И. Родионов - Наше преступление

• Название: Наше преступление
• Автор: И. Родионов
• Жанр: Прочая научная литература

---

Матрена бранилась, уговаривала, энергично рас-талкивала драчуновъ, и только одинъ ея звонкій, трез-вый голосъ ясно и отчетливо звучалъ среди сумбур-наго, пьянаго мужицкаго гама.

Тутъ же, пока Мирона и Митьку удерживали отъ драки, разругались двое изъ числа миротворцевъ, при-помнивъ другъ другу какія-то старыя обиды.

Не наругавшись вдоволь, разгоряченпые, мужики сѣли на телѣги и продолжали путь, но между ними вмѣсто двухъ соперниковъ оказалось уже четверо.

Враждуюіція стороны продолжали переругиваться и подзадоривать другъ друга съ телѣгъ и по дорогѣ, пока ѣхали, ещѳ разъ пять слѣзали и схватывались, но до настоящей потасовки все не доходило, благоДаря Матренѣ и другимъ благоразумнымъ попутчикамъ. За то послѣ каждой такой остановки миротворцевъ ста-новнлось все меньше и ш^шш де

раіиѵкці^г

ше и больше, потому что, сами не зная за что, почти всѣ между собою переругались.

Наконецъ на десятой верстѣ отъ города, ввиду своей деревни мужики соскочили съ телѣгъ въ седь^ мой или восьмой разъ. Всѣ они уже были озлоблены и разгорячены, разнимать было некому и потому без-препятственно передрались въ кровь. Тузили другъ друга и кулаками, и камнями, и кнутами, и сапогами... Досталось и бѣдной Матренѣ, и Леонтію, до конца хло-потавшимъ за миръ. Бабѣ раскровянили лицо, повреди* ли руку и, сваливъ на землю, топтали ее ногами; кумъ Миронъ иаградилъ Леонтія двумя такими тумаками, что оба раза Леонтій леталъ съ ногъ долой. Въ послѣдній разъ, поднявшись съ земли и отыскавъ свою шапку, Леонтій поспѣшно вскочилъ въ телѣгу и уѣхалъ до-мой, оставивъ односельцевъ доканчивать бой.

Рыжовъ еще въ Хлябинѣ, какъ только между по-путчиками началась ссора, спрыгнулъ съ телѣги Ми-рона и стащилъ съ нея Демина. Сколько ни бился надъ товарищемъ Рыжовъ, Деминъ не приходилъ въ себя. Тогда онъ бросилъ его Посреди улицы и пошелъ домой одинъ.

Отецъ его — пьяница и тиранъ жены, лѣтъ пять на-задъ опился на праздникѣ водки и умеръ; сестра была выдана замужъ и въ деревнѣ у него жила одна мать.

Придя домой, Рыжовъ приказалъ матери готовить изъ сазана селянку, а самъ, сѣвъ за столъ, сталъ пить водку и пѣть дѣсни.

Старуха вышла въ сѣни и, оставивъ дверь въ избу открытой, потому что въ сѣицахъ было темно, начала колоть дрова. Чураки были толстые, и у старухи дѣло не спорилось.

— Накололъ бы дровъ-то. Чего сидишь? — сказала она еыну. — Видишь, не сдужаю...

Ѳедоръ точно и не слышалъ словъ матери.

— Кому говорю-то? Аль оглохъ? — возвысила, го-

шшш.еіап-кадаги

197

лосъ раздосадованная старуха. — А нѳ то сѳлянку ва-рить нѳ буду... вотъ и всѳ... нѳ буду.

И на это не послѣдовало отвѣта.

Старуха присѣла на корточки и принялась опять за колку дровъ.

— Одна радость у тѳбя — пить, — ворчала она, вон-зивъ топоръ въ отрубъ чурака. — Вѳсь въ отца — пья-ница, только и знаешь, што пьешь... а мать по три дня безъ куска хлѣба сидитъ... Пойду, пожалюсь на тѳбя «ъ контору... пожалюсь... вотъ и всѳ...

