Сергей Михеенков - Конев. Солдатский Маршал

• Название: Конев. Солдатский Маршал
• Автор: Сергей Михеенков
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-235-03616-1

Иван Степанович Конев (1897—1973) был одним из тех молодых советских полководцев, которые сокрушили самую мощную в 30—40-х годах XX века военную силу в Европе — армию Третьего рейха. Этого военачальника отличало умение готовить и проводить крупномасштабные фронтовые операции, в том числе по окружению и уничтожению огромных вражеских группировок. Ни одна из операций, проводимых Коневым, не повторяла другую. В книге рассказывается о жизни выдающегося полководца, о неудачах первых боёв и блестяще проведённых сражениях Великой Отечественной войны, о взаимоотношениях Конева со Сталиным, Жуковым и Хрущёвым и его послевоенной деятельности, в том числе участии в возведении Берлинской стены и подавлении Венгерского восстания. Впервые публикуются редкие документы из семейного архива Коневых.

---

Рассказы Алёши-кузнеца проникали в самую душу Вани, будили воображение. Хотелось поскорее вырасти, набрать тот гвардейский рост, при котором его непременно примут в Преображенский гренадерский полк, выдадут красивую форму, винтовку, подсумок с патронами…

Жил в деревне и ещё один Алёша. Этот носил прозвище Турка. Человек он был вроде бы зряшный, частенько запивал, не больно хозяйственный. Но замечателен был другим. Он был старый солдат. А именно о таких складывали в народе сказки и писали в книгах. Алёшка Турка отмахал на царской службе свои двадцать пять лет и вернулся на родину. Самым главным событием его службы была война с турками. Бои у Плевны. Шипкинский перевал. Попал Алёша в самое пекло тех событий. Любил рассказывать о том, что довелось повидать, пережить. Человек он был с юмором, и подчас невозможно было понять в его рассказах, где он шутит, а где, сквозь слезу, говорит самую что ни на есть душевную правду. Очень часто ребятишки уговаривали Алёшу Турку рассказать о том, как он однажды всю атаку провисел на колу. А дело было так…

Изготовился их батальон к наступлению. Командиры поставили задачу, наметили ориентиры. Алёше с товарищами предстояло идти мимо болгарской деревни. И вот пошли. Чтобы спрямить путь, он решил не обходить усадьбу, а перелезть через забор. Забор оказался прочный. И вот, перелезая его, Алёша зацепился ремнём ранца за кол и повис. Ремень крепкий, не так себе. Росточка солдат был не богатырского, болтался-болтался, ничего не вышло, так и провисел всю атаку на колу. Начальство его смекалки и рвения быть первым в атаке не оценило и приказало пропустить сквозь строй под шомполами.

По праздникам Турка облачался в свою солдатскую гимнастёрку, надраивал медаль и шёл в казёнку, где опрокидывал рюмку-другую-третью и, захмелев, плёлся домой. Если навстречу попадалась ребячья ватага, останавливал её:

— Стройсь! Равняйсь! Кругом марш! Эх, сено-солома, курицыны дети!

Ребятня охотно выстраивалась во фрунт, изумляя Алёшу Турку и переполняя его гордостью за то, что он был когда-то солдатом и служил под началом самого генерала Скобелева…

Было в этом старом деревенском чудике нечто такое, что не просто влекло к нему мальчишек, а заставляло их потом с особым чувством брать в руки книжки о подвигах отцов и дедов, о походах русского войска в дальние страны, чтобы помочь братьям по вере и крови защититься от бусурман и притеснителей.

После окончания земского училища отец Степан Иванович устроил сына табельщиком по приёмке леса. Табельщик — должность на лесозаготовке серьёзная. Надо не только знать грамоту и быстро считать, но и быть добросовестным, ответственным. Тут впервые парня стали величать по имени и отчеству — Иваном Степановичем.

Но быстро закончился рабочий сезон, табельщик на лесоскладе оказался не нужен. Лес начали вязать в плоты и гнать вниз по реке Пушме к Яхреньге, где река впадала в более полноводную реку Юг, и уже мощный Юг, вобрав в себя силу притоков, нёс плоты к Великому Устюгу.

Вот по этому водному пути в один из дней и проводил Степан Иванович своего сына Ивана Степановича в люди. Судьба Конева до определённого времени ничем особым не отличалась от судьбы его сверстников, которые с котомкой за плечами отправлялись из родительского дома в большую жизнь с надеждой устроить её так, чтобы не только себя обеспечить, но и помогать семье. В пути Иван, чтобы не быть нахлебником, помогал плотогонам. Благо и эту работу он знал. До Архангельска путь неблизок. В берестяном коробе, собранном в дорогу няней Клавой, лежали чистая косоворотка, пара белья и письмо отца своему брату и дяде Ивана Конева Дмитрию Ивановичу Коневу. Дядя работал в архангельском порту грузчиком. Жил, как и все портовые люди, которым приходилось тяжёлым физическим трудом зарабатывать свою копейку, небогато, но племянника принял с добром, по-родственному, дал угол и помог устроиться в порту по прежней специальности — табельщиком. Но долго в портовых табельщиках при хорошем заработке Коневу ходить не пришлось.

