Альмудена Грандес - Любовь в ритме танго

• Название: Любовь в ритме танго
• Автор: Альмудена Грандес
• Издательство: ACT, ACT МОСКВА
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-17-037047-4

История женщины с романтичным именем Малена Фернадес де Алькантара.

История таинственного подарка ее деда — веками хранившегося в семье загадочного изумруда, фамильной реликвии, способной спасти от смерти.

История многолетнего соперничества Малены с сестрой — и ее поисков собственного места в этом жестоком мире.

История загадочного проклятия, которое из поколения в поколение тяготеет над женщинами семьи Алькантара.

История жизни в жестоком и прекрасном ритме танго…

---

Я на мгновение остановилась, чтобы понаблюдать за ее реакцией, но Магда молчала, и я продолжила:

— Я подумала, ты хорошо знаешь французский язык, потому что ты очень хорошо говоришь, я слышала однажды.

— Ты ведь никому об этом не расскажешь, правда? — взволнованно спросила Магда.

Я покачала головой.

— Я умею хранить тайны.

Наконец она улыбнулась, даже начала смеяться. Магда смеялась всегда очень звонко, потом обняла меня крепко-крепко, что я даже немного испугалась, но поняла, что она просто слишком соскучилась.

— Боже мой, Боже мой, какие мы глупые! Тебе ведь всего одиннадцать лет, а ты уже в курсе моих дел, знаешь, что нужно и что нельзя говорить, вот как бывает… Само собой, ты умеешь хранить тайны, — Магда уже совсем успокоилась, а ее голос стал нежным. — Ты внучка моего отца, дочь моей сестры, ты научилась хранить секреты раньше, чем кататься на велосипеде… Впрочем, со мной было то же самое.

— Я знаю, что это грех.

— Нет, это не грех, Малена, — она медленно, с нежностью, погладила меня по волосам и повторила, — это не грех. Ложь — грех, а это… Это единственный способ защититься.

Такси затормозило у тротуара прежде, чем я успела что-либо ответить. Я не поняла последних слов Магды, но догадалась, что она сказала, что-то очень важное. Сейчас я думаю, что если попытаться объяснить себе то, что тогда произошло, никто не сможет понять всех причин моего поведения, но оно всегда было естественным. В действительности была одна вещь, которая меня волновала и о которой я спросила, когда мы пошли по улице, застроенной современными зданиями. Я спросила о том, что оставалось для меня непонятным.

— Почему ты больше не носишь монашескую одежду?

— Потому что она мне не нравится! Ведь тебе тоже не нравится одеваться в форму колледжа по субботам, разве не так?

— Да, но сегодня не суббота.

— Сегодня днем я вышла из дома, чтобы сделать кое-что, при этом никто не должен знать, монахиня я или нет. Когда решаешь заняться делами, то не обязательно одеваться в одежду монахини. Люди уважают монахинь, но не принимают нас всерьез, относятся к нам как к чудачкам. Со священниками все иначе.

— Мы идем по делам?

Она остановилась и взяла меня за плечи.

— Послушай меня, Малена. Как-то ты сказала, что любишь меня. Это, правда?

Я кивнула.

— Что сильно любишь меня, верно?

Я снова кивнула.

— В общем, если ты меня любишь, пообещай мне… Я всю жизнь хотела кое-что сделать для тебя. Ты спросишь, о чем я говорю? О том, чего хотели бы для себя твой отец, твоя мать, твоя сестра. Поэтому мне ничего другого не остается. Не я привела тебя сюда, ты сама пошла за мной. А потом я не хотела оставлять тебя одну на улице. Так?

— Да.

— Очень хорошо, Малена, тогда пообещай мне, что не скажешь никому, что ты меня встретила сегодня, что шла за мной туда, куда я теперь тебя отведу, ты никому не скажешь, что я там делала. Ты обещаешь?

Магда не верила, что я смогу держать язык за зубами, и это оскорбило меня. Видимо, она чего-то сильно боялась, чего-то греховного, того, что каралось адскими муками. Я должна была пообещать ей. Когда я заговорила, мой голос звучал так тонко, словно вместо меня говорила Рейна:

— Да, я тебе обещаю.

— Не мучайся, мое сокровище, — улыбнулась Магда, заметив мое замешательство. — Я только иду кое-что купить. Это ведь не грех. Правда?

— Конечно, нет, — я улыбнулась ей в ответ, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно спокойнее.

— О том, что сейчас произойдет, — сказала она, взяв меня под руку, — никто не должен знать. Монахиням нельзя ничего покупать, не испросив на то разрешения. Меня бесит то, что я не могу иметь своего дома, уголка, куда бы я могла пойти, например… Да… Когда-нибудь все изменится. Понимаешь?

