Элизабет Мотш - Правосудие в Миранже

• Название: Правосудие в Миранже
• Автор: Элизабет Мотш
• Издательство: Макбел
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2007
• ISBN: 985-6347-50-5

Данвер, молодой судья, едет по поручению короля Франции в одну из провинций, чтобы проверить поступающие сообщения о чрезмерном рвении своих собратьев по профессии в процессах, связанных с колдовством. Множащиеся костры по всей Франции и растущее недовольство подданных обеспокоили Королевский двор. Так молодой судья поселяется в Миранже, небольшом городке, полном тайн, где самоуправствует председатель суда де Ла Барелль. Данвер присутствует на процессах и на допросах и неожиданно для себя влюбляется в одну необычную, красивую женщину, обвиняемую в убийстве своего мужа и колдовстве.

Элизабет Мотш пишет не просто исторический роман. Это тонкая любовно-психологическая драма с элементами детектива и великолепными поэтическими описаниями Бургундии семнадцатого века.

---

Она села на постели, обхватив колени руками.

— Мой единственный шанс заключался в том, чтобы заставить его поверить в свое отцовство. Я рассчитывала хранить секрет до его смерти, а потом открыть правду моему ребенку. Я придумывала планы, построенные на лжи. Наконец я провела ночь в его постели. Это была ужасная ночь. Я казалась себе проституткой, подцепившей первого клиента. Он ничего не сделал, чтобы умерить мою стыдливость, наоборот. Он наверстывал упущенное, мстил за вынужденное и долгое воздержание… Но после этого поверил, что является отцом ребенка. Однако вскоре у него возникли сомнения. Ведь я отдавалась ему всего три раза. Он потребовал от меня клятву, что ребенок от него. И я поклялась.

Анна Дюмулен закусила нижнюю губу.

— Однажды он застал меня танцующей с веткой бука, которую я принесла из леса. Я ласкала ветку, целовала ее и пела. Я думала, что муж в Дижоне, куда он уехал, чтобы лично забрать посылку, пришедшую с Востока. Но он вернулся раньше, чем я предполагала. Он оставил повозку на соседней улице, чтобы понаблюдать за мной и, возможно, застать в компании с мужчиной. И что же он увидел? Я пела и танцевала с веткой в руках, как будто дитя уже вышло из моего чрева… Одинокая женщина, по его мнению, не должна петь. Он подумал, что это была какая-то колдовская песня. С того дня он пытался любой ценой заставить меня сознаться в измене и выдать имя настоящего отца. В конце концов я перестала протестовать. А в тот день, когда он ударил меня слишком сильно, я не выдержала и сказала, что не он отец моего ребенка, и я счастлива этому. Это был единственный способ сделать ему больно.

Анна встала с постели и нервно прошлась по комнате. Ее силуэт закрыл огонек свечи.

— Он отомстил мне, приготовив специальное снадобье для прерывания беременности: цианистый калий в смеси с рвотным орешком и аконитом, от которого заходится сердце. Потом он связал меня и заставил выпить эту отраву, влив ее мне в рот через воронку… Вечером я впала в транс. Его снадобья в большинстве своем были очень эффективны. Из всего, что о нем говорили, это единственная правда. И пока я корчилась от боли, чувствуя, как плод покидает мое тело, он унижал и осквернял меня…

У нее перехватило горло. Неожиданно яростный порыв ветра с такой силой ударил в плотно закрытые ставни, что они жалобно заскрипели и запрыгали на своих петлях. Дождь усилился и с новой силой забарабанил в окна. Похоже, до прихода весны было еще далеко.

— Спустя какое-то время его начали мучить угрызения совести. Он просил у меня прощения и часто ходил в церковь, а на исповеди признался кюре в своем преступлении.

— Выходит, приходской священник знал обо всем?

— Да, и он отпустил ему грехи, посчитав, что женщина, нарушившая супружескую верность, может довести мужа до безумия. На самом деле кюре всегда стоял на стороне супруга и был настроен против меня. В сложившейся ситуации все были заинтересованы в том, чтобы сохранить эту историю в тайне… Но вскоре по городу поползли всякие слухи. Стали поговаривать, что я доступная женщина…

Анна присела на край кровати. Ее профиль четко вырисовывался на фоне горящей свечи.

— Мне было так плохо… Я разговаривала с проезжими. Я общалась только с теми, кто не был уроженцем Миранжа. Я начала ненавидеть этот город. И он платил мне той же монетой.

«Надо полагать, аптекарю не нравились эти „проезжие“, — мелькнуло в голове Жаспара. — Возможно, она отдавалась им… А ее прогулки в лес…» Он вспомнил свою первую встречу с Абелем и неожиданное появление Анны Дюмулен.

Они замолчали, но отныне их связывала общая тайна.

Она потянулась к нему и осыпала его лицо быстрыми легкими поцелуями. Не в силах сдержать дрожь, он ответил ей тем же, чувствуя, как его бросает то в жар, то в холод. Неимоверным усилием воли Жаспар подавил растущее желание. Настроение Анны изменилось: печаль отступила и она заметно повеселела. Но иногда из-за неловкого движения по ее лицу пробегала легкая гримаса боли. Она вздохнула и сменила позу. Он ласково взял ее за руки, и она ответила легким пожатием нежных пальцев.