Глава вторая. ПЕРВАЯ МИРОВАЯ ВОЙНА

1916 год. Уже два года шла война, которая впоследствии войдёт в историю войн как Первая мировая. Газеты пестрили тревожными сообщениями с фронтов. Дядя Дмитрий Иванович поглядывал на племянника с беспокойством. Потери обеих сторон росли. Старый солдат Дмитрий Иванович хорошо понимал, что вот-вот начнут призывать и Иванов год. В связи с военными действиями в стране росли цены на продукты питания и другие товары. Приходилось потуже затягивать пояса. Как и всегда, нестроения в государстве особенно тревожным эхом отдавались в глубине простого народа.

— На рать сена не напасёшься, — ворчал Дмитрий Иванович, снова и снова заглядывая в казённую бумажку, доставленную на имя Ивана Степановича Конева 1897 года рождения и подписанную местным воинским начальником.

— Что это, дядя? — спросил Иван, а у самого уже колыхнулось внутри.

— Судьба твоя. Вот что. Иди и помни: то, что иному по уши, удалому по колено. Коневы никогда перед врагом не дрожали. Отец тебе сказал бы то же.

И пошёл Иван на войну. Но вначале была учёба. Запасной полк.

Из Вологды команду новобранцев отправили в Моршанск. Борис Полевой об этом периоде службы Конева, который теперь бы назвали курсом молодого бойца, написал следующее: «Здесь новобранец показал себя грамотным и дисциплинированным. Ему не пришлось, как бывало с иными рекрутами, засовывать в голенища сапог сено и солому, чтобы отличать правую ногу от левой. Но он никак не мог свыкнуться с самодурством ефрейтора. Не сразу усвоил, что ефрейтор, например, может заставить тебя чистить сапоги, и тяжело переживал, еле сдержался, когда рядом с ним ефрейтор влепил его однодеревенцу в ухо».

По поводу «однодеревенца» Борис Полевой, возможно, допустил неточность. Если Конев призывался в Архангельске, то рядом с ним вряд ли были его земляки из Лодейно. Что же касается «в ухо», то, конечно, человеку, родившемуся и выросшему в краю, где не любили ломать шапку перед господами, не терпели любых притеснений, трудно было привыкнуть к новым отношениям между командиром и подчинённым. Можно себе представить, как хотелось Ивану Коневу ответно засветить в ухо первому своему армейскому начальнику в чине ефрейтора. Но служба ему понравилась, и он понял, что, для того чтобы стать в армии кем-то, надо вначале многое претерпеть, многое подавить в себе. В книге «Маршал Конев — мой отец» дочь маршала Наталия Ивановна Конева пишет: «Во время отдыха в санатории “Барвиха” мама записала рассказ отца о событиях дореволюционных. Эта запись с небольшими сокращениями публикуется впервые. “В мае 1916 года я был досрочно призван в царскую армию. Через полгода призвали и моего отца, в ополчение. Призывной пункт находился в городе Никольске. (Значит, призывался Конев не в Архангельске. Повестку ему, по всей вероятности, в Архангельск переслали из уездного Никольска соседней Вологодской губернии. — С. М.) Я был парнем крепким, сильным, физически развитым, и меня решили определить во флот, что меня вполне устраивало, но уже на вторые сутки меня отправили в пехоту, в 212-й полк под Моршанск. Тут я прошёл свои армейские 'университеты': то ефрейтор приказал сапоги ему чистить, то сосед по казарме оплеуху норовил влепить, то с температурой 40 отправили на покос, нужно было запасать сено для армейских нужд. Но служба в армии многому и научила. Я освоил все ружейные и строевые приёмы. Однажды в часть, где я служил, наведались офицеры, чтобы отобрать людей в школу прапорщиков. Меня отобрали в артиллерию, определив во 2-ю запасную тяжёлую артиллерийскую бригаду…”»

Так Конев впервые оказался в Москве.

Николаевские казармы находились на знаменитой Ходынке. Здесь дислоцировалась 2-я Гренадерская артиллерийская бригада. С началом военных действий бригада отбыла на Юго-Западный фронт, а в казармах разместилась учебная команда бригады. Здесь же, на Ходынском поле, был устроен артиллерийский полигон, и поэтому местные долго называли это поле Военным. После октября 1917 года Военное поле стали именовать Октябрьским. Там же располагался аэродром Московского общества воздухоплавания. В небе над Военным полем и Николаевскими казармами закручивал свою «мёртвую петлю» поручик П.Н. Нестеров. С 1926 года это место стало Центральным аэродромом имени М.В. Фрунзе.

В учебной команде Иван Конев засел за книги. Дело в том, что специальность разведчика-наблюдателя требовала многих знаний, в том числе необходимо было быстро производить геометрические и тригонометрические вычисления. Приходилось консультироваться с товарищами, которым артиллерийская наука давалась легче, с офицерами, засиживаться в учебном классе по ночам.

В архиве маршала, бережно хранимом дочерью Наталией Ивановной, сохранился учебник 1913 года, издательства «В. Березовский. Комиссионеръ военно-учебныхъ заведений. С.-Петербургь, Колокольная улица, дом 14». Это учебник для пехотных учебных команд, руководство для унтер-офицеров. В разделе «Обязанности нижних чинов» рукой Конева синим карандашом отчёркнуты два абзаца. Приведу их полностью, так как суть, заключённую в них, конечно же, просеяв через сито семейного воспитания и тех нравственных ценностей, которые он вырастит в себе сам посредством дальнейшего образования и самообразования, Конев пронесёт через всю свою жизнь.