Елизавета Дворецкая - Битва колдуньи. Сага о мечах

• Название: Битва колдуньи. Сага о мечах
• Автор: Елизавета Дворецкая
• Издательство: Клуб семейного досуга
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-9910-2543-0, 978-966-14-5640-1

Хердис - внебрачная дочь знатного правителя, обладающая необычайными способностями. Свои колдовские чары она использует во вред людям, насылая страшные болезни и бедствия как на своих соплеменников, так и на врагов. Пытаясь отомстить собственному отцу Фрейвиду, Хердис начинает войну... Два племени, квитты и фьялли, сходятся в решающей битве, и Хердис наслаждается своей победой. Но она еще не знает, что ее уже ищет великан Берг - страж камней, охраняющий покой здешних мест...

---

Бедный Бьёрн, который остался двадцатилетним парнем, по-прежнему был предан ей и с грустью смотрел на ту, с которой теперь был вынужден обращаться как с любимой бабушкой. Но сама Тора ничуть не огорчалась из-за своей быстрой старости и вела себя как добросердечная и разумная пожилая женщина, которая не обижается на заведенный богами порядок вещей. Осенью года и осенью жизни приобретенное убирают в закрома, и Тора не могла пожаловаться на пустоту своих.

– Я ни разу не слышал, чтобы Пламя Льда повиновался женщине. Когда погибал прежний владелец, меч брал его сын или внук, – сказал Тормунд ярл. Родовая легенда у него на глазах повернулась неожиданной гранью, и он не мог не верить такому количеству свидетелей. – Но он признал тебя, хотя ты не мужчина.

– А может быть, женщины ни разу не пробовали его взять?

– Может быть. Но и в тебе кровь нашего рода, а значит… А может быть… Может быть, Пламя Льда признал тебя, потому что ни сына, ни брата у меня нет. – Тормунд ярл подавил горький вздох. – В нашем роду нет мужчин, кроме меня, и Пламя Льда понимает это. Но если он согласен помогать тебе, значит, после меня Северным ярлом можешь стать ты.

– Что ты говоришь, ярл! – в изумлении воскликнул Эрлинг.

Люди вокруг удивленно переглядывались, но только молодой Эрлинг ярл выглядел так, словно у него отнимали самое дорогое. Так оно и было: ведь уже не первый год он надеялся получить руку Альвин и унаследовать звание Северного ярла! И вдруг оказывается, что она сможет обойтись без него!

– Но ведь женщина не может возглавлять войско! – в смятении продолжал Эрлинг. – Дружина в битве не будет повиноваться женщине! Женщине не место в сражениях!

– А как же валькирии? – возразила Альвин. – Валькирии тоже женщины, а они не только участвовали в битвах, но даже решали их исход. И когда мне пришлось сражаться за свою свободу и честь, я справилась не хуже любого мужчины. Попробуй сказать, что это не так!

Это был слишком жестокий упрек, и Эрлинг покраснел. Его мучил стыд за то, что в ту ночь, когда Ингвард Расторопный пытался похитить Альвин, он сам ничего не смог сделать и был вынужден ждать, когда она выпустит его из-под замка.

– Допустим, я тоже не хотел бы, чтобы эта девушка стала валькирией! – заметил Бергер ярл. – Валькирии ведь не выходят замуж, разве что по выбору Одина, и этот выбор им самим обычно приносит одни неприятности!

Сейчас он не улыбался, и Альвин гордилась, что показала себя не хуже той валькирии, о которой он ей когда-то рассказывал. Она еще не знала, что вот-вот и перед ней встанет древний выбор между долгом и любовью…

– Но ей вовсе не обязательно самой возглавлять войско в походе, – сказала фру Хольмвейг. – У войска может быть вождь-мужчина. Главная обязанность Северного ярла – мечом Пламя Льда защищать людей от ледяных великанов. В этом мече – сила и удача Северного замка. И если он повинуется Альвин, значит, она может быть отличным Северным ярлом. А возглавить войско сможет, например, ее муж. Тот, кого она для себя изберет.

– Раньше я, думая о муже для своей дочери, думал о преемнике для себя, – добавил Тормунд ярл, невольно глянув на Эрлинга. – Но теперь, когда мы знаем, что Северным ярлом может стать сама Альвин, я ничего не стану ей советовать. Пусть сама выберет того, кто разделит ее судьбу.

Альвин посмотрела на Бергера ярла. Этими словами отец подарил ей свободу выбора. Но Бергер ярл молчал. Вид у него был задумчивый и даже отчасти удрученный.

– Ну, хорошо! – снова заговорил Эрлинг. Он старался держаться спокойно и не давать волю обиде, но лицо его стало холодным и жестким. За ним была вся сила Северного острова, привыкшего противостоять любым бурям, и он не собирался отступать. – Я согласен, если Пламя Льда признал йомфру Альвин своей хозяйкой, значит, она может быть Северным ярлом. Но это означает, что она должна навсегда остаться в Северном замке, ведь только здесь – настоящее место Северного ярла! Она не может, не имеет право покинуть остров! А значит, и мужа себе она должна выбрать такого, который останется здесь вместе с ней! Разве я не прав?

