Элизабет Мотш - Правосудие в Миранже

• Название: Правосудие в Миранже
• Автор: Элизабет Мотш
• Издательство: Макбел
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2007
• ISBN: 985-6347-50-5

Данвер, молодой судья, едет по поручению короля Франции в одну из провинций, чтобы проверить поступающие сообщения о чрезмерном рвении своих собратьев по профессии в процессах, связанных с колдовством. Множащиеся костры по всей Франции и растущее недовольство подданных обеспокоили Королевский двор. Так молодой судья поселяется в Миранже, небольшом городке, полном тайн, где самоуправствует председатель суда де Ла Барелль. Данвер присутствует на процессах и на допросах и неожиданно для себя влюбляется в одну необычную, красивую женщину, обвиняемую в убийстве своего мужа и колдовстве.

Элизабет Мотш пишет не просто исторический роман. Это тонкая любовно-психологическая драма с элементами детектива и великолепными поэтическими описаниями Бургундии семнадцатого века.

---

Внезапно она запнулась. Лица судей были непроницаемы, словно каменные маски. Слова застряли у нее в горле. Ла Барелль ликовал: неужели вдова тоже страдает забывчивостью?

Но Анна Дюмулен заговорила снова:

— Лекарственный мак применяется в пяти случаях… Отвар из его сушеных корней успокаивает боли в желудке… Десять или двенадцать красных зерен, принятых с вином, останавливают месячные… Черные зерна избавляют от дурных снов… — Ее голос снова окреп, и в нем зазвучал вызов: — Только настоящие фармацевты знают это. Додонаюс сам изучал труды китайских целителей, знания которых в области медицины всегда опережали нашу науку. — Тут она вспомнила, что перед ней сидят судьи, а не студенты: — У нас вместо мака обычно используют крапиву, что, конечно же, намного дешевле. Но крапива, даже смешанная с вороньим пометом и кровью кролика, по своей эффективности намного уступает маку.

Глубокие познания вдовы озадачили председателя суда. Он понял, что пора менять тему допроса. Больше всего ему хотелось говорить о бородатой женщине, поэтому, закрывая глаза на всю нелепость своего вопроса, он спросил:

— Вы умеете мяукать по-кошачьи?

— Умеете мяукать? — повторил за патроном Канэн.

Вдова Дюмулен одарила обоих мрачным взглядом.

— А кричать по-ослиному? — не унимался Канэн.

— Я приличная дама, — отрезала вдова.

— Вы поете в церкви? — продолжал Канэн, который понял, куда клонит председатель.

— Нет!

— Никогда? — вмешался Ла Барелль.

— Только при исполнении псалмов.

— А кроме псалмов в церкви исполняют что-нибудь другое?

— …

— Вы любите петь?

Она задумалась, почувствовав в этом вопросе новый подвох.

— Я люблю воспевать Господа Бога.

Допрос продолжался все в той же жесткой манере, и в каждой фразе чувствовались опасные намеки и тайный смысл. Когда вопросы к обвиняемой иссякли, председатель объявил, что она может идти, но предписание об аресте остается в силе. Вдова с отсутствующим видом смотрела прямо перед собой.

Едва она вышла из зала, как члены суда наперебой начали возмущаться ее вызывающим поведением. Она считала себя сильной. Возможно, так оно и есть. Шевалье д’Ир, хранивший до этого надменное молчание, встал из-за стола с пылающим лицом и направил указующий перст то ли на ряды пустых кресел, то ли на лики младенцев, взиравших с фландрийских гобеленов.

— Гордыня — один из семи смертных грехов! Она же является одним из природных пороков женщин. Вдова Дюмулен погрязла в ней, как некогда Вавилон! — Опьяненный собственными словами, фанатик Очищения монотонно загнусавил: — Увы, увы! О, великий Вавилон, могущественный город, грядет час твоего суда!

Обеспокоенный начальник тюрьмы мягко взял его за руку, как делал это с обезумевшими узниками, когда они начинали биться головой о стены камеры. Иногда такое обращение действовало на них успокаивающе. Но реакция святоши ошеломила его.

— Назад! — крикнул он. — Прочь!

— Шевалье боится порчи, — пояснил председатель, которого не волновали подобные страхи. Не обращая внимания на офицера, растерянно перебиравшего пальцами, и на приходившего в себя религиозного фанатика, он задал вопрос, который имел для него особое значение: — Так что же бородатая женщина? Каково ваше мнение, господа? Может ли она скрываться под привлекательной внешностью вдовы Дюмулен?

— Многие говорят, что она доступная женщина, хоть и обладает изысканными манерами, — подал голос Канэн, — и что она в одиночку ходит в лес. Не в этом ли кроется причина ее очарования и свежести? Вдова красива и молода! Вполне возможно, что она спуталась с дьяволом и является его фавориткой.

— Если женщина уродлива, она подозреваема, если женщина красива, то подозреваема вдвойне, — язвительно заметил иезуит.

Канэн в ярости затопал ногами.

— Я так и знал, что вы снова выступите против меня!

— Я — палач палачей, — пробормотал Караш д’Отан, опуская глаза.

