Джозеф Уэмбо - По следу крови

• Название: По следу крови
• Автор: Джозеф Уэмбо
• Издательство: Торнтон и Сагден
• Жанр: Публицистика
• Год: 2000
• ISBN: 5-93923-006-7

Вы — поклонник детективного жанра и вам нравится, затаив дыхание, следить за приключениями смелых и находчивых сыщиков, по пятам преследующих бандитов. А если преступник — маньяк-убийца, насилующий девочек и держащий в страхе население всех окрестных деревень? Кажется, этим сейчас никого не удивишь — ежедневно многие средства массовой информации муссируют подобные темы.

Но вот Дж. Уомбо, автор книги «По следу крови», наверняка удивит читателя. Может быть, потому что сам долгие годы работал следователем и знает все тонкости потрясшего Англию 1980-х годов дела насильника и убийцы Колина Питчфорка? А может быть, в силу литературной одаренности, благодаря которой страшные злодеяния маньяка предстают перед читателем столь зримо, что заставляют нервно вжаться в кресло и ощутить настоящий ужас, какой не способно вызвать зрелище уголовной телехроники.

---

Вежливо выслушав родителей, Пейнтер сказал:

— Вам надо обратиться к адвокату. И как можно быстрее.

— У нас нет адвоката, — ответил отец.

Им дали список четырех адвокатских контор. Одна из них оказалась знакомой. Когда-то они обращались туда, чтобы отстоять интересы бабушки в тяжбе с соседкой. Мать рабочего удивилась: где найти адвоката в субботу вечером? И Пейнтер решил помочь:

— У меня есть знакомый адвокат из этой конторы. Я позвоню ему домой.

Речь шла о Вальтере Берри — том самом адвокате, что представлял Эдди Иствуда в делах о займах.

— Если я вам понадоблюсь, позвоните. А с сыном встретитесь в суде в понедельник, — пообещал Пейнтер.

В ночь с субботы на воскресенье отец мальчика никак не мог заснуть.

— В понедельник в суде будет настоящее столпотворение! Полицейские уверены, что наш сын — убийца. Они сообщат об этом всем!

С Тони Пейнтером ему удалось связаться только ближе к полудню.

— В суде в понедельник утром будет куча народа! — сказал таксист.

— Возможно, — согласился Пейнтер.

— Вы мне можете помочь?

— Я могу выделить вам телохранителей, — предложил Пейнтер.

Он сдержал свое слово и направил к отцу подсобного рабочего двоих полицейских.

— Если будут телефонные звонки, письма, сообщите нам, — сразу предупредили они. — А если надо в магазин — мы сходим.

— Здоровенные детины! — говорил таксист жене. — Они мне чуть руку не раздавили, когда здоровались! С ними и наручники не нужны.

— А по-моему, они симпатичные, — возразила она.

— Интересно, эти симпатяги записывают то, что слышат у нас дома? — беспокоился таксист. Других претензий к телохранителям у него не было.

Во время последнего разговора с Тони Пейнтером семнадцатилетний рабочий решил выложить ему и остальные свои преступления. Пейнтер охотно согласился: надо же, как ему сегодня везет!

— Я хочу рассказать о том, что меня заставили сделать, — сказал парнишка.

— Давай, давай…

Это было шесть или семь месяцев назад. Он знал одну девочку, лет одиннадцати (как выяснило следствие, ей было всего девять). Однажды он и эта девочка увидели целующуюся парочку, и тогда эта одиннадцатилетняя сама полезла к нему.

— Она села ко мне на сиденье мотоцикла, стала ко мне прижиматься, ну, я тоже начал ее обнимать. Мой-то дружок в это время щупал свою девчонку, а я этого не мог сделать: моя была еще совсем маленькой. А потом она как закричит: «Он мне засунул эту штуку!» И чего разоралась?

— А что ты сделал?

— Да просто пощупал ее через трусы. Даже в трусы к ней не залезал! Я вообще не хотел ее трогать — она сама меня заставила.

— Ты просто завелся, да? — спросил Пейнтер.

— Если бы я отказался, она бы меня побила!

— Ясно.

— Скажи, а это у тебя было в первый раз? — поинтересовался Пейнтер.

— Нет, во второй.

— Точно?

— Да.

Полиция быстро отыскала девочку, и та рассказала про мальчишку, который залез в ее «кошелек».

Затем они отправили к психиатру Зеленого демона, получив от нее письменное подтверждение о склонности тогда еще четырнадцатилетнего мальчишки к анальному сексу.

— Мы молили Господа прислать кого-нибудь, кто бы помог нашему горю, — жаловалась мать подсобного рабочего. — Мы хотели объяснить всем, что наш мальчик ни в чем не виноват. Но люди отшатнулись от нас. Даже те, кто нас жалел и хотел утешить, терялись и не знали, что сказать. Мы чувствовали себя так, словно у нас кто-то умер.

— Я поклялся, что вообще не буду работать, если моего сына упекут за решетку, — заявил таксист. — Раз они так с нами обошлись, пусть сами нас и содержат!

Оба они — отец и мать — чувствовали себя заключенными. Двое крепких полицейских часто приходили к ним — проведать, да и просто держать их в «связке» со всемогущими блюстителями порядка, которые отняли у них сына.

