Олеандр Олеандров - Хроника пикирующей старости – 1

• Название: Хроника пикирующей старости – 1
• Автор: Олеандр Олеандров
• Жанр: Современная проза
• Год: 2014

---

Птичка как будто почувствовав опасность полетела невысоко над полем. Оптический прицел медленно пополз за ней.

Вот влево … она уже не там … у дороги … теперь в кустах … а это что?

Его внимание привлёк дом вдалеке. За ним – другой … Рядом с ним была видна легковая машина, сарай. И десяток солдат.

– Это они расстреляли нас?

Что они за это получат? По медали? Отпуска? Денежную награду?

А десять тел будут зарыты тут, возле дороги.

И эта сука птичка будет срать на их могилы.

От ненависти его лоб стал ещё более потным.

Но то что происходило в прицеле винтовки снова отвлекло его от раздумий.

Какой-то солдат отделился от всех и направился за дом, в небольшую будку. Кажется сортир.

– Что? По малой нужде?

Он вспомнил как любил шутить про солдатский сортир и как его товарищи смеялись. А теперь они мертвы.

– Несправедливо. – Подумал Степаненко – Я ещё раз рассмешу Вас, друзья.

Солдат вошёл в сортир. Прошла минута, две …

– Что-то долго ты не выходишь из туалета – сказал он вполголоса – Наверное очко тебе расширить надо.

И прицелившись в дверь туалета на уровне сидящего на корточках – выстрелил. Сухой треск резанул по ушам и тут же утих.

Он снова прильнул к прицелу – из толчка никто не выходил.

– Наверное срется хорошо теперь! – Повернулся к лежащему трупу ефрейтора сказал он.

Тёплый ветер шевелил светлые волосы ефрейтора а возле его застывших губ уже роилось несколько мух.

– Не смеёшься? Ну ничего .. я тебя рассмешу по настоящему – И снова прильнул к оптическому прицелу. Расстояние до деревни было далёкое и звука выстрела никто не слышал. Теперь его внимание привлёк слабый огонёк видневшийся в приоткрытой форточке окна.

Кажется что там курили.

– Дышать будет нечем – назидательно сказал Степаненко – надо бы шире приоткрыть. – И пальнул прямо в форточку. Огонёк сигареты тут же исчез в тёмном проёме комнаты.

– Теперь порядок! – И оптический прицел медленно заскользил по деревне выискивая новые объекты для шуток.

Вот машина отъезжает. Уже почти скрылась вдалеке, в клубах придорожной пыли.

– Что же тебе никто счастливой дороги не пожелал то? – И пальнул ей вслед, на уровне водилы.

Машина вдруг потеряла скорость и начала съезжать в кювет.

– Смешно? – Снова повернулся к сержанту. Но лишь больше мух собралось у его неподвижного рта.

Лишь синее губы у него стали.

Снайперская винтовка блестела на солнце – как будто теплее стала в руках … живее… веселее … как будто просила – давай! Давай веселиться дальше солдат! Я люблю это!

– Давай – ответил тот. И снова прильнул к прицелу.

Только теперь в деревне заметили что их обстреливают. Но не могли понять откуда. Солдаты бегали растерянно махая руками. Откуда-то выскочил офицер и что-то кричал им.

Какой-то солдат выскочил из сарая я небольшим ящиком и надев наушники себе на уши начал что-то кричать в него.

– Чего же так кричать? Уши не мыл, что ли? Сейчас прочистим тебе уши – и прицелившись в правый наушник пустил четвертую пулю. Тело солдата вдруг стало сразу короче и он стал оседать на землю.

В это время офицер бежал по направлению к сараю и вытаскивал на ходу пистолет из кобуры.

– Ты что, в школе кросс не сдавал? Разве так надо бегать?

И прицелившись ему в задницу нажал курок.

Офицер подлетев в воздухе – приземлился прямо в раскрытую дверь сарая.

– Вот так бегать надо!

Где-то сзади него раздался шум. Топот сапог.

– Сдавайся сволочь! Ты окружён!

Только теперь он стал понимать – это не игра. И не сон, жуткий и страшный.

– Зачем я здесь? – Мелькнула отчаянная мысль. – Я хочу домой, к маме .. – И перевернулся на спину.

Перед ним стояла дюжина солдат с автоматами направленных прямо на него. И офицер с орлом на фуражке.

Вот она и привлекла его внимание.

– Птичка – улыбнулся Степаненко и пальнул в неё последний патрон ….

Точка.

В этом рассказе…

Я не хочу больше вспоминать Степаненко. Ни очереди автоматных очередей которые разворотили его тело. И как умирающего офицера тащили на плащ палатке. Как на его могилу положили фуражку – с прострелянным орлом. Под звуки полкового оркестра, венков, слез. Как поднимали над его могилой – полковое знамя.

И как там, возле трупа Степаненко – незарытого и брошенного в поле, осталась ржаветь лишь его снайперская винтовка.

Одинокая и развороченная как и он, пулями тоже.

