Альмудена Грандес - Любовь в ритме танго

• Название: Любовь в ритме танго
• Автор: Альмудена Грандес
• Издательство: ACT, ACT МОСКВА
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-17-037047-4

История женщины с романтичным именем Малена Фернадес де Алькантара.

История таинственного подарка ее деда — веками хранившегося в семье загадочного изумруда, фамильной реликвии, способной спасти от смерти.

История многолетнего соперничества Малены с сестрой — и ее поисков собственного места в этом жестоком мире.

История загадочного проклятия, которое из поколения в поколение тяготеет над женщинами семьи Алькантара.

История жизни в жестоком и прекрасном ритме танго…

---

После завтрака мы с Рейной в первый раз должны были отправиться на занятия. Я боялась этого момента, потому что не знала никого из профессоров и из студентов. Мне казалось странным, что теперь я буду совсем одна и никто не будет даже подозревать о том, что у меня есть сестра-близнец.

Большой неожиданностью для меня стало то, что в моей группе было очень мало парней, — их можно было пересчитать по пальцам одной руки. Однако даже такое небольшое количество молодых людей заставило меня нервничать — мне предстояло учиться в смешанной группе. Это было непривычно. Правда, меня утешало то, что девушек было все же больше. Общение с парнями теперь стало свободно и просто, и я могла сходить в кино в сопровождении новых знакомых, не опасаясь, что вечером со мной случится что-нибудь нехорошее.

В первый день занятий, как только я перешагнула порог незнакомой аудитории, мне стало страшно до судорог. Я понимала, что в действительности у меня никогда не было настоящих друзей. Постоянное общество Рейны освобождало меня от детских привязанностей в колледже, а большое количество кузенов и кузин, с которыми я жила в Индейской усадьбе, позволяло обходиться без друзей. И вот теперь, в университете, мне казалось, что я осталась совсем одна. В аудитории я выбрала место у стены и пару недель не хотела ни с кем общаться, в одиночестве бродила по коридорам или шла во дворик покурить. Остальные студенты могли посчитать меня высокомерной, однако мне было все равно, я наслаждалась одиночеством и не собиралась ни с кем знакомиться, на занятиях отвечала спокойным, ровным голосом, ни кого не смущаясь.

Однажды я обратила внимание на незнакомую девушку: она вошла в аудиторию в сопровождении трех или четырех подруг, казалось, они давно знакомы. Как-то раз эта девушка села рядом со мной и, извинившись за любопытство, спросила, что я ношу на пальце. Я рассказала ей историю про гайку, про то, как мы с Фернандо чинили мотоцикл, а гайка от того самого мотоцикла — я взяла ее на память. Девушка слушала меня и временами весело смеялась — ее реакция мне очень понравилась. Ее звали Марианна, а через некоторое время она представила меня своим подругам — Марисе, полной девушке маленького роста, Паломе, рыжей и с прыщами на лице, и Тересе, которая приехала из Реуса и говорила с очень забавным акцентом. Подруги Марианы были очень рады снова встретиться, они давно не виделись. Девушки с удовольствием приняли меня в свою компанию. Потом они познакомили меня со своими братьями, кузенами и женихами, у которых тоже были кузены и сестры, школьные друзья, а так как у меня должен был тоже кто-то быть, то я не замедлила познакомить их со своей сестрой. Никогда еще в моей жизни не было таких насыщенных дней. По утрам у меня — занятия но английскому, а по вечерам — кино с Марианой и Тересой. Ни одна из нас не уставала снова и опять смотреть фильмы, а, когда какой-либо из них нам по-настоящему нравился, мы ходили на него снова, и так три-четыре раза. Я старалась ни на чем не зацикливаться, веселиться и не думать о Фернандо с понедельника по пятницу, но, как только ложилась спать, вспоминала о нем, он занимал мои мысли в выходные дни. Каждую субботу после завтрака я начинала писать Фернандо длиннющее письмо, которое не могла закончить до вечера следующего дня, а вокруг меня все росла и росла гора скомканных черновиков. Перед тем как запечатать письмо, я вкладывала в конверт какую-нибудь глупую мелочь, которая казалась мне подходящей, — брелок, фотокарточку с каким-нибудь пейзажем, вырезку из газеты, засушенный цветок или наклейку — с припиской, в которой извинялась за то, что посылаю такую безделицу. Он отвечал мне, его письма были даже более подробными, чем мои. А потом он выполнил мою просьбу — брюки для Маку. После этого он начал мне слать посылки с настоящими подарками — кофточками, постерами и несколькими дисками, которые только-только появились в Испании.

Время проходило тихо, усиливая лень, которая мной овладела, перед тем как в начале ноября Рейну не свалила странная болезнь.

* * *

Первые симптомы заболевания появились еще месяц назад, но тогда на них никто не обратил внимания. Болезнь Рейны совпала с тяжелыми временами, когда обострился склероз, поразивший грешное тело моего любимого дедушки три месяца назад.