* * *

В понедельник подсобный рабочий пробыл в роли подсудимого всего три-четыре минуты. Он несколько раз ответил «да», и на этом все закончилось. Полиция получила право держать его еще семьдесят два часа. Защитник подозреваемого Вальтер Берри не выдвинул ни одного возражения и не стал просить об освобождении под залог.

Молодой рабочий не выглядел неряшливым и всклокоченным, как обычно. Он причесался, надел сорочку, чистые брюки и черную вельветовую куртку. По бокам стояло двое полицейских.

Все оказалось не так страшно, но и не так просто, как ожидали родители. Толпы в суде не было. Никто не закидал камнями их дом. Им позвонили, как когда-то Эшуортам после исчезновения Дон, и долго молчали в трубку. Таксист тут же сообщил о звонке «телохранителям», и на следующий день полиция установила телефон с другим номером.

За все это время они получили только одно анонимное письмо с угрозами. Но все равно в первые три дня не хотелось даже есть. Тогда им прописали курс лечения: пять успокоительных таблеток в день и три снотворного на ночь. За продуктами для сына они отправились в близлежащий Хинкли. Там мать подсобного рабочего совсем растерялась.

— Я никак не могла подсчитать сдачу, — признавалась она. — Надо было заплатить девяносто девять пенсов, и я никак не могла их набрать! Продавцу пришлось мне помогать. Потом я зашла в другой магазин и купила то же самое. В эти дни я вообще потеряла способность считать и понимать. Я брала какую-то вещь и думала, зачем она мне? Или наливала воду в чайник, а пакетик с чаем положить забывала.

— Мы на грани нервного срыва, — говорил таксист. — Я больше не могу водить машину. А ведь я работаю сам на себя, больничный мне не положен. Хотя, по правде говоря, таксопарк мне помог. Они даже собрали мне деньжат.

Через несколько недель в деревне пошли слухи, что семья подсобного рабочего, подозреваемого в убийстве, куда-то переехала. Все думали, что отца мальчика уволили. В газете проскользнуло сообщение, будто он бросил работу из-за постоянных угроз.

Но всё было не так. Родители парня никуда из Нарборо не уезжали и постоянно навещали сына в тюрьме строгого режима «Винсон-Грин» в Бирмингеме, где он ожидал суда.

Младший брат подсобного рабочего был приблизительно ровесником Эндрю Эшуорта и даже немного знал его. Кое-кто из подростков угрожал брату арестованного, но дальше этого дело не пошло.

— Двое знакомых ребят сказали, чтобы я дружил с ними. Тогда меня никто не тронет, — говорил мальчик. И никто его не тронул.

Когда полицейские заехали к ним на «ленд-роверах», чтобы забрать для экспертизы мотоцикл сына, семья уже была на грани помешательства.

— У нас что-то с телефоном, — пожаловался отец подсобного рабочего Тони Пейнтеру. — Вы прослушиваете наш телефон?

— Для того чтобы установить подслушивающее устройство, нужна санкция главного управления, — пояснил ему суперинтендент. — А для этого требуется очень веская причина, например угроза государственной безопасности. Вы на это не тянете.

Но самым страшным для них оказалось отчуждение, похожее на то, от которого страдали Иствуды и Эшуорты. Отчуждение и одиночество жертвы.

* * *

Через четыре недели после обнаружения тела Дон Эшуорт в Эндерби состоялась заупокойная служба. Родственники собрались в старой гранитной церкви. Викарий говорил о погибшей как об очень умной, живой, обаятельной девочке, послушной и преданной дочери, открытой всем радостям жизни. Золотистый свет лился через готические окна; пахло свечами, цветами, старинными псалтырями и смертью. Люди пытались понять нечто, скрытое от их разума, осознать случайное и закономерное. Но хаос постичь невозможно.

Дон Аманду Эшуорт похоронили на маленьком кладбище за церковью Иоанна Крестителя, в нескольких минутах ходьбы от того места, где она умерла. На кладбище было человек двести. Создавалось впечатление, что в деревне Дон знали все. Родители и брат покойной в траурной одежде следовали за викарием и служкой. Могила утопала в венках; из латтеруортской школы, где училась Дон, прислали венок с надписью «Мы тебя любим».

Барбара держала в руке розу на длинной ножке. Когда гроб опустили, она поцеловала цветок и бросила его в могилу.

Как и на похоронах Линды Манн, на кладбище присутствовали детективы. На этот раз они ни за кем не следили, а просто стояли в толпе, почтительно ожидая, пока родственники простятся с девочкой. Следить было незачем: убийцу они нашли.

Для Эшуортов труднее всего оказалось принимать соболезнования: никто не умеет выражать их родителям убитого ребенка.

После похорон Робин отказался ходить на кладбище. А Барбара, ухаживая за могилкой Дон, пыталась обмануть себя тем, что ее дочери здесь нет.

Когда муж лег с ней в постель, Барбара чуть не сошла с ума. Господи! Ведь то же самое хотел убийца от Дон! Так почему же он ее не отпустил, добившись своего? Почему убил? Даже гораздо позже, когда боль утраты стала не такой острой, она плакала после каждой близости с мужем и думала: от Дон преступнику нужно было только это! Почему же он ее убил? Ведь других-то он наверняка отпускал! Почему он убил именно Дон и Линду?