Айзек Азимов - Последнее новшество

• Название: Последнее новшество
• Автор: Айзек Азимов
• Издательство: Профиздат
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1991
• ISBN: 5-255-00409-X

В сборник включены переводы рассказов и повестей фантастов Великобритании, США, Австралии и Ирландии, таких, как А. Азимов, Дж. Вэнс, А.Д. Фостер, Э. Кросс, Б. Чэндлер, Д. Лэнгфорд, и др.

Фантастические сюжеты произведений служат авторам для раскрытия актуальных проблем современности.

Содержание:

Айзек Азимов. Буква закона

Джеймс Е. Томпсон. Отставание в морской кавалерии

Кит Рид. Синьор да В.

Амброз Бирс. Изобретательный патриот

Эдвард Д. Хок. Самый лучший зоопарк

Мэгги Нэдлер. Последнее новшество

Эрик Кросс. Порошок невесомости

Рэй Рассел. Комната

Дэнни Плакта. Оживили…

Генри Слезар. День экзамена

Дэвид Лэнгфорд. Мыслите масштабно!

Реджиналд Бретнор. Корень зла

Эрик Кросс. Феномен мистера Данфи

Ричард Уилсон. Подвижник Гарри — виновник “утечки умов”

Сирил Корнблат. Ракета 1955 года

Алан Дин Фостер. На суд зрителей

Бертрам Чэндлер. Клетка

Джек Вэнс. Додкин при деле

Уильям Ф. Волан. Миры Монти Уилсона

Роберт Шекли. Регулярность кормления

Фред Сейберхейген. “Марта”

Гарри Килуорт. Пойдем на Голгофу!

Рэй Рассел. Кто лучше?

Билл Пронцини. Как быть с розовой коровой?

Артур Мейкен. Огненная Пирамида

Роберт Шекли. Идеальная женщина

Гарри Гаррисон. У водопада

Ричард Уилсон. Родственник

Джеймс Блиш. Маникюр

Том Петри. Неизвестный знак

Фредерик Пол. Чрезвычайная миссия Финеаса Снодграсса

Роберт Шекли. Спецзаказ Золотоискателя

Гарри Гаррисон. Наконец-то правдивая история Франкенштейна

Авторы сборника

Составление и перевод: А.С. Мельникова

Художник: Л.В. Безрученков

---

— Вам меня не соблазнить.

— Может, вы и правы. В конце концов, мне, наверное, не следовало бы так расхваливать деревенский покой. Когда у нас случается трагедия, все выглядит так, будто камень бросили в воду: круги все расходятся и расходятся, и кажется, им не будет конца.

— В ваших местах тоже случаются трагедии?

— Ну не то чтобы трагедии. Но примерно месяц назад произошло событие, которое довольно сильно меня взволновало. Не знаю, было ли это трагедией в привычном смысле слова.

— Что же произошло?

— При весьма загадочных обстоятельствах исчезла девушка. Ее родители — зажиточные фермеры Треворы; Анни, их старшая дочь, слыла деревенской красавицей. Она действительно была очень хороша собой. Однажды после полудня девушка решила навестить тетушку, вдову, которая сама обрабатывала свою землю. До нее было всего лишь пять — шесть миль, и Анни отравилась в путь, сказав родителям, что пойдет напрямую через холмы. У тетушки она так и не появилась. До сих пор неизвестно, где она. Вот и вся история.

— Какое необычное происшествие! Среди этих холмов, я думаю, нет заброшенных шахт? Или пропасти?

— Нет. Путь, по которому отправилась девушка, совершенно безопасен; просто тропа, идущая по диким, безлесным холмам; там нет даже проселочных дорог. Вокруг на много миль ни живой души, и, повторяю, путь безопасный.

— А что говорят обо всем этом в деревне?

— О, болтают всякую чушь. Вы понятия не имеете, насколько суеверны обитатели тамошних мест. Прямо как ирландцы, только еще более скрытные.

— И что же они говорят?

— Что бедная девушка ушла вместе с феями или со украли феи. Какая-то ерунда! Можно было бы только посмеяться, но так или иначе девушка исчезла.

Дайсона эта история, как видно, заинтересовала.

— Да, слово “фея”, без сомнения, звучит несколько необычно для современного человека. А что думает полиция? Полагаю, они не принимают гипотезу о феях?

— Нет. Но они, по-моему, идут не по тому следу. Опасаюсь, что Анни Тревор встретилась в пути с какими-то негодяями. Каслтаун, как вы знаете, большой морской порт, там с иностранных кораблей сбегает всякий сброд; они-то часто и рыщут среди наших холмов. Несколько лет назад испанский моряк по имени Гарсиа вырезал целую семью — решил ограбить, а у тех добра оказалось меньше чем на шестипенсовик. У этих подонков не осталось ничего человеческого, и боюсь, бедная девушка умерла ужасной смертью.

— А видели в окрестностях хоть одного иностранного моряка?

— Нет. Ведь сельские жители сразу же примечают любого чужака. И все же моя версия самая правдоподобная.

— Убедительных фактов нет, — задумчиво произнес Дайсон. — А не любовная ли тут история или что-нибудь в этом роде?

— Это исключено. Уверен, будь Анни жива, она нашла бы способ дать о себе знать своей матери.

— Без сомнения. Трудно предположить, что она жива и не может сообщить об этом. Это происшествие вас сильно взволновало?

— Да. Меня угнетает неизвестность, особенно та, за которой скрывается ужасное преступление. Честно говоря, мне бы хотелось докопаться до истины. Но я приехал сюда не только для того, чтобы рассказать вам об этом.

— Догадываюсь, — сказал Дайсон, слегка удивленный озабоченностью Вогена. — Вы приехали побеседовать о более приятных вещах.