Однажды утром я увидела, что Рейна лежит в кровати, скрючившись в позе эмбриона, и сжимает руки на животе, как будто боится, что ее внутренности выпадут наружу. Я спросила, как она себя чувствует. Рейна успокоила меня, сказала, что у нее начались месячные. Хотя ни одна из нас никогда сильно не страдала по этому поводу, я решила, что ее состояние естественное. Но мне перестало так казаться, когда я вернулась домой вечером. Как выяснилось, сестра целый день провела в постели.

На следующий день Рейна себя чувствовала так же, поэтому я решила не ходить на занятия, а остаться с ней дома. Так как обезболивающие не помогли, я дала Рейне стакан можжевеловой водки, которую она пила, время от времени откашливаясь, после этого домашнего средства ей полегчало. Мы вместе поели, а вечером она заставила меня пойти в кино на фильм, который мне очень хотелось посмотреть. Правда, я собиралась пойти на него с подругами на следующей неделе, и Рейна об этом знала. В конце концов я посмотрела этот фильм дважды, и все вернулось на круги своя. Я успела забыть о болях Рейны, но, когда двадцать пять дней спустя они повторились, сестра страдала намного сильнее, так что даже кричала от боли.

Теперь я действительно разволновалась и поговорила об этом с мамой, но она, как и месяц назад, была занята проводами дедушки в госпиталь, а потому не обратила на меня внимания. У всех в мире женщин, сказала она, случаются болезненные месячные, а потому на это не надо обращать внимания. Я не согласилась с мамой — Рейна уже три дня пролежала в постели. Она опухла, казалось, у нее внутри что-то не в порядке. Я говорила маме, что Рейна плохо выглядит, но она не хотела меня слушать. Наша мама считала, что ее дочь всегда была болезненной, поэтому не стоит драматизировать ситуацию. Может быть, мама так говорила потому, что уже привыкла к постоянным недомоганиям Рейны. К тому же теперь она пребывала в уверенности, что девочка выросла и окрепла, и все будет хорошо.

Рейна с детских лет привыкла не волноваться из-за вердиктов врачей, и, когда мы оставались вдвоем, она подробно рассказывала мне о своем состоянии. Ее мучили какие-то странные спазмы, как будто тело кололи иголками то в одном, то в другом месте. Она страдала от бесконечных приступов, уже привыкая к этой боли, жестокой и сильной. Боль иногда ослабевала и затихала, но не отпускала, так, что бедняжка на стену лезла. Я не знала, что мне делать, было очень страшно, и, хотя я не хотела пугать сестру своими подозрениями, мне казалось, что каждую следующую ночь ей становится все хуже, а я не знала, чем можно помочь и как облегчить страдания. Я приносила Рейне можжевеловую водку, но ее лечебный эффект теперь уже не был таким сильным, как прежде. Я опустошила уже все бутылки, которые нашла в доме, и больше у меня не было средства от этой странной болезни. Я грела полотенце над горячим паром и, когда жар становился нестерпимым, оборачивала им сестру, потому что холод ей не помогал. Я растирала ее тело, отчего ей становилось легче, но потом боли опять возобновлялись. Ничто не помогало Рейне. Я делала все, что мне приходило в голову, но результат был тем же: «Мне очень больно, Малена».

Когда сестра наконец поднялась через десять дней страданий, мама попыталась успокоить меня и сказала, что хотя ее и волнует состояние Рейны, но все это мелочи. Ее слова ничуть меня не успокоили, потому что Рейна отказалась пойти со мной гулять. Она сказала, что очень устает, когда напрягается, а, если она пойдет со мной, ей придется подниматься по лестницам в метро. Поэтому в кино мне пришлось идти одной, это было непривычно, но я все же постаралась убедить себя, что Рейне стало лучше. Утром в воскресенье я вышла на улицу за газетой, Рейна вызвалась пойти со мной, так что мы отправились вместе, как ходили тогда, когда были маленькими, потому что ее болезнь сотворила чудо и опять объединила нас с той поры, как мы осознали разницу между нами. Мы медленно шли по улице, наслаждаясь зимнем солнцем, как вдруг Рейна, ни с того ни с сего согнулась от нового приступа колик. Приступ был таким сильным, что она несколько секунд, которые показались мне вечностью, не могла выговорить ни слова.

Вечером мы остались в гостиной, смотрели телевизор, а потом я пошла в свою комнату, чтобы написать письмо Фернандо, но никак не могла найти подходящую бумагу. Мне нужно было подумать, как прояснить ситуацию. Еще ни разу мне не приходилось решать подобную задачу — никогда прежде я не отвечала за другого человека. Если я не вмешаюсь, мама никогда не вызовет врача, до тех пор пока Рейна может хоть немного двигаться, но когда она совсем ослабнет, может стать слишком поздно. Сестра боялась обеспокоить маму и себе казалась виноватой, более того, была готова терпеть боль, сколько хватит сил. Я поняла, что должна пойти к маме и объяснить происходящее, а она вызвать врача, — это ее обязанность. Я ходила за ней по пятам и повторяла одно и то же: «Нужно вызвать врача или же пойти к нему самим». Наконец мне удалось заставить маму принять верное решение, и она сказала: «Да, Малена, хорошо, ты пойдешь с нами, пусть врач и тебя посмотрит…» Эти слова успокоили меня, хотя я прекрасно понимала, что мое здоровье ее совсем не волнует.