– Ты прав, – Тормунд ярл кивнул. – Кто бы ни был мужем моей дочери, сама она, как наследница моего звания, должна будет остаться в Северном замке.

Альвин молчала, чувствуя, что попала в западню. Возразить было нечего. Она навсегда прикована к своему зачарованному острову, и этих цепей не разобьет никакая доблесть. Наоборот. Ее доблесть теперь в том, чтобы нести эти цепи и даже не намекать, что она желала бы другого устройства своей судьбы. Как никогда не жалуется на свой ужасный и почетный жребий королева ледовых медведей…

– И никакой человек, у которого есть владения в других землях, не годится для нее в женихи, – добавил Эрлинг и выразительно глянул на Бергера. – Скажи, Бергер ярл, вот ты, например, разве смог бы остаться со своей женой на острове в море, когда тебя ждет престол твоего отца на Ветровом мысу?

– Не смог бы. – Бергер ярл качнул головой. – Мой отец уже дряхл, и через год-другой мне придется покончить с дальними походами и осесть в усадьбе, чтобы всегда быть готовым подхватить меч, выпавший из его руки.

– Вот видишь! – Эрлинг повернулся к Альвин.

Она была бледна: тот, кого она любила, объявил, что не может стать ее мужем. Но Эрлинг, который только того и хотел, не стал от этого более приятным.

– Не надо так горячиться, – умиротворяюще заметила Тора. – Впереди еще долгая зима, чтобы разобраться со всем этим. Кто-то думает, что рожден для большого мира, но оказывается, что маленький мир не может без него обойтись. Так для чего же на самом деле человек рожден – для того, в чем нуждается он, или для того, что нуждается в нем?

Никто ей не ответил.

Ночь каждый раз становилась все длиннее и темнее, колесо года катилось вниз, к самому дну, где солнце умрет и незамедлительно возродится заново. Люди жались к очагам, занимались домашней работой, слушали сказки быстро дряхлеющей Торы. К началу декабря она не могла уже и прясть, ее не слушались пальцы и она почти совсем ничего не видела, но голос ее оставался ясен, и она так хорошо помнила даже самые длинные и запутанные сказки, словно их действие разворачивалось прямо перед ее угасшим взором, видимое ей одной.

– Мое сердце тебе никогда не найти, так сказал великан королевской дочери, – рассказывала она, и гул непогоды за стенами сопровождал ее повествование, точно сам Ньёрд играл на струнах ветров. – Но если пройдешь ты два «роздыха» на восток от солнца, два «роздыха» на запад от месяца, то попадешь ты на остров посреди моря. Пройдешь ты по острову и увидишь замок о трех золотых шпилях. Войдешь в ворота и увидишь широкий двор, а во дворе пруд, в пруду плавает селезень, а в клюве держит яйцо. А в том яйце мое сердце.

И Альвин чувствовала себя заключенной в эту самую сказку, откуда ей не найти выхода.

– Я прошел через десять морей и нашел тебя здесь, как в Ином мире, на острове посреди моря, – сказал ей как-то Бергер ярл. – С тобой, в твоем сказочном мире, я стал ребенком, готовым верить в чудеса, и древним героем, способным сражаться с чудовищами. И даже если мне придется уйти отсюда одному, мое сердце навеки останется здесь, как у того великана. И ты будешь той золотой уточкой, которая будет вечно его хранить.

– Так бывает! – приговаривала фру Хольмвейг, вышивая на покрывале цветущий шиповник, и в ее вышивке он делался гораздо ярче и пышнее, чем в лесах ее родины. – Люди приходят в сказку, встречаются там, но уходят в одиночку, как пришли.

– Но все-таки я не стал бы отчаиваться! – Бергер ярл улыбнулся и сжал руку Альвин. – Северный замок стоит на самом краю земли. Он так близок к небу, что здесь возможны любые чудеса.

– Например, Тора! – со вздохом отвечала Альвин и бросала взгляд на старуху, дремлющую возле очага. – Только это чудо что-то стало наводить на меня тоску!

Был уже конец декабря, опять приближался праздник Середины Зимы. В замке готовили пир, но в хлопотах перед этим самым важным праздником в году Тора уже не принимала участия. Бабушка Тора, как ее звали теперь дети, лишь иногда поднималась, чтобы посидеть у огня, и то больше дремала, поклевывая носом. Не выходя из дома, она все же ухитрилась простудиться и все кашляла, так тяжело и надрывно, что женщины качали головами и говорили, что «прямо сердце разрывается ее слушать». Огорченный Бьёрн поил ее отварами из трав и кутал в овчины, но сам понимал, что это мало поможет – от старости нет лекарств.

– Я тебя предупреждала, парень! – шепотом говорила ему Фрида, убедившись, что Тора опять спит. Впрочем, она могла бы и не шептать, потому что старуха уже совсем оглохла. – Я тебе говорила: неспроста это, что она так быстро росла и взрослела. А уж не знаю, из троллей она родом, из великанов или альвов, но она – не человек, и человеческой жизни ей не положено. Вот теперь ты и оставайся вдовцом в двадцать два года!