Юлия Горишняя - Слепой боец

• Название: Слепой боец
• Автор: Юлия Горишняя
• Издательство: М.:АСТ, СПб.:Terra Fantastica
• Жанр: Фэнтези
• Год: 1997
• ISBN: 5-7921-0121-3, 5-15-000193-7

В холодных северных морях, где скрыты туманом таинственные острова, где в глубине фьордов прячутся корабли морских разбойников, странствуют герои этого романа. Им приходится испытать все — любовь и предательство, радость и боль, они проходят через междоусобную войну и гнев тех, кто владеет тайнами древней магии... Лишь бесконечная верность себе, несгибаемая сила духа и преданность друзьям и любимым спасают их в бушующих океанских просторах...

---

— Если дурак — что вы его с собой взяли? — зло выдохнул вдруг Дейди, сын Рунейра. — Не видно было?!

— То есть как это «взяли»? — удивился Дьялвер. — Не мы его брали. Гэвин его взял — вот это верно…

— Гэвин? — Голос у Дейди сорвался. — Что у вас все Гэвин, Гэвин… Гэвин все у них!

Но тут уже ясно было: не в себе человек, на кого угодно рад бы накинуться. И Дьялвер ничего не сказал, а только поглядел на тусклый в сумерках огонь соседнего костра, в сторону которого ушел по берегу сын Йолмера и внук Йолмера, сын склочника и внук склочника, и подумал: «Чтоб тебе голову там свернули — жаль, я не успел…»

Но не у всех костров в тот вечер Йолмера так принимали. Большей частью на него попросту не обращали внимания. А слова, которые слушаешь, не обращая внимания, — западают в душу сильнее всего. Йолмер этого не знал, и он смотрел даже злее, чем обычно, потом, когда делили добычу. На том сходе, кроме добычи, пришлось решать и еще одно дело: куда теперь пойдут люди с Рункормовой «змеи», что остались без корабля. Близких родичей Рункорма, что, само собой, могли бы взять их под свою руку, тут не оказалось, а сговориться с кем-нибудь Дейди не успел, и в конце концов Дьялвер, потолковав со своими братьями втихомолку, сказал так:

— А и пусть они у нас остаются. Что там лишняя дюжина народу — не объедят.

А Дейди это не слишком-то понравилось: получилось так, что все свои, из его же округи, от него отказались и приходится искать заступы у чужого. И он заговорил, вскинув голову:

— Может, и дюжина. Но пока что я еще не дружинник Дьялверов. А пока я не человек «Черной Головы», а человек «Вепря», хоть «Вепрь» и на дне морском, могу я спросить: будет нам плата за наш корабль или нет?

Иногда, если, например, корабль зажгут и пустят по ветру на вражеские ладьи, или еще что-нибудь такое, — тогда его хозяину положена особая плата за это, конечно, если корабль погублен для общего дела, а не просто так. Но Дейди об этом начал не так, как полагается, и Корммер — этот из трех братьев Кормайсов был хуже всех — тут же сказал:

— Это за что вам платить? За «каменное дерево», которое на дне рядом с вашим «Вепрем»?

— Хотя бы и за него, — сказал Дейди. — Потому что, если бы оно не раздавило «Вепря», вот так же оно могло бы раздавить «змею» Дьялверов, скажем. Или твою.

— Мою — нет. — Это уж вмешался Кормайс, сын Кормайса. — Я б так глупо не подставился.

— У вас в округе уже есть один такой, который считает, что мой родич был сам виноват, — сказал Дейди, едва сдержавшись. — Йолмером его зовут. По уму вы, я вижу, с ним на пару.

А Гэвин, которому, как вождю, следовало бы прекратить все это, сидел себе, словно ничего не замечая, и беседовал с Йиррином через плечо вроде о чем-то своем. Тут уже и Ямхир вмешался и начал говорить, что, мол, такие слова между порядочными людьми ничем иным, кроме как поединком, кончать неуместно. И Йолмер (его только не хватало) начал вопить, что его, мол, не поняли, а он, мол, говорил совсем другое. И тут Долф Увалень, пристукнув кулаком по колену, молвил так:

— А если б вы послушали, что ваш предводитель может вам сказать.

Когда Долф Увалень говорил что-нибудь, и говорил громко, тут уж все поневоле замолкали и прислушивались — это все равно, как нельзя не прислушаться, если кит зашумит. А Гэвин встал и сказал, с усмешкой оглядывая всех:

— Что я могу сказать? Если б Дейди имел право потребовать платы за смерть «Вепря», вот тогда был бы разговор. А права такого он не имеет. Он не капитан, это первое. А второе — он не полный Румейр.

— Я человек из дома Румейров, — проговорил Дейди, дрожа, но уж не от страха, конечно.

— Да? — спросил Гэвин, усмехаясь.

— Восемь зим назад, и все это знают, отец принял меня в род как положено, на пиру, — сказал Дейди.

— А у тебя здесь есть шесть законных свидетелей, которые там были и клятвенно могли бы это подтвердить?

Дейди молчал. Потом Сколтиг, сын Сколтиса, засмеялся и сказал:

— Его свидетели на дне морском.