Несомненно, я ее понимала, все понимала. Покупки — одна из многочисленных традиций моей семьи. Я действительно не видела ничего предосудительного в том, что в тот день Магда говорила и делала. Ничего страшного не случилось, когда мы перешагнули порог элегантно отделанного особняка, вместе сели за стол, а симпатичный сеньор, щедро предложивший вначале мне конфет, начал читать какую-то бумагу, где постоянно рядом со словом «собственность» стояло мое имя — Магдалена Монтеро Фернандес де Алькантара. Имя Магды почему-то не прозвучало ни разу. Она спокойно прослушала весь текст, не сделав ни одного замечания в адрес его составителя. Потом повернулась и протянула мне несколько фотографий, пока щедрый сеньор на некоторое время выходил.

— Посмотри. Как тебе?

На фотографиях был снят очень красивый дом, стены которого были практически белыми, исключая лишь пространство между окон, на котором цветом индиго были изображены красивые узоры. Входные двери в старинном стиле, как и в Альмансилье, высотой были в два человеческих роста, выложенные над ними изразцы складывались в надпись — имя и дату. По стенам спускались длинные стебли цветущих олеандров. По периметру также были высажены цветы и кактусы. Если бы иллюстраторы хотели изобразить сказочный дом, то он выглядел бы именно так.

— Он очень красивый. А где он находится?

— В городке Альмерия, называется «Монашеский омут», он должен стать моим пунктом назначения… — Магда вздохнула, погрузившись в свои мысли. Потом она снова улыбнулась, глядя мне в глаза. — Я рада, что он тебе нравится, потому что он твой.

— Мой?

— Да, я купила этот дом на твое имя. Можешь делать с ним все, что захочешь, когда я умру, потому что, я надеюсь, до тех пор ты меня не выгонишь из него. Правда?

В этот момент вернулся сеньор и продолжил читать бумаги высоким голосом. Я подумала, что Магда уехала, сбежала из Мадрида, чтобы жить в этом белом доме в одиночестве, окруженной цветами и кактусами. Я хотела сказать, что с удовольствием жила бы вместе с ней, но потом поняла, что не стоит этого говорить. Я представила Магду постаревшей: она сидит около этого дома и кормит с руки птиц (на фотографии никаких птиц не было).

Наконец Магда встала, пожала сеньору руку, я поднялась вместе с ней. Мы вышли на улицу, но не успели пройти и двадцати шагов, как она остановилась, а потом потянула меня за собой в канцелярский магазин.

— Я хочу сделать тебе ответный подарок. Помнишь те цветы тыквы?

— Да, но ведь они тогда уже испортились, так что…

— Не важно, детка. Я все равно хочу тебе что-нибудь подарить.

Пожилая сеньора за прилавком в полинявшем синем платье смотрела на нас с другого конца магазина. Тетя увидела ее.

— Добрый день. Мы бы хотели купить дневник.

— Для мальчика или для девочки?

— А что, они сильно отличаются?

— Да нет, не особо, по правде говоря. Я имею в виду цвет, оформление переплета.

— Это для меня? — шепнула я на ухо Магде.

Она утвердительно кивнула, а потом произнесла:

— Для мальчика, пожалуйста.

Тетя была единственным человеком, кому я рассказала о своих мечтах. И сейчас она еле сдерживалась, чтобы не рассмеяться. Однако продавщица ничего не заметила и пошла в подсобное помещение. Спустя несколько минут она вернулась с дюжиной строго оформленных дневников. Продавщица разложила их перед нами на стеклянном прилавке, предлагая получше рассмотреть.

— Выбери тот, который тебе больше нравится, — сказала мне Магда.

Я разглядывала дневники очень внимательно, но при этом не могла скрыть свое неудовольствие.

— По правде говоря, я бы предпочла, чтобы ты подарила мне книгу или деревянный пенал…

— Нет, — твердо ответила мне Магда, — это должен быть дневник.

В конце концов я решила выбрать самый простой из всех — дневник в переплете из зеленого фетра с кармашком. У меня даже возникло ощущение, что этот дневник был сделан в расчете на то, что его купит какой-нибудь тиролец в тон своей курточки.

Продавщица хотела завернуть дневник в бумагу, но Магда сказала, что это не требуется, оплатила покупку, и мы вышли на улицу. Пока мы ждали такси, Магда взяла дневник, открыла его, потом закрыла и протянула мне.

— Послушай меня, Малена. Я знаю, что ты не витаешь в облаках. Однако я уверена, что он тебе очень пригодится. Пиши в нем. Записывай все, что с тобой происходит, описывай все плохое, что с тобой приключится. Пиши о том, о чем не можешь никому рассказать. Радостные события, чудесные происшествия, которые никто не поймет, если ты о них расскажешь. Пиши в нем тогда, когда поймешь, что не можешь что-либо вынести, когда захочешь покончить с собой или спалить дом. Никому не рассказывай о своих чувствах, но пиши о них в этот дневник. Записывай все, а потом читай то, что когда-то написала.

Я оглядела Магду с ног до головы. Не зная, что ответить, я прижала дневник к груди так крепко, что пальцы побелели. Пустые такси проезжали мимо нас, но Магда их будто не замечала — она была целиком поглощена своим рассказом. Она замерла, словно не решалась произнести вслух нечто очень важное.