Я просто хочу чтобы подобные воспоминания с того света – не приходили ко мне больше.

Чтобы цензор перестал доводить мои произведения до абсурда – красивого, но абсурда. Без высоких идеалов, без вечного и прекрасного по сути.

Чтобы океан душевного покоя захлестнул меня. Всецело и полностью. Навсегда и вовеки.

Я хочу покоя.

Лишь покоя. И ничего – кроме покоя. В этом грёбаном мире.

Автопортрет

Зачем ты поместил гроб в свой автопортрет? – Спросишь ты меня.

Ну что же, попробую объяснить тебе дружок.

Оглянись вокруг себя. Что видишь ты?

Маму, папу? Любимую девушку? Кучу красок, цветов, запахов?

– Допустим – ответишь ты. И добавишь строго – Только на фиг мне гроб в автопортрете?

– Обожди выкидывать его – отвечу я мудро. – Успокойся.

Подумай сам. Когда ты был молод – фантазия дарила тебе звезды, небо, море и яхты. И самых прекрасных женщин в мире.

А теперь ты старый. И фантазия подарила тебе гроб.

Скажи спасибо ей за это.

– Но что мне с ним делать? – Спросишь ты подозрительно поглядывая на меня.

– Давай-ка заглянем во внутрь! – Отвечу я – а там решим что к чему ….

И пока ты нервно куришь сигарету в стороне – я выдёргиваю гвозди чтобы открыть крышку гроба.

Готово!

Торжественный момент.

Я медленно подымаю крышку пахнущую свежей сосной (не могли на дуб раскошелиться, жмоты).

Она открываться с громким, долгим и слегка противным скрипом. Готово!

Смотри!

Смори же во внутрь приятель!

Но что с тобой? Почему ты закрываешь глаза?

Страшно?

Даже очень.

Я понимаю … ведь ты всегда видел себя лишь в зеркале.

Красивым. Причёсанным. Умытым. Иногда заплаканным. Или смеющимся.

А потом – ты начал стареть. Волосы твои становились седыми. Морщинки у губ появились. Глаза стали выглядеть усталыми.

Да фиг с тобой … смотри сюда … крышка гроба почти открыта.

– Стой! Обожди! – Не выдерживаешь ты – Этот мир имеет правила. И негоже живому смотреть на самого себя в гробу.

Ты говоришь это зажмурив глаза. Но я знаю – ты откроешь их. Ты всегда был любопытным.

Давай дружище.

Посмотри.

И вот – твои веки медленно открываются.

Минуту изумлённо смотришь, затем выдавливаешь: – Во блин! Какой я бледный!

И отшатываешься назад от гроба.

Помню, когда я смотрел на трупы других людей – всегда хотел побыстрее смыться – туда где солнце, цветы и птицы. Где широкие улицы, смеющиеся люди и огромное небо над головой.

А теперь – я сам в гробу.

И смываться мне больше некуда.

Твои губы вдруг расплываются в кривой усмешке.

– Что тут смешного? – Говорю я строго – Это же твой автопортрет.

– Да нет – отвечаешь ты – не обижайся …. просто это всё что остаётся у меня теперь.

А-а-а – понимающе протягиваю и начинаю внимательно осматривать свой труп.

Одет в чёрный костюм (рукава короткие на пиджаке. Где они нашли его? В секонд-хенде?). Рубашка белая (хорошо что моя собственная, одевал только по праздникам).

Руки скрещены на животе.

Мирно и покойно.

Не шевелятся как раньше.

Сколько я писал ими, работал, сколько раз вынимал занозы из них. Сколько раз смазывал кремом чтобы отдохнули, не болели.

Я любил каждую волосинку на них, каждую извилину.

И вот они теперь – белые и холодные. Такие беспомощные … как вата …

Жалко их …

Поднимаю взгляд – и вижу свои губы.

Сколько раз я целовался ими! Сколько облизывал их языком (даже мама ругалась).

Признаюсь что тайком – я верил что они красивые (иногда даже любовался собой в зеркало). А теперь они – как чужие.

Тонкие, белые, крепко сжатые.

И совсем не красивые.

Мне так жаль …

Смотрим теперь дальше.

Если разжать мои губы – я увижу свой кошмар, под названием "мои зубы" …. как же Вы мучили меня!

Не давали спать по ночам! Доводили до слез!

Мама говорила что когда родила меня – в магазинах не было молока. Поэтому она покупала мороженное, топила его в кастрюле и давала мне как молоко.

Я вырос здоровым. Только зубы стали плохие.

Может взглянуть на них в последний раз? Они заслужили это.

Я пальцами разжимаю свои плотно сжатые губы (хорошо что не зашили их нитками) – но что это???? Кажется у меня во рту двух зубов не хватает.

Неужели я все-таки решился их вырвать????

Молодец!

Уважаю!

А то десять лет не мог решиться!

И чувствую что настроение моё улучшается.

Смотрю на труп внимательнее – ты все-таки был смелым парнем.