Старуха подняла на топорѣ вдлпѳ головы чуракъ и, перевернувъ его въ воздухѣ, стукнула объ полъ обу-хомъ. Чуракъ съ трескомъ разскочился на двѣ поло-вины...

Ѳедоръ, стремитѳльно выскочивъ изъ-за стола, мол-ча побѣжалъ въ сѣнн и прежде, чѣмъ мать догада-лась, что ее ожидаетъ, сынъ изо всей силы съ бранью ударилъ ее кулакомъ по лицу. Она упала на сложен-ную грудку дровъ. Грудка подъ ея тяжестыо разва-лилась. Ѳедоръ покачнулся и упалъ на старуху, а такъ какъ при малѣйшемъ движеніи дрова раскатыва-лись въ разныя стороны, и въ такомъ неудобномъ по-ложеніи сыну «не способно» было бить мать, то онъ до костей изгрызъ ей лѣвую скулу...

IX.

Въ Черноземи такъ же, какъ и въ другихъ де-ревняхъ, помимо установленныхъ церкозью праздни-ковъ, были и свои мѣстные.

Праздновали на Варламія болыпого и на Варла-мія малаго, праздновали въ день великомученицы Ека-терины, потому что, это былъ храмовой праздникъ въ ихъ приходѣ, праздновали вешняго Георгія, де-сятук. пятницу *) и день Рождества Богородицы.

>) Считается со лкя Воскремвш.х^сеіап-кагак.ги 108

На одного Варламія пили три дня и потому его называли Варламіемъ болыпимъ, въ отличіе отъ Вар-ламія малаго, когда полагалось пить только одинъ день. Георгія, десятую пятницу и день Рождества Во-городицы праздновали по три дня и потому эти праз-днйкк считались болыпими; Екатерину праздновали только одинъ день, и потому праздникъ этотъ считался малымъ.

Никто нѳ зналъ, кто и почему установилъ нѣко-торые изъ этихъ праздниковъ, но нѳ праздновать ихъ считалось грѣхомъ.

Давно какъ-то черноземцы перестали было празд-. новать Варламія малаго, но спустя нѣсколько лѣтъ въ день этого святого пожаръ уничтожилъ половину деревни.

Старые люди рѣшили, что святой обидѣлся и. ото-мстилъ имъ за то, что опи перестали чтить его па-мять, и празднцкъ былъ возстановлепъ.

Когда вечеромъ Леонтій возвратился домой, то за-сталъ у себя святью Акулину съ избитымъ Аѳонь-кой.

Акулина пріѣхала къ сватамъ на праздникъ и кстати просить Леонтія заступиться передъ началь-ствомъ за нее и за ея еемьею, потому что вчера Сашка всенародно грозился перевести весь Кирильевскій родъ, «чтобы и званія не осталось», и чуть не убилъ Аѳонь-ку. Отняли ужъ добрые люди. Леонтій возбужденно разсказывалъ объ отысканныхъ убійцахъ, о своихъ го-родскихъ приключеніяхъ съ кумомъ Мирономъ и Де-минымъ, ругалъ отсутствующую не во-время полицію, обрушивался па всѣхъ господъ вообще и особенно на «взяточника» слѣдователя и при каждомъ случаѣ за-являлъ, что «начальство насъ, мужиковъ, хуже чѣмъ за собакъ считаетъ, а за господскую собачісу нашего брата-мужика въ острогъ засуживаетъ».

ІІо утру къ Леонтйо пришли и пріѣхали изъ со-сѣдпихъ деревень гостц-сестра Елена,двабраткіл.

ѴѴ ѴѴ ѴѴа(?ІСІ П І\ ■ I с

199

мужа съ женамн, тесть и своякъ Максима — Леонтьева брата, живущаго въ Петербургѣ, и множество другихъ гостей. Къ обѣду вся просторная изба Леонтія была биткомъ набита народомъ. Нѣкоторые за неимѣніемъ свободщіго мѣста сидѣли на кровати больной Пра-сковьи. другіе на лѣсенкѣ у печи.

