Марина Палмер - Целуй и танцуй: в поисках любви в Буэнос-Айресе

• Название: Целуй и танцуй: в поисках любви в Буэнос-Айресе
• Автор: Марина Палмер
• Издательство: ACT, ACT МОСКВА
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-17-054139-3

Танго — танец страсти…

Буэнос-Айрес — родина танго…

Где, как не там, сможет женщина найти мужчину своей мечты?

Тридцатилетняя американка, устав от скуки и одиночества, решает проверить, есть ли в легендах о «городе танго» истина, — и отправляется в Буэнос-Айрес.

Что ждет ее там?

Веселые приключения?

Знойные ритмы ночных клубов?

Или, быть может, долгожданная встреча с настоящим «латинским мачо», ради которого можно оставить в прошлом все и начать жизнь заново?..

---

Моника уверяет, что не стоит, и твердо отстаивает свою позицию. Даже пыталась убедить меня, чтобы я перестала встречаться с «мерзавцем» раз и навсегда (ее слова, не мои.) Но она ведь не знает, каково это: найти свою «половинку апельсина», как говорят аргентинцы. Даже если он не отвечает вашим прежним представлениям о второй половине.

30 сентября 2000 года

Я пошла в кафе «Данди», чтобы посмотреть, как Изекьель выступает с Валерией. Он выглядел таким привлекательным в новом костюме и даже не поблагодарил меня (да в принципе я не особенно рассчитывала на благодарность). Несмотря ни на что, я прекрасно знала, что ему приятно. Диего тоже пришел, но я пригласила его лишь потому, что мне нужен был еще кто-то, чтобы у нашего треугольника стало четыре угла. Мне казалось, я буду чувствовать себя просто ужасно, если просижу весь вечер одна, наблюдая за Изекьелем и Валерией. Мне была необходима моральная поддержка.

Когда началось выступление и погас свет, Диего сразу же воспользовался ситуацией и схватил меня за руку. Из-за такого вольного поведения мне пришлось шикнуть на него, и в ответ он принялся делать грубые замечания относительно манеры Изекьеля, и не прекращал своих оскорблений до конца представления. Какая ужасная идея попросить его прийти! Меня терзали еще большие сожаления, чем обычно, ведь мне следовало предвидеть такой исход событий. Как может неглупая в целом девушка порой превращаться в такую простофилю?

Изекьель и Валерия вместе смотрелись просто великолепно, но думать о них мне не хотелось. Демоны, которых, казалось, я истребила, вернулись со своим возмездием. Смотреть, как они танцуют вместе, сущая пытка. Я пыталась спасти нашу дружбу, избавившись от неблагородных мыслей, но в последнее время это мне не удается. Я начинаю недолюбливать Валерию. Очень сильно. Ну вот, я произнесла это вслух. Сказать по правде, я буквально ненавижу ее. Я ненавижу ее попку идеальной формы, похожую на персик. Ненавижу ее идеальные длинные ноги. Ненавижу ее идеальные светлые волосы. Ненавижу ее идеальную длинную шею (которая просто напрашивается, чтобы я свернула ее.) Больше всего я ненавижу ее идеальное танго. Я никогда не ненавидела никого столь совершенного за всю свою жизнь. Моя неприязнь уже столь велика, что, если бы у меня были иголки, я бы стала практиковать вуду, втыкая их в куклы, на которых написано ее имя. Хорошо, что я не умею шить. Я так стыжусь своих злобных намерений, что постоянно льщу ей и пресмыкаюсь, чтобы хоть как-то компенсировать собственные чувства. Поверьте, я никогда не производила впечатление более внимательной подруги.

— Мои поздравления! Ты просто потрясающе танцевала! — принялась восторгаться я. Да она и сама это знала.

— А что насчет меня? — спросил Изекьель.

— Ты лучший, и сам это знаешь, — сказала я, на мгновение забыв, что сижу рядом с Диего, и быстро поправилась: — То есть, хочу сказать, ты был великолепен.

Мужчины немного поговорили на профессиональную тему, сравнивая исполнение некоторых танцевальных фигур. Время от времени Диего под столом гладил мою ногу своей ногой, а я пыталась оттолкнуть его. Изекьель, как казалось, абсолютно не замечал происходящего. А может, ему просто было безразлично?

Пока мужская половина нашего квадрата беседовала, я выслушивала жалобы Валерии на боль в спине. Не помню, чтобы она когда-нибудь не жаловалась на какую-нибудь боль: если не спина, то голова, если не голова, то нога. Я выслушивала ее с поистине ангельским терпением. Ладно, скажу немного по-другому: с терпением человека, чья совесть нечиста. Однако мое терпение было вознаграждено. Изекьель постарался, когда мы наконец добрались домой. И снова моя душа — моя ужасная душа — успокоилась.

14 октября 2000 года

В пять двадцать три утра во вторник Изекьель ушел от меня. Тогда я еще не знала, что он ко мне не вернется. Мой взгляд только что скользнул по будильнику — именно так я поняла, который час. Итак, все произошло пятьдесят девять часов двенадцать минут назад, которые стали самыми долгими пятьюдесятью девятью часами двенадцатью минутами в моей жизни.

