снег был у меня в ботинках, на штанах и рубашке. Он пробрался под воротник и под пояс и был обжигающе холоден, как лед. Я слышал шуршание пластика, стук костей, что-то снова и снова жидко хлюпало. Как будто прошло сто лет — и я услышал, как Кроули тащит что-то тяжелое, хрипя от напряжения. Его ботинки цокали по льду озера.

Второй шаг. Третий. Четвертый. Когда он сделал десять шагов, я очень медленно приподнялся и посмотрел между стволами деревьев. Кроули шел по льду, на плече у него был большой пластиковый мешок, за пояс заткнута пила для льда. Он шел медленно, осторожно, с опаской ставя ноги, сопротивляясь сильному ветру. Его фигура становилась все меньше и меньше, а порывы ветра, колючие от ледяной пыли, яростно набрасывались на него, словно сама природа протестовала против того, что он сделал. Или какая-то темная сила радовалась его поступку. Он отошел на полмили и скрылся из виду.

Я с трудом выбрался из укрытия, ноги были как студень, а мысли путались. Я знал, что должен скрыть свои следы: отломил сосновую ветку и стал заметать отпечатки собственных подошв, отступая к велосипеду. Я видел, как это делают индейцы в одном из фильмов Джона Уэйна. Способ не идеальный, но лучшего у меня не было. Добравшись до велосипеда, я поднял его и бросился огибать деревья с дальней стороны, надеясь, что Кроули не увидит мои следы так далеко от места убийства. Я добежал до дороги, прыгнул в седло и бешено закрутил педали — нужно было добраться до города, прежде чем он вернется и догонит меня на машине.

Сосны вокруг были темны, как рога демонов, а заходящее за кроны дубов солнце превращало голые ветки в кровавые кости.

Глава 8

В ту ночь я почти не спал — меня преследовали сцены, увиденные у озера. Мистер Кроули убил человека — просто взял и убил. Только что тот был жив, кричал и сопротивлялся изо всех сил, а в следующее мгновение превратился в мясную тушу. Жизнь — или что это было — ушла из него, превратилась в ничто.

Мне хотелось увидеть такое еще раз, и я ненавидел себя за это.

Мистер Кроули был монстром — зверем в человеческом обличье, животным, которое как будто трансплантировало себе легкие убитого им человека. Я подумал об отсутствующей ноге Теда Раска, почке Джеба Джолли и руке Дейва Берда — неужели Кроули и их трансплантировал? Я представил, что он целиком состоит из органов и конечностей мертвецов. Доктор Франкенштейн и его монстр соединились в одном убийце. Но когда это началось? Что он представлял собой до похищения первого органа? Передо мной снова возникло видение темной, слегка морщинистой кожи, луковицеобразной головы и длинных, похожих на серпы когтей. Я был несуеверен и почти ничего не знал об оккультных и сверхъестественных вещах, но в памяти услужливо возникло слово «демон». Сын Сэма называл своих монстров демонами. И я решил, что если это годится для Сына Сэма, то годится и для меня.

Моя мама была достаточно умна — она меня не трогала. Вернувшись домой, я стянул с себя мокрое белье, оставил его в прачечной и принял душ. Наверное, она увидела мое белье или понюхала его и решила, что со мной произошел один из моих случаев. Те, у кого недержание в постели, редко теряют контроль над собой в состоянии бодрствования, но все причины, по которым это происходило (тревога, грусть или страх), были достаточно чувствительными, и она избегала говорить на эту тему в тот вечер, а потому вымещала свое раздражение на стирке, а не на мне.

Выйдя из душа, я заперся у себя в комнате и пробыл там чуть не до полудня следующего дня, хотя у меня было желание оставаться там и дальше. Тот день был Днем благодарения. Лорен заранее сказала, что не придет, и атмосфера в доме была напряженная. Однако, после того что пережил я, это было сущей мелочью. Я оделся и вышел в гостиную.

— Привет, Джон, — сказала Маргарет.

Она сидела на диване и смотрела окончание парада «Мейси».[17]

Мама, стоявшая у кухонного стола, подняла на меня глаза:

— Доброе утро, малыш.