Не иринять кого-либо изъ гостей было нельзя, потому что, когда въ другихъ деревняхъ были свои праздники, Леонтій тоже ѣздилъ въ гости и его тамъ принимали и чествовали. Единственнаго человѣка, кого оні) на порогъ къ себѣ не Пускалъ, это зятя Ѳому, и тотъ но являлся. То же было и въ другихъ избахъ праздновавшей деревни. Вся Черноземь съ наѣхав-шими родственниками, пріятелями, сватами цѣлыхъ три дня пьянствовала, ѣла, плясала и ора.ѵа. Несомнѣнно, пропьянствовала бы и четвертый деньг если бы этимъ днемъ оказалось воскресенье' или иной какой празд-никъ, но, къ сожалѣнію черноземцевъ, Рождество Бого-родицы приінлось въ субботу. Слѣдовательно, воскре-сенье было вторымъ очереднымъ днемъ праздника. Вы-питак черноземцами водка считалась ведрами, а на-варенное для этого случая пиво — 'бочками.

Иьяны были всѣ поголовно, исключая дряхлыхъ стариісовъ да грудныхъ младенцевъ... Пьянъ былъ и урядникъ, пьянъ и десятскій, пьяны и патрульные изъ мужиковъ ... непреоборимый соблазнъ сокрушилъ да-же власти, призванныя по долгу службы наблюдать за порядкомъ... Ошалѣвшіе отъ вина отцы напаи-вали своихъ малолѣтнихъ дѣтей и тѣшились ихъ опья-ненісмъ...

Деревня въ эти дни представляла собой необыч-ное зрѣлище.

Вытянутые въ двѣ линіи, лицомъ другъ къ другу, сто дворовъ съ бревенчатыми старыми и новыми из-бами, амбарушками, хлѣвушками, баньками, покосив-шимися и стоявшими прямо, крытыми соломой и дран-кой, безъ единаго ДеР^^^ъе1апИI^ли■акП:и 200 дворкаХъ и вся длинная улица, раздѣляющая эти два ряда дворовъ, были перенолнены лохматыми,. стран-ными, раздерганными, шатающимися изъ стороны въ сторону, дико орущими двуногими существами. Каэа-лось, всѣ эти люди вдругъ заболѣли острымъ помѣ-піательствомъ и вмѣсто степенпой, полной достоинства рѣчи, во все горло выкрикивали непотребныя слова, точно всѣ другія ими забыты и только одпими ими, этими непотребными словечками,, они выражали и ра-' дость, и злобу, и дружескій привѣтъ, и смертель-ную угрозу...

Они, какъ отравленные зельемъ тараканы, распол-зались по всѣмъ угламъ и закоулкамъ, безтолково раз-махивали руками и головами, сталкивались между со-бой, то безпричинно обнимались, цѣловались и пла-кали отъ пьянаго умиленія, то ругались, дрались, па-дали и засыпали на улицѣ, въ дворахъ, въ ямахъ, въ овражкахъ...

Вездѣ, какъ бы на перебой другъ передъ другомъ, рыпѣли гармошки; нескладными пьяными голосами вы-крикивались пѣсни, почти всегда непристойнаго содер-жапія; время отъ времеііи завывалъ и гудѣлъ далеко за деревней слышный одинокій бубенъ. И изъ всѣхъ этихъ звуковъ надъ головой свивался нелѣпый, дикій, зловѣіцій гамъ. Казалось, что здѣсь не люди весели-лись, а завывали и бушевали выпущенныя изъ клѣтки неразумныя животныя, по-скотски празднующія свою свободу...

Парни цѣлыми орущими ватагами ходили по ули-цѣ, били окна, вламывались въ избы и требовали уго-щенія... и горе тѣмъ изъ хозяевъ, 'кто не въ силахъ былъ удовлетворить ихъ желаній, объ отказѣ же не могло быть и рѣчи, иначе ихъ самихъ и ихъ семей-ныхъ немилосердно избивали, въ домахъ производили разгромы.