Николай Петри - Колесо превращений

• Название: Колесо превращений
• Автор: Николай Петри
• Жанр: Научная Фантастика

---

Долго ждать не пришлось. Приоткрылся участок стены непонятного цвета, и прямо на кузнеца шагнул Витторио. Но это был не тот весельчак и балагур, что еще месяц назад смешил росомонов, безжалостно коверкая и перевирая их слова. Теперь это был худой человек с опущенными плечами и потухшим взором. Милав даже усомнился: да он ли это? Однако мимолетная встреча их глаз рассеяла сомнения.

Милав поискал глазами, куда усадить гостя, и указал на скамью, стоявшую рядом с его ложем.

Витторио послушно сел. Руки его не находили места. Да и весь он был, словно на иголках, - вертелся, вздрагивал, шевелил ногами.

- Расскажи, Витторио, все, что сочтешь нужным...

Чезаротти потребовалось некоторое время, чтобы успокоиться и заговорить (голос его оказался не намного лучше, чем у Милава после пробуждения):

- Перед последним побегом из замка на перевале Девяти Лун я был на аудиенции у черного мага. Беседа касалась планов подземных ходов. Но чертежей у меня не осталось (по мере изготовления я отдавал их доджу Горчето), а рисовать копии я отказался. Черный маг быстро утратил ко мне интерес и на прощание предложил угоститься голубым нектаром фторингов. Подобную редкость я вкушал только один раз в жизни и был не прочь испытать это наслаждение еще раз. А потом... очнулся я уже в своих покоях с невероятной болью в голове. Подумал, что черный маг в отместку за мой отказ подсыпал мне что-то в вино. Но я не предполагал такого! Потом я сделал еще одну попытку вырваться из клоаки зла, в которую превратился замок с приходом Ингаэля Пьянчуги. Но меня поймали, а дальше ты уже знаешь... Витторио надолго замолчал. В своей истории он подошел к самому трагическому моменту, ему нелегко было говорить. - Там... на берегу... я почувствовал что-то неладное: возникло такое впечатление, будто скользкие холодные пальцы беззастенчиво ковыряются в моей голове. Но я и здесь не особенно волновался - подумал, что это странные лесные люди что-то сделали с нами. А потом, когда Кальконис с Ухоней ускакали, я вдруг перестал себя контролировать. Едва ты, Милав, ступил в воду, я уже знал - в лодке засада. Поэтому, пока еще во мне оставались силы не поддаваться чужому влиянию, я атаковал кормчего и поспешил к тебе. Но здесь моя воля мгновенно растаяла, и я осознал себя только после того... Ты лежал на палубе, и я понял, что убил тебя... Потом я вспомнил о том эликсире, который ты мне показывал, я нашел его и использовал... Дальше... дальше позволь мне не продолжать...

Витторио замолчал, и Милав понял, что никакими силами невозможно заставить его заговорить вновь. Он чувствовал, что Витторио тяготится своим присутствием в этой комнате. Милав отпустил его. Витторио с благодарностью посмотрел на кузнеца и вышел, так и не проронив ни слова.

- Ну как?

- Представляю, как ему тяжело!

- Ты ему веришь?

- Да. Хотя...

- Хотя?

- Я никогда и никому не рассказывал об эликсире Нагина-чернокнижника. Даже Кальконису!

- Это действительно странно...

Через два дня Милав стал выходить на улицу.

Планировку поселения червей Гомура понять он так и не смог: внутри их дома были обширны, светлы и достаточно удобны, а снаружи это были всего лишь земляные холмы с небольшой аккуратной полянкой перед входом. Чем аборигены питаются (да и питаются ли вообще?), Милав не знал. Его регулярно кормили корнями и листьями неизвестного ему растения, иногда приносили и более знакомую пищу - орехи, грибы, ягоды. Самих же обитателей холмов за трапезой Милав никогда не видел. И вообще, более трех человек за раз в одном месте они при кузнеце не собирались.

Лооггос, без сомнения, знал мысли Милава, еще не научившегося в достаточной степени закрываться, - но ничего ему не объяснял.

С Витторио кузнец больше не разговаривал. Не потому, что не хотел этого, а потому, что Витторио сам избегал Милава, скрываясь каждый раз, как только кузнецу удавалось разыскать его. Понять Чезаротти было нетрудно человек чести, он считал, что содеянное им хуже смерти. Неясным оставалось одно: если он не хочет встречаться с Милавом, то почему не покидает "молчащих"?

Глава 3

ВСТРЕЧА

Вечером Милав, по обыкновению, беседовал с Лооггосом:

- Время идет мне на пользу - я чувствую себя совершенно здоровым.

- Ты хочешь поговорить о твоем пути?

- Да.

- Я слушаю.

- У меня есть несколько вопросов общего характера.

- Я буду рад ответить на них.

- Место, где мы находимся, - страна Гхот?

- Не совсем. Земля гхотов лежит южнее.

- Как далеко?

- Несколько дней пути.

- Мне по силам будет одному добраться туда?

- Одному - нет!

Милав задумался.

- Едва ли Витторио согласится пойти со мной - слишком напряженно мы чувствуем себя в обществе друг друга.

- Витторио не пойдет с тобой.

- Почему ты так говоришь?

- Потому что знаю.

- Тогда...

- Тогда тебе стоит дождаться твоих товарищей.

- Да как же они найдут меня?!

- Найдут, мы поможем...

Через три дня спокойному житью "молчащих" пришел конец (сами виноваты!), потому что Лооггос привел пред ясные очи Милава Ухоню и Калькониса.

Сказать, что встреча была радостной, - значит ничего не сказать. Ухоня был в таком восторге, что облизал буквально всего кузнеца с ног до головы, заодно прихватывая и Калькониса, который сам от счастья едва не плакал. Лооггос вежливо удалился, оставив путешественников в одиночестве наслаждаться радостью встречи. В течение получаса они не выпускали друг друга из объятий, спрашивая и отвечая одновременно. Наконец первый бурный порыв прошел, и они смогли говорить более сдержанно.

- Три коромысла, одно ярмо и два дышла! - орал Ухоня благим матом. Напарник, да мы теперь всех на куски порвем - никто не сможет остановить нас!

Милав с удивлением смотрел на ухоноида:

- Чего это ты так разошелся?

- "Чего, чего"... - огрызнулся возбужденный Ухоня. - А того, что похоронили мы тебя и тризну уже справили!

- Как?!

- Вот так! Видели те разбойнички, которых ты в лодке основательно помял, как Витторио - волчье отродье - проткнул тебя шпагой. Ну, попадись он мне!

- Он попадется тебе на глаза быстрее, чем ты думаешь.

- Это еще почему?

- А он здесь.

- Что?!

- Только ты не кипятись, - сказал Милав, зная взрывной характер своего напарника. - Послушай вначале...

Говорить пришлось долго (Ухоня весьма эмоционально реагировал на события рассказа, и Милав больше времени потратил на его успокоение, чем на само повествование).

- Да-а, напарник, - сказал ухоноид в задумчивости, когда Милав закончил историю. - Занесло нас троих в места поганые...

- К счастью, все не так плохо, и ты не ругайся слишком громко, а то наши хозяева могут твое возмущение на свой счет принять.

- Нет, мне тот молчун, что нас сюда привел, очень даже симпатичен! ответил Ухоня. - Жаль, что он немой.

- Он не немой, - возразил Милав. - Просто он никогда не говорит вслух.

- Разве это не одно и то же?

- Нет. Немой - это тот, кто не может говорить, а Лооггос - не хочет!

- А-а, - отмахнулся Ухоня, - не вижу разницы! Ты лучше послушай, что с нами было!

- Можно реплику? - спросил Милав.

- Валяй, напарник, тебе все можно!

- Ты не против, если о ваших приключениях расскажет сэр Лионель?

- С чего это?

- Ну-у... меня смущает твоя привычка все происходящее немного преувеличивать.

- И из-за такого пустяка ты лишаешь меня удовольствия рассказать всю правду о наших приключениях?! Да ты просто эгоист, напарник!

- Не обзывайся.

- Сам такой!

- Ладно, говори.

- С какой стати?! Пусть Кальконис и рассказывает - раз наступили такие страшные времена, что честнейшему из реликтовых ухоноидов никто уже не верит!

- Верим, Ухоня, верим.

- Да?

- Да. Только ты не отвлекайся.

- Ни в коем случае!

Рассказ Ухони получился занятным. Они с Кальконисом вернулись с полдороги (никаких мальчишек, конечно же, не нашли и решили дальше к городу не ехать). Лодки на берегу не было. Как не было ни Витторио, ни Милава. Кальконис предположил самое худшее: горгузы все-таки выследили их компанию и, когда отряд разделился, напали на кузнеца и картографа, то ли пленив их, то ли погубив (отсутствие лодки говорило о самом страшном). Ухоня рвал и метал. А здесь как раз и раненые разбойнички подвернулись. Вид разъяренного ухоноида развязал языки всем, кто был в состоянии связать два-три слова. Рассказу об убийстве Милава они сначала не поверили. Но скончавшийся на руках у Калькониса кормчий божился, что это так. Перед смертью не врут даже разбойники...

Два дня они оплакивали погибшего товарища. Затем нашли лодку и отправились на поиски Витторио, поклявшись расквитаться с ним за злодейство. Так и мотались три недели по всему побережью, отыскивая следы негодяя. Но никто пропавшей лодки не видел, как не видел и незнакомца по имени Витторио. Ухоня с Кальконисом совсем было отчаялись, но им попался один смышленый малый, посоветовавший найти тех, "кто живет в холмах недалеко от берега, избегая общества других людей". Ухоня решил, что там убийца вполне может скрываться от его возмездия. А вчера их встретил молчун - и вот они здесь!