Борис Иванов - Законы исчезновения

• Название: Законы исчезновения
• Автор: Борис Иванов
• Издательство: Армада/Альфа-книга
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2003
• ISBN: 5-93556-305-3

В разбросанных по Обитаемому Космосу Мирах правит бал Демон Исчезновений. Исчезает брат, исчезает враг, исчезает друг... На поиски исчезнувших отправляются разные, непохожие друг на друга люди: торговец, разбойник, Посредник... Каждый из них идет своим путем, преодолевает свои преграды, но Судьба сведет их на странной Блуждающей Планете — в Мире Молний...

---

В волглой ложбинке, в нише, свитой невинным на вид черным кустарником, ей почудилась засада. Рука ее потянулась к надежно прикрытому металлическим кожухом светильнику, что висел на поясе, но она удержалась от того, чтобы выдать себя светом его огонька. Просто остановилась и, притаившись, стала всматриваться в темную глубину кокона, сплетенного ветвями.

Там — в коконе этом — действительно угадывалась человеческая фигура. Тоже притаившаяся и ждущая. И только после долгого и томительного всматривания в сгустившийся сумрак Анна поняла, что видит лишь подобие человека. Приблизившись и чуть приподняв задвижку фонаря, она уже отчетливо различила перед собой сплетенное из мелких веточек и побегов изваяние, в точности, портретно воспроизводившее облик кого-то, кому совсем недавно не повезло тут. Кого-то, кто не понял тайных знаков тропы...

А еще немного погодя — после того, как она миновала бочажок с темной, мертвой водицей, — не стало и знаков. Пора было остановиться.

Анна знала, что если даже повернет с середины пути и пойдет обратно — по памяти или по цепочке знаков, которые миновала недавно, — то все равно назад, к началу пути ей не вернуться. Лес собьет ее с дороги. Но это вовсе не пугало ее. Меченным Мглой не привыкать ходить заклятыми путями.

Она глянула на ставший еле различимым в сплетении сомкнувшихся над нею густых крон трепещущий огонь Небес и присела на шершавый валун — чуть поодаль от тихо журчащего где-то в зарослях высоких трав невидимого ручья. Анна не сомневалась, что ее одиночество здесь, в этой глухой чащобе, не более чем иллюзия и не одна пара глаз, хорошо укрытая в тенях Леса, внимательно наблюдает за каждым ее движением. Малый Народец — каины — неприметен, но он пронизывает своим присутствием все здесь.

Присутствует всюду, но остается невидим, пока сам не захочет показать себя человеческому глазу.

А потому бессмысленно вертеть головой по сторонам и напрягать зрение, вглядываясь в игру теней в листве кустарника и расщелинах камня. Расслабься, прикрой глаза и жди. Слушай Лес. Слушай шорох листвы и голоса невидимых тварей. Вдыхай аромат травы и ветерка, забравшегося сюда издалека. Ощути ласку невидимой паутины, опускающейся на твое лицо. Иногда тебе будет чудиться всякое — еле слышный звон колокольчиков и смешливый шепот, например. Или запах нагретого воска горящих свечей. Неслышный топот крошечных ног. Или еще что-нибудь. Не обращай внимания. Растворись в пространстве Леса и жди.

И если ты пришел туда, где ты нужен, если верно угадал время и место, то рано или поздно крохотная ручка потреплет тебя за рукав. Потом осторожно коснется пальцев...

Анна вздрогнула и открыла глаза.

* * *

Тайри-Тойри стоял внизу, среди причудливых трав и нетерпеливо теребил ее руку.

— Здесь нельзя засыпать, Энни, — тихо, с укоризной в едва слышимом голосе напомнил он ей. — Если ты хочешь говорить с Хозяйкой — иди за мной...

Анна осторожно поднялась с камня, достала из котомки загодя приготовленную тесьму и протянула ее кончик Тайри.

— Веди меня, — тихо произнесла она.

И чуть было не добавила «малыш». Но вовремя прикусила язык. Вслух Тайри и его соплеменников можно было называть — не обижая их — только лишь «пронырами», «работягами», «пострелятами» и всякими другими именами, не намекающими прямо на их физические размеры.

«И почему это смешливый Малый Народец начисто лишается чувства юмора, когда ему намекают на его малый рост? Или называют гномами? — пожала плечами Анна. — Впрочем, если поставить себя на их место... К тому же, несмотря на детские замашки и смешные клички — кстати, это мы их им даем, большие люди, потому что не только выговорить, но и расслышать их настоящих чудных имен не способны, — большинство каинов — создания весьма почтенного возраста. По людским меркам, конечно.

Ловкому Тайри — верному слуге Видящей След — никак не меньше, чем самому старому из стариков, которых я знала. Он помнит не одну Пятерку Пришлых...»

Тесьма слегка натянулась и повлекла Анну под полог кустарника — вслед за мгновенно исчезнувшим из виду Тайри. Теперь надо было идти особо осторожно, чтобы не затоптать ненароком кого-то из оставшихся невидимыми в густой траве спутников.

