Юкито Аяцудзи - Another. Часть 2. Как?.. Кто?..

• Название: Another. Часть 2. Как?.. Кто?..
• Автор: Юкито Аяцудзи
• Жанр: Ужасы и Мистика

Коити Сакакибара, переехав в город Йомияма и познакомившись там с таинственной девушкой Мей Мисаки, даже не догадывался, во что влип. Теперь ему предстоит разбираться в причинах серии необъяснимых ужасных смертей своих новых одноклассников и их родственников... и понять, как следует действовать, чтобы снять с класса проклятие и закончить учебный год живым.

---

– Да, – тихо отозвался Мотидзуки на слова Тэсигавары.

– Ладно, к делу: почему мы тебя позвали, – Тэсигавара, до того сидевший расслабленно, выпрямился. – Мотидзуки, ты ему расскажи.

– А… ладно.

Мотидзуки промочил губы водой из стакана и протяжно вздохнул.

– Мы с Томокой-сан… у нас хоть и разные матери, но все равно мы кровные родственники… так что она может оказаться втянута в наши проблемы.

– Под «нашими проблемами» ты подразумеваешь «катастрофы» класса три-три? – уточнил я.

Мотидзуки твердо кивнул и продолжил:

– Поэтому я… я не мог ей не рассказать.

– Ты ей рассказал, что происходит?

– …Да.

– Все подряд рассказал, да? – это Тэсигавара.

– Да. Почти все.

– Томока-сан… – Тэсигавара покосился в сторону стойки, где она стояла. – Она тоже училась в Северном Ёми. Она сказала, что была не в три-три, но кой-какие слухи все равно слышала. Поэтому, когда Мотидзуки ей все сказал, она сразу прониклась.

– Ведь уже действительно несколько человек умерло. И она тревожится за меня и других в моем классе, – добавил Мотидзуки, и его щеки порозовели. Вот, значит, в чем дело, пацан? Вот откуда взялся твой интерес к женщинам старше тебя?

– Но проблема сама не решится от того, что она тревожится. «Катастрофы», если начались, уже не прекращаются. Что бы мы ни делали…

– Во, и Мотидзуки рассказал сестре о нашей ситуации и о летнем лагере в августе.

– …Так.

– И в этом разговоре, – Тэсигавара снова выпрямился, – всплыла кой-какая новая информация. От Томоки-сан.

4

Кацуми Мацунага.

Так звали человека, который принес эту «новую информацию» исходно.

Он закончил Северную среднюю школу Йомиямы в 1983 году. То есть – одновременно с Рейко-сан. Более того, в последнем учебном году они с ней были в одном классе – в том самом классе 3-3.

Потом он закончил местную старшую школу и поступил в университет в Токио. После университета устроился в какой-то средний банк, но через пару лет уволился, вернулся в Йомияму, снова поселился в доме родителей и стал помогать с семейным бизнесом.

Он был завсегдатаем «Инои».

– Мацунага-сан к нам заходит пару раз в неделю. Я знала, что он учился в Северном Ёми, но только в начале этого месяца выяснила, что он был именно в классе три-три…

Поскольку я зашел сюда впервые и раньше этой истории не слышал, Томока-сан принялась рассказывать ее лично.

– Я много чего услышала от Юи-куна и решила сама порасспрашивать. Я спросила Мацунагу-сана, был ли «лишний» в его классе, когда он учился. Он к тому времени уже успел прилично набраться. Он сразу вздрогнул, а затем…

Мацунага сидел у барной стойки и продолжал пить, не отвечая на вопросы Томоки-сан ни «да», ни «нет». Потом вдруг обхватил голову руками и запинаясь заговорил; история полезла из него сама, без понукания. Выглядело это как-то так:

«"Проклятие" того года… Это было из-за…

Это… это не я.

Я не сделал ничего плохого…

Благодаря мне они все…

…Я их спас. Я их спас!

Я хотел кому-то рассказать.

Я просто должен был…

…Я оставил это там.

Я спрятал…

Я спрятал в классе…»

Он еле ворочал языком, со стоном вываливая слово за словом…

Дальше он уже так набрался, что впал в прострацию и молча покинул бар.

– Ничего не понимаю. Что это все значит? – вырвалось у меня.

Томока-сан смущенно склонила голову набок.

– Я не вполне уверена. То, что я только что рассказала, было на прошлой неделе; с тех пор Мацунага-сан заходил сюда еще два раза. Всякий раз я пыталась вернуть его к этой теме, но он ничего не помнит.

– В смысле, не помнит, что сам говорил?

– Да. Сколько бы я ни спрашивала, он всякий раз делал недоумевающее лицо и говорил, что ничего не знает.

– …

– У меня сложилось впечатление, что он помнит, что пятнадцать лет назад в классе три-три происходили «катастрофы» из-за «проклятия». Но самое важное для нас – кто в том году был «лишним» и почему «катастрофы» прекратились – он не помнит.

– Как вы думаете – может, он все знает, но просто не хочет говорить?

– На это было непохоже, – Томока-сан вновь склонила голову набок. – В тот вечер он был настолько пьян, что, возможно, случайно ухватил какую-то тень воспоминания. Так мне показалось.