— Вот, — хмыкнул Гэвин. — Когда потребуют эту плату законно, тогда и будем разбирать.

А коли Гэвин говорил что-нибудь в совете, — во всяком случае, тогда он завел себе уже такую привычку, — он говорил так, точно никаких других мнений и быть не может и точно всем остальным ничего и делать не остается, кроме как соглашаться. Все и соглашались. Согласились и на этот раз. А Йиррин, сын Ранзи, сказал так:

Шести языков
Не нашел Дейди,
Чтоб подтвердить то, что было
Восемь зим назад.
Но вот что было
Нынче — подтвердят
Десять «змей» и его клинка
Щедрая жатва!

И больше на этом совете не случилось ничего, о чем рассказывают.

Потом, уж совсем ночью, когда Йиррин с Гэвином оказались как-то на мгновение от других в стороне, — даже дружинники Гэвина не могли расслышать, хоть костер их был рядом, — Гэвин сказал:

— Ты не Палли Каша. Мог не щеголять сегодня, как легко стихи у тебя сходят с языка.

— Не мог, — ответил Йиррин.

— А по-моему, мог.

— А по-моему, не мог.

Гэвин помолчал.

— Твое дело — хвалить добрые удары, — согласился он наконец. Но тут же добавил: — А мое дело — чтобы у меня на совете прекращалась грызня.

Негоже корить, —

сказал Йиррин, -

Тропинки в горах —
Лучше быть они не могут
И мужчин в горе.

— Это мне, по-твоему, горе глаза застит?!

Йиррин уже почти притерпелся к тому, что порою Гэвин чересчур похож на свою сестру. Но тут и он не выдержал.

— Хочешь так понимать — понимай так! — сказал он. — Только ты мог бы и заметить, что «Вепрь» потонул не у тебя одного, и люди «Вепря» не у одного тебя погибли, но и у Румейров тоже!

И оба они остались не очень довольны этим разговором. А скелы об этом походе утверждают, что на следующий день Йиррин сказал еще такую «прядь» в четыре строки:

Приплывет домой
«Вепрь» не морями,
Не тропой глубин лососьей —
Памятью людской.

А Дейди Лесовоз подарил ему десяток звеньев из своей золотой нашейной цепи. Это была единственная драгоценность, что у него осталась, и то чудом, но он очень не любил оказываться у кого-то в долгу, этот Дейди.

А еще той же ночью был другой разговор, никем лишним не услышанный, между Сколтисами. О нем ничего не рассказывают в скелах.

Сколтисы все были, как уж говорено, друг на друга похожи нравом, но разнились все же чуть-чуть, если приглядеться. Сколтиг — попроще, и на то, чтоб решить, скор, и на то, чтоб передумать; Сколтен поспокойней братьев (вот по нему как раз видно, что внук Йолма, только в бою он и показывался по-настоящему); а старший — подлинный Сколтис, и лучше всего ему из троих подходило зваться «морским князем», как зовут капитанов порой. Он был добродушный человек — от здоровья и от нестарых лет; добродушный так, как бывают князья, или еще пышноусые, как солнце, тигры, что живут в уремных лесах на материке, — у них глаза цвета топазов, пронизанных светом, и порою они выходят на дороги, садятся и с любопытством подолгу смотрят на прохожих, поигрывая концом длинного, как сам тигр, хвоста.

Вот такой тигр однажды вышел из леса перед Айзрашем Завоевателем, когда тот ехал в столицу, в те давние, туманом перевитые времена, что так красиво выглядят в скелах о старине. Тигр вышел навстречу королю Айзрашу, первому этого имени, первому королю народа йертан, как зовут себя сами северяне. И король остановил коня, а конь не испугался, королевский конь, не боявшийся ничего на свете, зато лошади всадников свиты вздыбились… А когда, поглядев ему в глаза своими топазовыми яркими глазами, тигр мягко поднялся и ушел, — только качнулся у дороги папоротник, — Айзраш Завоеватель сказал:

— С сегодняшнего дня это будет королевский лес.

И человек, обученный в Вирунгате хитромудрому искусству этой страны приковывать к свитку слова цепями значков из туши, записал это черною вязью на белом шелке и составил королевское повеление для всех, кто признает над собою власть Айзраша, видевшего, как горят развалины прекрасной Симоры, и сказавшего тогда: «Вирунгат — был. Я. — есть», и еще — добавляют рассказчики — король, оглянувшись на то, как работает кисточка писца, усмехнулся в усы и кивнул на заросли, где исчез тигр:

— А уж если по правде, скажу я вам, это его лес. Поэтому охотиться там не советую…

Король Айзраш тоже никогда не охотился в том заповедном лесу. Впрочем, ему было не до охот. А и будь на них время, наверное, не заглянул бы сюда: даже горные львы, встретившись с тигром, понимают — этот не будет их подданным. И ничьим…

Так вот, Сколтис, сын Сколтиса, был добродушный человек, но добродушие его на незаконных сыновей не распространялось. Поэтому, когда Сколтен сказал ему:

— А ведь он может и с кем угодно так обойтись, вот как нынче с Дейди, — Сколтис ответил только: