Юрий Нестеренко - Время меча

• Название: Время меча
• Автор: Юрий Нестеренко
• Издательство: Альфа-книга, Армада
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2002
• ISBN: 5-93556-207-3

В западное королевство Тарвилон прибывают послы с далекого Востока, связь с которым утрачена поколения назад. Племянник короля Тирлондского, принц Артен, взбудоражен предложением одного из послов отправиться в мертвую страну Зурбестан, некогда проклятую магами за стремление к запретному научному знанию. Шестнадцатилетняя Элина, дочь графа Айзендорга, мечтающая о подвигах и славе, готова сопровождать своего друга детства в опасной экспедиции, но тому препятствуют соображения большой политики. Однако ни принц, ни юная графиня, ни ее отец не догадываются о планах некой таинственной организации, уже втянувшей их в свою игру...

В этом романе нет Светлых и Темных, нет богов и демонов. Только люди, у каждого из которых своя правда...

---

День, когда караван пересек тагратскую границу и повернул на восток, Элина отметила окончательным возвращением в строй. Свои тренировки с мечом она возобновила еще накануне, с неудовольствием отметив, как быстро утрачивается виртуозность без регулярных упражнений, а в этот день представила свои таланты караван-баши и была причислена к числу охранников. Для водителя каравана это не было неожиданностью — он знал, что первую часть пути этот юноша ехал в качестве простого попутчика лишь потому, что не до конца оправился от раны. Таким образом, теперь для одного лишь эльфа путешествие означало расходы; прочие, напротив, зарабатывали жалование — пусть и не слишком большое — которое должны были получить в конце пути. Любопытно, что Йолленгел на сей раз не пытался подработать концертами — то ли все еще скорбил по своей флейте, то ли не хотел лишний раз привлекать к себе внимание, то ли просто не рассчитывал на успех у людей Среднего Востока, чья заунывная музыка сильно отличалась и от эльфийской, и от западной.

Вокруг простиралась пустыня — та самая, о которой говорил Эйрих. Поначалу бесконечные волны барханов — розово-коричневых на рассвете, ярко-кремовых в полдень, нежно-золотых на закате — показались Элине красивыми и величественными, но вскоре однообразие пустыни начало действовать угнетающе. Она могла часами смотреть на море, стоя на палубе корабля, но море было вечно подвижным и непостоянным, как сама жизнь; в застывшем же спокойствии пустыни ощущалось величие смерти. Караван-баши, однако, уверенно вел своих подопечных среди этих безжизненных песчаных холмов, одному ему ведомым способом находя путь от колодца к колодцу, от оазиса к оазису, так что все эти десятки людей и животных посреди бескрайней пустыни не страдали от жажды и голода, хотя припасы в наполненных бурдюках и сумках и приходилось экономить.

— Никак не привыкну к восточным масштабам, — пожаловалась Элина ехавшему, как обычно, рядом Редриху. — Который день уже ничего, кроме барханов. Кажется, одна эта пустыня больше, чем все королевства Запада.

— Это недалеко от истины, — ответил тот. — По этим пескам мы уже проделали вдвое больший путь, чем от западного побережья Столенхейма до границы с луситами. А общий путь каравана от Харбада до Фаррака раза в полтора длиннее, чем дорога через все западные земли в самой широкой их части.

— Подумать только, а из Роллендаля кажется, что мы живем в центре мира. А мы всего лишь притулились где-то на окраине…

— Да, даже западные карты серьезно искажают масштаб не в пользу востока.

— Но все равно Запад — это авангард человечества. Пусть по сравнению с Востоком нас мало и страны наши невелики, но именно мы движем вперед цивилизацию.

— Сам я прежде не забирался так далеко, — пожал плечами Редрих, — но мой учитель рассказывал, что на Востоке есть страны не только во много раз больше, но и во много раз древнее западных королевств. Говорят, там еще сохранились воспоминания об эпохе, когда магия была не уже, а еще слаба…

— Разве такое было? — удивилась Элина.

— Ну не совсем. Не так, как сейчас. Магические силы наполняли мир, но люди еще только учились их использовать. Это уже потом наши маги овладели знанием и подчинили себе не только своих сородичей, но и другие виды, владевшие магией от природы, но не обладавшие человеческой способностью к развитию…

— Значит, власть принадлежала магам не всегда, и на каком-то этапе они просто захватили ее? Захватили и переделали мир по своему усмотрению?

— Очевидно.

— Странно. Один из основных принципов магов — это баланс. Сохранение равновесия. Они боятся его нарушать даже сейчас, когда от их силы практически ничего не осталось. И тут вдруг — переделка всего мира! Одна мысль о таком должна была бы вывести из себя Зендергаста. Странно, что он мне ничего об этом не рассказывал.

— Зендергаст? Ах, да. Помню, — герцог нахмурился. Как видно, ему тяжелы были воспоминания о времени славы и силы его отца. — Может быть, современные маги уже и сами утратили знания о той эпохе. Ведь это было так давно. Невозможно даже назвать точное число тысячелетий.

— А откуда об этом знал ваш учитель?

— Он не говорил.

— Слушайте, Редрих, — воскликнула вдруг Элина, осененная идеей, — а может быть, магия потому и иссякла в мире, что чародеи во времена своего владычества пользовались ею слишком активно? Может, они ее просто израсходовали?

— Вы меня спрашиваете? — усмехнулся герцог.

В это время в голове каравана возникло какое-то оживление. Элина посмотрела вперед и увидела скакавших навстречу всадников — это возвращался головной дозор. Особой спешки, впрочем, заметно не было, так что вряд ли они обнаружили засаду или что-то вроде. Познания Элины в восточном языке оставались крайне скудными (у Редриха с этим обстояло получше), и она не могла понять доносившиеся голоса, различив лишь прозвучавшее несколько раз слово «шамкумат». Редрих, по всей видимости, тоже не мог прояснить, в чем дело. Элина тронула каблуками бока коня, подъезжая к Эйриху. Караван меж тем начал заворачивать вправо.

— Впереди Шем-Кумату, — пояснил Эйрих. — В эпоху магов это был великий город, столица обширной провинции. Потом на эти земли пришла пустыня. Жители Шем-Кумату очень долго сопротивлялись неизбежному, строили стены для защиты от ветра и песка, рыли глубокие колодцы. Многие уезжали, но гораздо больше было тех, кто не захотел бросать свои дома и нажитое поколениями добро. Когда же они, наконец, поняли, что тысячи людей не смогут выжить в пустыне, было уже слишком поздно. Последние колодцы пересохли слишком быстро, чтобы горожане успели подготовиться к массовому исходу и сделать необходимые запасы. Лишь единицы добрались до более приветливых земель. Остальные погибли во время перехода через пустыню или в самом городе

— их были десятки, а по некоторым легендам, даже и сотни тысяч. С тех пор мертвый город считается самым зловещим символом Тагратской пустыни. Караваны обходят его стороной. Легенды говорят, что Шем-Кумату населен призраками, хотя, конечно, в наше время это чепуха.

— Почему бы нам не съездить взглянуть на него? — в глазах Элины горело ее вечное любопытство.

— Караваны не зря огибают Шем-Кумату, — покачал головой Эйрих. — Дело здесь не только в старых суевериях. В развалинах вполне могут находить приют разбойники. Да и смотреть там особенно не на что — бОльшая часть города уже поглощена песком.

Караван-баши, как видно, тоже опасался не столько призраков, сколько грабителей, поэтому прикрыл караван с севера усиленными фланговыми дозорами, а прочим охранникам было приказано повысить бдительность. Ничего, однако, не произошло. Караван обошел мертвый город далеко с юга и вернулся на прежний путь.

С разбойниками путешественнии встретились четыре дня спустя. Вечером на юго-западе на гребне высокого бархана показался одинокий всадник. Он был достаточно далеко, и солнце, еще почти не утратившее дневной яркости, горело практически над его головой, а сторона бархана, куда должна была упасть его тень, сама уже была в тени, так что заметить его было непросто — однако он не укрылся от зоркого внимания Эйриха и еще нескольких охранников, которые сразу подняли тревогу. Охранники не стали делать вид, что не замечают опасности; напротив, они принялись носиться взад и вперед вдоль каравана с визгливыми воинственными криками, сверкая на солнце обнаженными саблями. Вражеский дозорный понял, что скрытное наблюдение не удалось; тогда на гребень, уже не таясь, выехало еще несколько его товарищей. Некоторое время они совещались, решая, стоит ли нападать; такой большой караван сулил богатую добычу, но и охрана была слишком уж многочисленной. В конечном счете они развернулись и скрылись за барханом; как видно, демонстрация защитников каравана оказалась убедительной. Караван-баши, однако, не удовлетворился этим и послал нескольких разведчиков на наиболее быстроногих лошадях удостовериться, что разбойники действительно ушли, а заодно и попытаться определить, сколько их было. Разведчики благополучно вернулись и доложили, что бандитов поблизости и впрямь больше нет, численность же банды, судя по следам, составляла около четырех десятков человек — не так уж и мало.

В эту ночь вокруг лагеря были выставлены усиленные посты. Элине и Эйриху тоже выпало дежурить. Редрих предложил Эйриху заменить его, но тот ответил с легкой усмешкой: «Благодарю вас, но в этом нет нужды. У меня все равно бессонница. В моем возрасте такое бывает, знаете ли. « Ночь прошла спокойно, и утром караван продолжил свой путь. Еще через два дня, однако, головной дозор обнаружил останки тех, кому повезло гораздо меньше.

Побоище, судя по всему, произошло около двух недель назад. Злосчастный караван, шедший, очевидно, на запад, был меньше и хуже охранялся. Песок уже слегка присыпал трупы защитников и убитых шальными стрелами животных (в основном лошадей, хотя были здесь и четыре верблюда — трех из них явно добили саблями). Наверняка в бою гибли и разбойники, но своих победители, как видно, похоронили. Кое-где валялись выпотрошенные мешки, разорванные в спешке тонкие дорогие ткани, раскиданная походная утварь, сломанные клинки и луки. В сухом и холодном воздухе зимней пустыни мертвые тела не столько гнили, сколько усыхали, но все равно картину являли достаточно неприглядную. Элина из принципа заставила себя смотреть, однако, когда караван-баши велел охранникам закопать убитых, не стала в этом участвовать. Редрих тоже счел это ниже своего герцогского достоинства, а Эйрих, которому было, в общем-то, все равно, проявил солидарность с товарищами. На них косо посмотрели, но ничего не сказали. Они были белыми — что им до мертвецов чужой расы?