С первым ударом колокола Жаспар вернулся на постоялый двор и, стараясь не шуметь, двинулся к лестнице. Неожиданно чья-то рука схватила его за плечо…

Это была хозяйка постоялого двора. Бесполезно отпираться, ей все известно. Неужели она подслушивала за дверью или под окном? Женщина потянула его за рукав в подсобку за кухней. Там, в этом каменном мешке, их мог слышать только разверстый зев печи.

Тон трактирщицы удивил его. После лести наступил черед угроз.

— Если вы не поможете Коломбану, я донесу на вас.

— Чего вы хотите на самом деле?

— Ему нужно найти убежище.

— Но не вы ли хотели, чтобы он уехал?

— Это так, однако я не хочу, чтобы он превратился в попрошайку.

— Так в чем же дело?

— Нужно отправить его в Дижон, и чтобы там кто-нибудь приютил его в ожидании лучших времен.

Такая постановка вопроса показалась Жаспару Данверу весьма разумной.

— Кто бы это мог сделать?

— А вот это я хочу услышать от вас.

В Дижоне у него не было знакомых. Но он знал, что женщина ждет от него ответа, нет — требует. Может быть, пастор, о котором ему говорили.

— Я займусь подготовкой к поездке, — сказала женщина. — Об остальном поговорим за ужином.

Они обменялись понимающим взглядом. Услуга за услугу. Она ничего не скажет, он ничего не скажет.

До рассвета он мог еще часик поспать.

19

На следующий день Анна Дюмулен была снова вызвана в суд.

Председатель Ла Барелль не хотел лишиться добычи. Он никому не доверял и, опьяненный властью, неистовствовал в своем стремлении наказать порок. Когда он уставал, допрос продолжал Канэн, чтобы не давать вдове передышки.

Но она не сдавалась и стояла на своем, придерживаясь первоначальной версии. Ее упрямство выводило судей из себя. На Жаспара ее сила произвела большое впечатление. Ночные признания этой хрупкой молодой женщины, казалось, лишь пригрезились ему. История жизни вдовы Дюмулен выглядела на удивление пресной: в ней не нашлось места ни тайному любовнику, ни спровоцированному выкидышу. Зато были преждевременные роды, разочарованный муж, остановка сердца и, наконец, печальное вдовство.

Судья Данвер сидел, как на иголках: малейшие звуки, доносившиеся с улицы, едва не заставляли его срываться с места. Ему почудился цокот копыт, но — увы! — это не были посланцы Дижона. Он снова прислушался, пытаясь представить себе шумное появление отряда солдат у городских ворот. Красно-синие стражники Миранжа не смогут их задержать. Процесс будет остановлен. Места за большим столом займут судьи из Дижона. Вдову отправят домой…

Прокурор Канэн обвинил ее в том, что она отравила своего мужа, который был на двадцать лет старше ее, чтобы без помех забавляться с суккубами.

— Это бредовое обвинение! — возмущенно выкрикнул Караш д’Отан, но ему тут же пригрозили немедленным удалением из зала суда.

Председатель Ла Барелль был взвинчен до предела и жаждал только одного — добиться для вдовы вынесения смертного приговора. Стремясь поскорее поставить в этом деле точку, он снова взял ведение допроса в свои руки. Но вдова давала четкие ответы на все его вопросы.

— Послушать ее, так эта женщина — просто святая, — склонившись к Бушару, тихо произнес Ла Барелль, постаравшись, однако, что бы его услышали все. — Тут каждый рвется в святые. Вот увидите, скоро портреты ведьм появятся в церквях. Верующие смогут любоваться их ликами!

Они говорили о вдове так, как будто ее не было в зале суда. Их спесь превзошла все мыслимые пределы. Данвера мучили сомнения: неужели председатель Высшего суда Дижона надавал ему пустых обещаний? Либо он просто решил потянуть время, чтобы не выглядело так, будто он подчиняется Парижу?

Ла Барелль грубо приказал вдове покинуть зал суда. Он чувствовал, что больше ничего от нее сегодня не добьется. Досада и ненависть ясно читались на его лице, пока стражники выводили обвиняемую из зала.

В раздражении он взялся за своих «карманных» заседателей. Эту женщину нужно взять в оборот любой ценой, втолковывал он им, найти неопровержимые свидетельства ее вины! Хватит с него косноязычных мегер и старых злобных хрычей, жадных до чужого добра!..

— В город пришли музыканты, — нерешительно сообщил Бушар. — Я подумал, мы могли бы извлечь выгоду из их пребывания…

— Правосудие не извлекает выгоду!

— Господин председатель, поговаривают, будто музыканты участвуют в шабашах на горе…

— Музыка, это пустое! А я ищу женщину с растрепанной бородой! Насколько мне известно, она не играет на арфе!

Тем не менее Ла Барелль согласился, чтобы музыкантов привели завтра пополудни, после допроса Жанны Бург и Абеля. Эти двое, заметил он, уже во всем сознались. С ними дело пойдет быстрее, чем с упрямой вдовой.