Владимир Набоков - Комментарии к «Евгению Онегину» Александра Пушкина

• Название: Комментарии к «Евгению Онегину» Александра Пушкина
• Автор: Владимир Набоков
• Издательство: «Интелвак»
• Жанр: Критика
• Год: 1999
• ISBN: 5-93264-001-4

Комментарии В. В. Набокова освещают многообразие исторических, литературных и бытовых сторон романа. Книга является оригинальным произведением писателя в жанре научно-исторического комментария. Набоков обращается к «потаенным слоям» романа, прослеживает литературные влияния, связи «Евгения Онегина» с другими произведениями поэта, увлекательно повествует о тайнописи Пушкина.

Предназначена для широкого круга читателей и в первую очередь — для преподавателей и студентов гуманитарных вузов, а также для учителей и учащихся средней школы.

---

XXIV

   Увы, Татьяна, увядаетъ;
   Блѣднѣетъ, гаснетъ и молчитъ!
   Ничто ее не занимаетъ,
 4 Ея души не шевелитъ.
   Качая важно головою,
   Сосѣды шепчутъ межъ собою:
   Пора, пора бы замужъ ей;...
 8 Но полно. Надо мнѣ скорѣй
   Развеселить воображенье
   Картиной счастливой любви.
   Невольно, милые мои,
12 Меня стѣсняетъ сожалѣнье;
   Простите мнѣ: я такъ люблю
   Татьяну милую мою!

2 гаснет. Галлицизм «se consume».

11 милые мои. Наш поэт обращается к своим друзьям и читателям.

14 Татьяну милую мою. Теперь она будет вне поля зрения своего создателя (за исключением упоминания в главе Четвертой, XLIX ее приближающихся именин) на протяжении двадцати восьми строф, т. е. до главы Пятой, IV (где начинается тема гадания — сна — именин, заканчивающаяся в главе Шестой, III). По законам художественного времени это означает, что Татьяна продолжает увядать и угасать, по крайней мере, шесть месяцев — ее долгие страдания прекращаются с посещением покинутой усадьбы Онегина в главе Седьмой, после которого мы перебираемся в Москву.

XXV.

   Часъ отъ часу плѣненный болѣ
   Красами Ольги молодой
   Владиміръ сладостной неволѣ
 4 Предался полною душой.
   Онъ вѣчно съ ней. Въ ея покоѣ
   Они сидятъ впотемкахъ двое;
   Они въ саду, рука съ рукой,
 8 Гуляютъ утренней порой;
   И что жъ? Любовью упоенный,
   Въ смятеньи нѣжнаго стыда,
   Онъ только смѣетъ иногда,
12 Улыбкой Ольги одобренный,
   Развитымъ локономъ играть,
   Иль край одежды цѣловать.

XXVI

   Онъ иногда читаетъ Олѣ
   Нравоучительный романъ,
   Въ которомъ авторъ знаетъ болѣ
 4 Природу, чѣмъ Шатобріанъ,
   А между тѣмъ двѣ, три страницы
   (Пустыя бредни, небылицы,
   Опасныя для сердца дѣвъ)
 8 Онъ пропускаетъ, покраснѣвъ.
   Уединясь отъ всѣхъ далёко,
   Они надъ шахматной доской,
   На столъ облокотясь, порой
12 Сидятъ, задумавшись глубоко,
   И Ленскій пѣшкою ладью
   Беретъ въ разсѣяньи свою.

13–14 Я видел где-то — возможно, в журнале «Живописное обозрение» (ок. 1899 г.?) — шахматную задачу («Ленский начинает и получает мат от Ольги с одного хода»), юмористически основанную ее автором на этом необычном пленении: белая пешка берет белую ладью.

Пушкин был неважным шахматистом и, возможно, проиграл бы Льву Толстому. Между прочим, у него в библиотеке находилась замечательная книжка — «Шахматная игра» (1824) Александра Петрова, знаменитого мастера, с дарственной надписью Пушкину от автора. Имел Пушкин и книгу Франсуа Андре Даникана Филидора «Analyse du jeu des échecs» <«Анализ шахматной игры»> (1820).