В то утро все казалось мне вполне нормальным. Мы заснули в объятиях друг друга, как обычно. Потом встали в два часа, как обычно. И я приготовила ему завтрак, как обычно. И он ушел на практику с Валерией, как обычно.

Но к девяти часам вечера он, как обычно, не явился домой. Я подождала до десяти, когда терпеть уже не осталось никаких сил, и позвонила Валерии.

— Che, Изекьель рядом? — спросила я самым будничным тоном.

— Конечно. Это тебя, — крикнула она. (Раздался такой звук, будто трубку нечаянно уронили, а затем передали другому.) Он был на другом конце линии, но даже не поздоровался.

— Когда ты придешь? Филе стынет, — сказала я.

— Я не приду.

— Что?! Почему? Разве ты не сказал, что вернешься, только сегодня утром? — недоумевала я. Такое ощущение, словно у меня в животе забегали мурашки. Испуг, смешанный с тошнотой.

— Вот именно, я говорил сегодня утром, — ответил он. Я понимала, о чем он. К несчастью, слишком хорошо понимала.

— О чем ты? — изобразила я непонимание.

— Диего рассказал мне.

— Рассказал о чем? — снова задала я вопрос, ибо не знала, что еще сказать.

— Ты шлюха, — бросил он, и его оскорбление обожгло мне щеку больше, чем пощечина.

— А может быть, нам поговорить спокойно, как взрослым людям? — предложила я, хотя спокойствие уже давно покинуло меня.

— Нет, не хочу. — И он повесил трубку.

Я сидела, уставившись на телефон. Минуты бежали, и если я сначала была уверена, что он перезвонит, то затем начала надеяться, что, возможно, он перезвонит, потом уже знала, что не перезвонит, и наконец, почувствовала абсолютную уверенность, что он не перезвонит, одновременно молясь, чтобы он сделал это. Я сидела без движения, размышляя, что мир вокруг меня только что рухнул, и знала, что если поднимусь со стула, то тоже рухну, поэтому сидела не шевелясь довольно долгое время.

В конце концов я нашла в себе мужество переместиться на диван, где свернулась калачиком, словно наркоман на скамейке в парке. Единственное различие заключалось в том, что раны были на моем сердце. Чувствовалось легкое оцепенение от действия анестетика, который я решила назначить сама себе. Не могу сказать, в какой именно момент он перестал действовать, но наконец так и случилось.

Боль оказалась настолько сильной, что я просто не представляла, как мне удавалось ее выносить. Прошло уже пятьдесят девять часов двадцать пять минут с того момента, когда у меня отняли Изекьеля. С тех пор, как я поняла, что в моей жизни больше никогда не будет целого апельсина.

18 октября 2000 года

Сегодня я занималась практикой с Диего, хотя его присутствие меня убивало, а в глубине души мне хотелось убить его. Но другого выхода не было. Поэтому я согласилась танцевать с врагом. Меня попросили выступить в «Виеджо Коррео», а у меня в запасе просто нет другого партнера. Я согласилась, хотя это было последнее, чего мне хотелось. Оставался всего один месяц, чтобы разучить хореографию под произведения Пульезе. Говорят, работа — благословение. Интересно, действует ли это благословение в случае, если работаешь с подлецом. Да еще и с обладателем кривого члена. Только представьте, когда-то я даже считала его привлекательным.

— И как у вас дела с Изекьелем? — спросил он.

— Ты же сам знаешь, — ответила я.

— Нет, не знаю, — отозвался садист.

— Мы расстались. — Я была слишком расстроена, чтобы выяснять с ним отношения сейчас.

— Значит, у нас будет секс? — оживился он.

— Возможно. Но не сегодня. Не так быстро, — ответила я.

Правду (о том, что лучше я умру) расскажу как-нибудь в другой раз.

Сюрприз, сюрприз — наша тренировка прошла намного лучше, чем обычно.

26 октября 2000 года

Прошлой ночью я видела Изекьеля в «Ниньо бьен». Я предвидела, что он там будет. Ходить на милонгу теперь для меня то же самое, что держать руку на раскаленной плите. Знаешь, что непременно получишь ожог третьей степени, а потом останутся волдыри, которые рано или поздно лопнут и заживать будут целую вечность. Но меня уже ничто не могло остановить.

«Пусти меня к нему», — умоляло мое сердце. «И меня тоже!» — просило тело. Эти двое просто единомышленники.

«Стойте, не двигайтесь! Оставайтесь на месте!» — заявил разум. Ну почему ему приспичило быть таким строгим?

«Он идет к нам. Видимо, собирается пригласить на танец!» — воскликнули они одновременно, явно взволнованные.

«Ни в коем случае не позволяйте ему одержать столь легкую победу!» — завопил разум.

«Но мы готовы стать ковриком под его ногами!» — закричали двое ненормальных.

«Этому не бывать!» — надрывался разум. Он знал, что говорит!