Если она называла меня «малыш», значит, она себе на уме. Я пробормотал что-то в ответ и принялся за овсянку.

— Ты, наверное, с голоду умираешь, — сказала мама. — Мы сядем обедать через пару часов. Но ты ешь, ведь со вчерашнего обеда у тебя во рту маковой росинки не было.

Я ненавидел, когда она со мной сюсюкала: мне казалось, она делала это только в чрезвычайных обстоятельствах. Это было как открытое признание: что-то не так. Я бы предпочел тишину.

Медленно пережевывая кашу, я размышлял, что бы сделали мама и Маргарет, знай они правду, которую я скрывал от них не из-за страха или эмоционального потрясения, а потому, что был очарован возможностями такого необыкновенного убийцы. Ночь я провел, пытаясь собрать воедино все звенья этой загадки и составить его психологический портрет. И я был удовлетворен тем, как здорово все сошлось. Убийца похищал части тела жертвы, чтобы заменить свои, вышедшие из строя: у Кроули были плохие легкие, и он обзавелся новыми. И судя по всему, остальные жертвы были убиты по сходной причине. У него болела нога, но вчера он ходил свободно и не хромая, потому что заменил ее на ту, что взял у Раска. Черная грязь, которую находили рядом с каждым убитым, изливалась из изношенных органов Кроули. Жертвы были крупными пожилыми людьми, потому что и сам Кроули был крупным и пожилым и ему требовались соответствующие органы. Двойная природа происходившего — жестокое убийство и последующие методические действия — соответствовала двойной природе самого Кроули: демона в образе человека.

Точнее, демона в образе человека, составленного из других людей. История сорокалетней давности, которую Ред Таск откопал в Аризоне, вероятно, была о том же. А может быть, о том же самом демоне. Существуют ли другие демоны, похожие на него? Был ли Кроули в Аризоне сорок лет назад? Раск, хоть и не был мне симпатичен, нашел какой-то след и умер из-за этого.

Но, рассуждая логически, я все время возвращался к убийству, крови, звукам и крикам умирающего человека. Я понимал, что все это должно волновать меня больше, что меня должно рвать, я должен заплакать или попытаться забыть то, что видел. Но вместо этого я съел тарелку овсянки и теперь думал, что делать дальше. Сообщить в полицию? Но какие улики они смогут найти? Последний убитый был бродягой, которого никто не запомнил. Я уж не говорю о том, что никто его не хватится. К тому же Кроули утопил тело и все улики в озере. Он становился все изворотливее. Станут ли они прочесывать местность из-за анонимного сообщения? Будут ли обыскивать дом уважаемого человека по наводке пятнадцатилетнего мальчишки? Я не мог себе такое представить. Если бы я хотел, чтобы полиция мне поверила, то должен был привести их на место убийства, чтобы они схватили его, когда он своими когтистыми руками разрывал жертву. Но как это было сделать?

— Джон, ты поможешь мне с фаршем?

Мама стояла у стола, нарезала сельдерей и смотрела парад в соседней комнате.

— Конечно, — сказал я и поднялся.

Она протянула мне нож и две луковицы из холодильника. Нож был почти точной копией того, которым бродяга хотел убить Кроули. Я взвесил его в руке и вонзил в луковицу.

— Пора заняться подливкой, — сказала мама и вытащила индейку из духовки.

Взяла большой шприц, воткнула его в индейку и надавила на поршень.

— Я видела это вчера по телевизору, — сказала она. — Куриный бульон, соль, базилик и розмарин. Должно быть очень вкусно.

По привычке он ввела шприц ровно над ключицей индейки, куда обычно вставляла трубку насоса мертвецу. Я смотрел, как она накачивает индейку бульоном, и представлял, как жидкость заполняет тело птицы, бальзамируя его солью и приправами, придавая ему искусственное совершенство, в то время как из гузки выдавливается стекающая в землю струя крови и ужаса. Я снял сухую ломкую кожуру со второй луковицы и разрезал ее пополам.