XXVII

   Поѣдетъ ли домой; и дома
   Онъ занятъ Ольгою своей.
   Летучіе листки альбома
 4 Прилежно украшаетъ ей:
   То въ нихъ рисуетъ сельски виды,
   Надгробный камень, храмъ Киприды,
   Или на лирѣ голубка
 8 Перомъ и красками слегка;
   То на листкахъ воспоминанья,
   Пониже подписи другихъ,
   Онъ оставляетъ нѣжный стихъ,
12 Безмолвный памятникъ мечтанья,
   Мгновенной думы легкій слѣдъ,
   Все тотъ же послѣ многихъ лѣтъ.

5 сельски виды. Использование архаической усеченной формы прилагательного («сельски» вместо «сельские», три слога) создает эффект стилизации, проникновения в самую суть сентиментальной темы.

XXVIII.

   Конечно, вы не разъ видали
   Уѣздной барышни альбомъ,
   Что всѣ подружки измарали
 4 Съ конца, съ начала и кругомъ.
   Сюда, на зло правописанью,
   Стихи безъ мѣры, по преданью,
   Въ знакъ дружбы вѣрно внесены,
 8 Уменьшены, продолжены.
   На первомъ листикѣ встрѣчаешь
   Qu’écrirez vous sur ces tablettes;
   И подпись: t. à. v. Annette;
12 А на послѣднемъ прочитаешь:
   «Кто любитъ болѣе тебя,
   «Пусть пишетъ далѣе меня.»

XXIX

   Тутъ непремѣнно вы найдете
   Два сердца, факелъ и цвѣтки;
   Тутъ вѣрно клятвы вы прочтете:
 4 Въ любви до гробовой доски;
   Какой нибудь піитъ армейской
   Тутъ подмахнулъ стишокъ злодѣйской.
   Въ такой альбомъ, мои друзья,
 8 Признаться, радъ писать и я,
   Увѣренъ будучи душою,
   Что всякой мой усердный вздоръ
   Заслужитъ благосклонный взоръ,
12 И что потомъ съ улыбкой злою
   Не станутъ важно разбирать,
   Остро, иль нѣтъ я могъ соврать.

1–4 Ср. «Стихи, написанные в дамский, в переплете из слоновой кости, настольный альбом» (ок. 1698) Свифта:

Здесь можете вы прочитать (Милый чудный праведник)
Ниже (Новый рецепт румян)
А здесь в правописании щеголя-поклонника (преданий да магилы)

и «Купидона и Ганимеда» (ок. 1690) Прайора (строки 19–2):

Два настольных альбома в шагреневых переплетах,
Заполненных прекрасными стихами от истинно влюбленных…

5 армейский. Формально «из регулярной армии», «строевой или профессиональный военный», но здесь просто имеется в виду развязно-самодовольная манера гарнизонно-вульгарного образца.

6 стишок злодейской, Фр. «un petit vers scélérat», как точно переводят Тургенев — Виардо.

XXX

   Но вы, разрозненные томы
   Изъ библіотеки чертей,
   Великолѣпные альбомы,
 4 Мученье модныхъ риѳмачей,
   Вы, украшенные проворно
   Толстова кистью чудотворной,
   Иль Баратынскаго перомъ,
 8 Пускай сожжетъ васъ Божій громъ
   Когда блистательная дама
   Мнѣ свой іn-quarto подаетъ,
   И дрожь и злость меня беретъ,
12 И шевелится эпиграма
   Во глубинѣ моей души,
   А мадригалы имъ пиши!

6 Толстого. Упоминается граф Федор Петрович Толстой (1783–1873), известный художник (не путать с графом Федором Ивановичем Толстым, прозванным «Американцем»; см. коммент. к главе Четвертой, XIX 5). В письме Льву Пушкину и Плетневу из Михайловского в С.-Петербург 15 мая <марта> 1825 г., посылая им рукописный сборник своих стихотворений для публикации, Пушкин требовал (тщетно) предварить их виньеткой («Психея, которая задумалась над цветком») и добавлял: «Что, если б волшебная кисть Ф. Толстого… — Нет! слишком дорога! / А ужасть, как мила!…» (из строк 50–51 стихотворной сказки Дмитриева «Модная жена», написанной свободным ямбическим стихом и опубликованной в 1792 г. в «Московском журнале»).

10 подает. В отдельном издании глав Четвертой и Пятой напечатано «поднесет».

Вальтер Скотт в своем «Дневнике» (20 нояб. 1825 г.) называет дамский альбом «самой назойливой формой попрошайничества».

XXXI