Тот, кто создавал Малый Народец, явно или сам был человеком, или собирался устроить в свое время какой-то симбиоз «малых» и людей. Слишком — без всякой на то надобности — очеловечил он их, слишком многими людскими качествами, часто возведенными в степень пародии, наделил он их. Кое-кто из ученого люда до сих пор до хрипоты спорит о том, не были ли эти крохотные — дюйма в четыре ростом — подобия людей каким-то из «пробных шаров» Предтеч. Результатом генетических экспериментов с «человеческим материалом». С людьми Предтечи экспериментировали, пожалуй, чаще и больше, чем с представителями других разумных рас Космоса, которых они в незапамятные времена заманили, а то и просто выкрали из самых разных уголков Мироздания и собрали в своей причудливой коллекции разумов здесь, под небом Молний. Возможно, ими хотели населить какой-то более подходящий для этих малоросликов Мир. А может, и населили. А здесь — в плавильном котле Мира Молний — остались то ли излишки, то ли резервные остатки этого чудного отродья — просто позабытые, а может, сохраняемые до поры до времени. Так же как и заблудившиеся в этом Мире племена еще семи — не меньше — разумных рас, прижившихся под трепещущим пламенем здешних Небес.

Конечно, если присмотреться, многое было «не так» в строении тел этих, с виду похожих на карикатуры на представителей рода людского. Мышцы были на вид «пожиже», а руки-ноги подлиннее, чем у обычных людей. Увеличь их до нормального человеческого роста — и их головы показались бы уродливо большими, словно причудливые шапки грибов, насаженные на крепкие пеньки плотно сбитых туловищ. Но в своем мирке, спрятанном в дремучих зарослях трав, в лабиринтах пещерных нор и пронизывающих горные кряжи ходов-туннелей, они — облаченные в крепко сшитые из шкур каких-то им одним известных тварей одежды, перепоясанные причудливыми поясами и перевязями, увешанные диковинным оружием, освещающие свои темные пути крошечными золотистыми фонариками и дающие о себе знать друг другу звоном миниатюрных колокольчиков и напевами серебряных дудочек — смотрелись очень гармонично сложенными и даже не лишенными какого-то героического флера.

Тайри нырнул в щель неожиданно выросшей перед Анной скалы, и Сестре Мглы пришлось протискиваться за ним следом, а потом и сгорбиться в три погибели, когда каменные стены сомкнулись над ней в низкий свод. Странный запах — чужой и смрадный — стал ощутим в сыром воздухе подземелья. Свет фонариков Тайри и еще двух его спутников — теперь и они перестали прятаться от Анны — был скорее светом путеводных огоньков, но никак не тем светом, который позволял видеть хоть что-то вокруг, кроме самого фонарика разумеется.

— Я зажгу свой фонарь, Тайри? — тихо попросила Анна, очередной раз основательно приложившись скулой к незамеченному вовремя выступу скалы и вторично оступившись в протекавший под ногами ручей.

— Не надо... — ответил ей из темноты еле слышный голосок. — Здесь — не наш путь. Шепчущее Племя дает нам дорогу. А они, ты знаешь...

Что и говорить, свет в обители Шепчущего Племени был совсем ни к чему. И Шепчущих он мог расстроить, и самой Анне вовсе не хотелось увидеть того, что мог осветить здесь ее фонарь.

«Вот, оказывается, что за странный дух здесь стоит, — сообразила Анна. — Я могла бы и догадаться, куда попала...»

Шепчущие — Темное Племя... Ни на что не похожие создания, умеющие самым невероятным образом изменять свой облик. Наделенные невероятной способностью регенерировать чуть ли не из фарша. Способные разделяться на части и, наоборот, сливаться друг с другом в одного монстра... Возможно, это вообще было единое существо, части которого могли жить по отдельности, а могли соединяться друг с другом в любых комбинациях. Один бесконечно многоликий Шепчущий. Кто знает? Темное племя обреталось по подземельям Сумеречных Земель испокон веку. Еще с тех пор, когда Предтечи стаскивали в Мир Молний и смешивали в этом огромном котле образцы разумных рас со всех уголков Вселенной. Говорят, что когда-то Шепчущие были верным инструментом этих экспериментов Предтеч. А может, и самими Предтечами, выродившимися теперь в странных ночных тварей, с наступлением темноты выбирающихся из подземелий на болота и караулящих свои жертвы на их зыбких тропах.

Они вовсе не утоляли свой голод людской плотью или плотью других разумных созданий. Они не жаждали даже просто смерти попавшихся в их лапы неудачников. Нет, ими владела жажда иного рода.

Шепчущие владели искусством превращения. Жертве было суждено стать коконом, облепленным вязкой паутиной. Иногда — на считанные дни, иногда — на долгие годы. А потом кокон этот усыхал, сморщивался, и находящееся в нем существо снова обретало жизнь и свободу. Но человеком это существо уже не было. Разные превращения претерпевали узники паутинных коконов одни из них становились Шепчущими, другие — немыслимыми чудовищами, третьи — просто слегка человекоподобными существами, словно вышедшими из страшных сказок. Впрочем, чего-чего, а удивительных созданий в Мире Молний хватало. С одними из Превращенных Шепчущие продолжали работать, порой ввергая сотворенного монстра во все новые и новые циклы превращений, других— «исследовали». Люди знающие считали, что подземное царство Темного Племени — не что иное, как брошенная Предтечами лаборатория, в которой те творили все новые и новые разумные расы, предназначенные для заселения каких-то дальних Миров. Лаборатория, продолжающая свою давно уже ставшую бессмысленной работу. Лаборатория, в которой оставленный там живой инструмент творит все новых монстров и исследует свои наиболее интересные изделия. «Исследования» эти, как правило, кончались мучительной смертью «объекта изучения». Но некоторых отпускали на свободу, видимо утратив к ним всякий интерес.