— Вовсе нет. Происшествие с Анни произошло около месяца назад, а недавно случилось нечто такое, что, несомненно, в большей степени задевает меня лично. Не скрою, я приехал в Лондон, рассчитывая на вашу помощь. Помните тот любопытный случай, о котором вы мне поведали во время нашей последней встречи: историю со специалистом-оптиком?

— Помню. Я очень гордился своей проницательностью. По сей день полиция понятия не имеет, кому понадобились re желтые очки. Однако, Воген, вы взволнованны, надеюсь, ничего серьезного не случилось?

— Нет, думаю, что я все преувеличиваю, и мне бы хотелось, чтобы вы меня успокоили. Но история действительно очень необычная.

— А что случилось?

— Уверен, вы посмеетесь надо мной, но случилось следующее. Мой сад пересекает тропа, она идет вдоль стены. Пользуются ею немногие: то лесник пройдет, то ребятишки пробегут в деревенскую школу. Так вот, недавно я прогуливался перед завтраком и остановился набить трубку как раз напротив калитки в стене сада. В нескольких шагах от нее лес кончается; тропинка затенена кронами деревьев. Утро было ветренное, я еще подумал, что нашел неплохое убежище, и решил постоять и покурить. Взгляд мой скользнул по земле, и рядом со стеной на траве я увидел фигуру, выложенную из небольших кремней, что-то вроде этого… — Мистер Воген взял карандаш и что-то нарисовал на листе бумаги. — Там было, если не ошибаюсь, двенадцать камешков, тщательно выложенных в линии, расположенные на равном расстоянии одна от другой, вот так. Камни заостренные, острыми концами аккуратно повернуты в одну сторону.

— Конечно, — проронил Дайсон без особого интереса, — конечно же дети по дороге из школы играли там. Они ведь очень любят выкладывать всякие узоры из устричных ракушек и кремней, из цветов и вообще из всего, что попадается под руку.

— Я рассудил точно так же: отметил, что кремни уложены определенным образом, и отправился дальше. Но следующим утром я снова вышел погулять — это у меня привычка — и снова увидел на том же месте выложенную из кремней фигуру. На этот раз она была удивительной — нечто похожее на спицы колеса, а в центре была изображена чаша.

— Да, — заметил Дайсон, — случай необычный, тем не менее логика подсказывает, что эти фантастические фигуры принадлежат ребятишкам.

— Поначалу я не хотел обращать на это внимание. Дети проходят через калитку в половине шестого каждый вечер, а я шел мимо в шесть и обнаружил, что с утра фигура ничуть не изменилась. На следующий день я встал примерно без четверти семь и увидел, что фигура уже не та. В траве была выложена пирамида. Детей я заметил полутора часами позже, по они пробежали мимо, даже не взглянув на то место. Вечером я снова следил за ними, а сегодня утром, подойдя к воротам в шесть часов, наткнулся на фигуру, напоминавшую полумесяц.

— Таким образом, рисунки чередовались следующим образом: вначале параллельные линии, затем спицы и чаша, потом пирамида и, наконец, сегодня утром — полумесяц. Правильно?

— Да. Но, поверите ли, все это очень обеспокоило меня, Вероятно, это покажется абсурдным, но я не могу отделаться от впечатления, что под самым носом у меня кто-то подает условные сигналы, а такое, естественно, выводит из равновесия.

— Чего же вам бояться? Разве у вас есть враги?

— Нет. Но у меня есть ценное старинное столовое серебро.

— Значит, вы опасаетесь воров? — с неподдельным интересом спросил Дайсон. — Вы знаете своих соседей, среди них есть подозрительные личности?

— Думаю, что нет. Помните, что я рассказал вам о моряках?

— Вы доверяете своим слугам?

— О, вполне. Столовое серебро хранится в сейфе; лишь дворецкий, старый слуга нашей семьи, один знает, где хранится ключ. Тут как будто все в порядке. Тем не менее всем известно, что у меня много старинного серебра, и местные жители только и делают, что судачат об этом. Слухи о нем могли просочиться за границу.

— Да, но должен признаться, что в версии с ворами концы с концами не сходятся. Кто кому сигнализирует? Не могу принять такое объяснение. Как вы связываете серебро с этими фигурами из кремней?

— Одна фигура имела форму чаши, — сказал Воген. — В моей коллекции есть очень большая и очень ценная чаша для пунша, принадлежавшая королю Карлу Второму. Гравировка восхитительная, ведь эта вещь стоит немалых денег. Фигура, которую я вам описал, в точности напоминала мою чашу для пуша.

— Странное, конечно, совпадение. Но как быть с другими фигурами или узорами? У вас есть предмет, похожий на пирамиду?

— Все это может показаться вам подозрительным. Чаша для пунша вместе с набором редких старинных ковшей хранится в ларце красного дерева, имеющем форму пирамиды. Все четыре стенки ларца наклонные, верх уже основания.

— Очень любопытно, — сказал Дайсон. — Что ж, продолжим. Что можно сказать о других фигурах? Как насчет Шеренг — давайте так условно назовем первую фигуру, а также Лунного Серпа, или Полумесяца?

— Две эти фигуры мне трудно с чем-либо связать. И все же, как видите, мое желание докопаться до истины вполне естественно. Очень обидно лишиться любого предмета из моей коллекции: она целиком принадлежала нашей семье и передавалась из поколения в поколение. Никак не могу примириться с мыслью, что какие-то негодяи намереваются меня ограбить и каждую ночь обмениваются сигналами.

— Откровенно говоря, — заметил Дайсон, — я не могу сделать из этого определенных выводов. Мне, как и вам, ничего не ясно. Ваша гипотеза, без сомнения, представляется единственно возможной, и все же в нее трудно поверить.