Начиная с определенного момента воспоминания о «мертвом» у всех вовлеченных тускнеют и исчезают. Почти наверняка это произошло и с Мацунагой-саном, бывшим учеником класса 3-3.

Сейчас, пятнадцать лет спустя, похоже, какой-то фрагмент воспоминания пробудился в его пьяном мозгу. А что? Нельзя ведь с уверенностью утверждать, что это невозможно. Такое у меня сложилось мнение на этот счет.

– В этом что-то есть, скажи? – и Тэсигавара заглянул мне в лицо. – Въезжаешь, что это значит? – теперь он заглянул уже в лицо Мотидзуки.

Мотидзуки опустил глаза. Я, жуя соломинку в своем бокале с ледяным чаем, ответил:

– Угу.

Тэсигавара торжественно кивнул и сказал:

– Я не против сгонять в этот лагерь и попросить богов о помощи, но до тех пор, может, не стоит просто сидеть по углам?

– …М?

– Тебя рассказ Томоки-сан ни на что не натолкнул? Что этот Мацунага пытался ей сказать?

– И что же?

– Он сказал «я их спас», так? Он сказал, что спас всех. И, чтобы кому-то сообщить, оставил «это».

– И спрятал в классе?

– Точно. Причем втихаря – то есть никто не знает, где именно. Я без понятия, что это за «это», но оно точно как-то связано с «проклятием»… теперь сечешь?

– Если под таким углом смотреть, то да.

– Скажи? Скажи? – лицо Тэсигавары загорелось энтузиазмом. – Нужно пойти его искать.

– Эээ? – вырвалось у меня, и я повернулся к Мотидзуки, чтобы посмотреть его реакцию. Он опустил голову и весь съежился. Я развернулся обратно к Тэсигаваре и осторожно спросил:

– И кто будет искать?

– Мы, – ответил Тэсигавара. Судя по его лицу, ответ был совершенно очевиден. Хотя насколько он продумал свое предложение, мне оставалось неясно. – Я, Сакаки, ну и Мотидзуки. Это ведь он добыл информацию у Томоки-сан.

Все еще не разгибаясь, Мотидзуки протяжно вздохнул.

– Я хотел бы Кадзами тоже припрячь, но он только на вид такой серьезный. Он если с нами пойдет, будет трястись как маленький. Эй, Сакаки, почему б тебе не пригласить Мей-тян?

Я возмущенно поджал губы и сердито уставился на Тэсигавару.

– Кончай уже, а?

5

Так я ему ответил, но…

Всего час спустя я был в Мисаки, на кукольной выставке «Пустые синие глаза в сумраке Ёми». Я позвонил Мей сразу, как только попрощался с Тэсигаварой и Мотидзуки на выходе из «Инои». В таком душевном состоянии я просто не мог не позвонить.

Трубку взяла Кирика-сан. Как и в первый раз, полтора месяца назад, когда я туда позвонил, в ее голосе прозвучало легкое удивление – или неловкость, – но, как только я представился, она тут же меня узнала – «А, Сакакибара-кун» – и передала трубку дочери.

– Я сейчас недалеко от школы, – сказал я самым небрежным голосом, на какой только был способен. – Ничего, если я к тебе загляну?

Даже не спрашивая, почему я хочу зайти, Мей тут же ответила:

– Конечно. Давай снова встретимся в подвале выставки. Скорее всего, посетителей не будет.

– Договорились.

Бабушка Аманэ не стала брать с меня плату, и я направился прямиком к лестнице в подвал. Мей уже была внизу. Она стояла у черного гроба у дальней стены, прямо возле куклы, так похожей на нее.

Одета она была по-спартански: джинсы в обтяжку и простая футболка. Причем футболка светлая, в тон платью куклы в гробу…

– Привет, – махнул рукой я. Потом подошел и задал вопрос, который меня уже долгое время занимал, но я не мог найти ответа. Собственно, он сам собой у меня вырвался. – Слушая, эта кукла… – я указал на куклу в гробу. – Ее ведь делали с тебя, да? Когда мы тут впервые встретились, ты сказала… что это только половина тебя? Но что это значит?

– Может быть, даже меньше половины, – отозвалась Мей. Ну да – она и тогда примерно так же сказала.

«Но она – только половина меня. Может быть, даже меньше».

– Она… – взгляд Мей скользнул по гробу. – Эта девочка – ребенок, который был у моей матери тринадцать лет назад.

– У Кирики-сан? Так она, значит, твоя младшая сестра?

Но Мей же говорила, что у нее нет сестер?

– Эта девочка была у нее тринадцать лет назад, но умерла, даже не родившись. Ей даже имя не успели придумать.

– Э…

«У тебя… есть старшая сестра или, может, младшая?»

Когда я задал этот вопрос, Мей лишь молча покачала головой. Если бы я сейчас спросил, почему, думаю, Мей ответила бы: «Потому что ты задал вопрос в настоящем времени».

– Да, делалась эта кукла с меня, но думала Кирика при этом о своем ребенке, которого она не смогла родить. Вот почему я только половина ее. Или даже меньше.