12

В канун дня Святого Милосердия обе церкви Миранжа заполнили многочисленные прихожане. Колокола церкви Святой Благодати, находившейся по соседству с постоялым двором, созывали горожан к всенощной.

Из окна комнаты Жаспара Данвера колокольни со звонарем не было видно, но по мелодичному перезвону судья понял, что мастер хорошо знал свое дело. Разные по тону, звуки удивительно гармонично сочетались друг с другом: на сочный басовитый гул, зарождавшийся в глубине бронзовой чаши большого колокола, накладывалось задорное треньканье самых маленьких, а напевный звон средних сплетал их воедино, и над городом плыл необыкновенно торжественный волнующий зов.

Луна отправилась в свой обычный путь по ночному небу. На исходе двадцатых суток марта она напоминала приоткрытую ладонь с лежащим на ней черным шаром.

Судья увидел, что в доме напротив засветилось окно, отчего площадь показалась ему еще темнее. Луна скрылась за облаками, и вся вселенная сконцентрировалась для него в ярком пятне света и звоне церковных колоколов.

Вдова открыла окно и, держась руками за ручки распахнутых настежь оконных створок, обратила лицо к небу. Не сводя с нее глаз, Жаспар последовал ее примеру и замер, вдыхая влажный вечерний воздух.

Он заметил, что она кивнула ему, и, испытывая непонятное волнение, ответил ей тем же, словно отражение в зеркале. Он дал свое согласие, хотя не знал, на что именно. Вдова закрыла окно на задвижку и притворила внутренние ставни. Дом напротив снова стал серым и утонул в ночной темноте, такой же мрачный и неприметный, как и все другие. Бледный серпик луны снова появился на небе, вырвавшись из цепких объятий темного облака.

По ночной городской площади в сторону церкви торопливо семенили припозднившиеся на всенощную набожные старухи, натыкаясь в темноте на едва державшихся на ногах пьянчужек… Потом появилась какая-то женщина. Жаспар Данвер предполагал, что это случится, и не ошибся: укутанная в длинный черный плащ с опущенным на лицо капюшоном, вдова Дюмулен прошла под его окном. Анна показалась ему на глаза, чтобы он знал совершенно определенно: она вышла из дома, она на площади, и она сейчас уйдет, чтобы не давать пищу дурным слухам. Он смотрел ей вслед, даже не задумываясь над тем, куда она могла направиться в это время.

В его голове роились несвязные мысли о докладе, работу над которым следовало продолжить, о задании, суть которого он пока не улавливал, о шпионившей трактирщице…

Жаспар натянул сапоги, торопливо накинул на плечи плащ и, надвинув на глаза шляпу, вышел из своего номера. Спустя несколько мгновений он уже пересекал площадь, направляясь к южной окраине города.

Он шел следом за вдовой. Она была далеко, и он не различал в темноте ее силуэта, однако точно знал, что идет правильной дорогой. Деревья у обочин, казалось, были выше и теснились плотнее, чем днем. Данвер узнал дорогу: постепенно превращаясь в едва заметную тропу, она вела к известной ему лесной поляне. Под грубыми подошвами сапог то и дело потрескивали старые желуди и мелкие сухие веточки, шуршали опавшие, не успевшие перегнить листья — невидимый в темноте зимний мусор. Впереди призрачной тенью появился и тут же исчез силуэт какого-то зверя, то ли волка, то ли косули.

Маячивший среди деревьев просвет выглядел ярче, чем открывшаяся наконец круглая поляна, но даже сейчас она казалась прекрасной, как сказочный замок в конце длинной аллеи. Полупрозрачные крокусы волшебно мерцали в ночи. На другой стороне, за крокусами, возвышалось дерево, под которым он в прошлый раз застал лесного безумца. Жаспар не удивился, увидев вдову на том же самом месте, под гигантским буком.

На этот раз она ждала его, а он шел к ней. Он не стал обходить поляну по кругу, а двинулся прямо через крокусы, шагая по ним, словно по белой пене на песчаном берегу моря. Ковер из свежего мха мягко пружинил под ногами.

Перед деревом Жаспар остановился. Луна светила ему в спину, и он видел Анну лучше, чем она его. Ее лицо было очень бледным, но не таким, как днем в суде, почти прозрачным. А ее большие серые глаза… Он словно только сейчас заметил их. Она заговорила первой.

Ее голос звучал тихо и серьезно. Сердце Жаспара так сильно билось в груди, что он едва разбирал слова. Их встреча, шептала она, была предначертана звездами. Еще она говорила что-то о предопределении свыше. Он слушал ее, не зная, то ли соглашаться с этим, то ли нет. Для христиан звезды не играют никакой роли за исключением разве что возникновения и гибели мира. Анна Дюмулен напомнила о влиянии звезд на судьбы людей. И он поверил ей.

Чтобы успокоиться и реально ощутить ее присутствие, он коснулся плеч молодой женщины. Его руки скользнули по мокрой ткани плаща, и их ладони на короткий миг соприкоснулись, но пальцы так и не сплелись в тесном пожатии.