Юрий Жук - Цареубийца. Маузер Ермакова

• Название: Цареубийца. Маузер Ермакова
• Автор: Юрий Жук
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-17-078547-6

Эта книга – новая работа известного историка и исследователя Ю.А. Жука, которая расскажет о жизненном пути цареубийцы П.З. Ермакова, а также поведает читателю историю его личного оружия – пистолета Маузер К-97/12 № 161474, много лет считавшегося «орудием казни Николая Романова».

Особое место в книге занимают воспоминания П.З. Ермакова о «тобольской эпопее Романовых», а также об убийстве «бывшего царя и его семьи», снабженные обширными авторскими комментариями. Вокруг имени Ермакова – человека весьма низкого интеллектуального уровня, но отчаянно смелого и патологически жестокого – вплоть до настоящего времени циркулируют всевозможные слухи. Автор раскроет многие тайны, связанные с одним из убийц Царской Семьи.

---

В 1935 г. у П.З. Ермакова был обнаружен рак горла на своей ранней стадии, который стал официальной причиной его увольнения из органов. Испугавшись не на шутку, Петр Захарович мысленно стал готовиться к самому худшему… Но случилось невероятное: болезнь, едва проявившись, отступила… Ибо Господь подарил цареубийце еще 17 лет жизни, за которые он так и не осознал совершенного им злодеяния…

В начале 1950 года вновь наступило ухудшение здоровья. А затаившийся на годы рак обожженного алкоголем горла начал проявляться уже во всей красе, почти полностью лишив его возможности общения. Неутешительными оказались также и анализы крови из-за цирроза печени, доведенной до последней стадии своего существования многолетними излияниями Петра Захаровича…

Будучи помещенным в спецбольницу, находившуюся в доме бывшего Главного Начальника Горных заводов (сейчас – Свердловская областная больница № 2), он встретился со своим давним знакомым – В.Я. Ильичевым (Заместителем главного редактора газеты «Уральский рабочий»), проходившим там в то же время курс лечения. А так как В.Я. Ильичев на протяжении долгих лет собирал материалы по теме гибели Царской Семьи, он не преминул воспользоваться этим случаем. Но, к великому сожалению, у Владимира Яковлевича так ничего и не вышло. Как не выходило ранее и у одного из самых, казалось бы, ближайших его соратников – М.И. Медведева, во время работы последнего над своей книгой «По долинам и по взгорьям». Ибо после 1946 года П.З. Ермаков закрыл свой рот, что называется, «на замок» и про убийство Романовых не распространялся уже более никогда. Причем как в трезвом, так и в пьяном виде. А на задаваемые ему вопросы по этой теме всякий раз начинал лишь громко материться…

В конце апреля 1952 г. уже по-настоящему умирающего Ермакова вновь поместили в спецбольницу, которая, кстати говоря, находилась совсем недалеко от места его «революционного подвига» – дома Ипатьева. (Кстати говоря, в связи с особенностью болезни последнего кажется весьма интересным заявление А.П. Мурзина о его беседе с Ермаковым буквально за месяц до его смерти!) К середине мая П.З. Ермаков уже перестал узнавать посещавших его родных, а за несколько дней до смерти впал в бессознательное состояние, крича ночами от мучавшей его боли…

Так без покаяния и без креста уходил из жизни цареубийца Петр Ермаков…

И в шеренге таковых его смерть была уже четвертой после умершего от прободной язвы Я.М. Юровского и расстрелянных оппозиционеров-троцкистов – А.Т. Парупа (А.Я. Биркенфельда) и С.А. Бройда.

За два года до своей кончины Ермакову была назначена весьма неплохая по тем временам пенсия в 1200 руб. А по прошествии пяти лет после его смерти вдове была назначена персональная пенсия в 550 рублей. Однако ей этого показалось мало, и уже в ноябре 1959 года она пишет письмо в ЦК КПСС, адресованное лично Н.С. Хрущеву, к которому обращается с просьбой «увеличить пенсию, т. к. очень больна и находится в тяжелом материальном положении». Административный Отдел ЦК КПСС переправил письмо Т.А. Ермаковой в Комиссию о реализации пенсионных прав граждан, которая в своем заседании от 13 декабря 1959 года ходатайство Т.А. Ермаковой отклонила…

Ранее уже говорилось, что Ермаков был похоронен на одном из самых престижных городских кладбищ – Ивановском. То есть, на таком кладбище, где до 1917 года хоронили самых именитых граждан Екатеринбурга. Свое «почетное место» могила Ермакова заняла в непосредственной близости от могилы известного уральского писателя П. Бажова, который подобно Ермакову отстаивал с оружием в руках Советскую власть в составе знаменитого на весь Урал подразделения – полка «Красных Орлов».

Поначалу на могиле Ермакова был установлен его барельеф, который со временем упал и разбился. (Сейчас места его бывшего крепления многими посетителями этого некрополя принимаются за следы от пуль…)

«Рядом, прямо напротив фигуры Бажова,  – пишет один из наших современников, – памятник другого пламенного коммуниста. Он облит красной краской. И это неспроста. Приглядитесь повнимательнее. Да-да, это могила того самого Петра Ермакова – активного участника расстрела семьи Романовых, гордившегося этим до конца своих дней. И красная краска здесь символизирует пролитую Ермаковым человеческую кровь».

Посетив впервые эту могилу в сентябре 2011 г., я увидел, что ничего не изменилось с начала 90-х. Все то же облитое краской надгробие. Могила не ухожена и, вероятнее всего, не посещаема…

А продолжавшие оставаться на надгробии следы красной краски только лишний раз укрепили меня в мысли о том, что грех цареубийства не отпускаем во все времена… 

Приложения

Приложение № 1. П.З. Ермаков в материалах следственного производства 1918–1919 гг

Из Протокола допроса П.В. Кухтенкова [197] от 13 ноября 1918 г. Членом Екатеринбургского Окружного Суда И.А. Сергеевым в Верх-Исетском Арестном доме:

«(…) Числа 18–19 июля н/ст., часа в четыре утра, в клуб пришли: председатель Верх-Исетского исполнительного комитета совета Р.К. и Красноарм.[ейских] Деп.[утатов] Сергей Павлович Малышкин, военный комиссар Петр Ермаков и видные члены партии Александр Егорович Костоусов, Василий Иванович Леватных [198] , Николай Сергеевич Партин и Александр Иванович Кривцов». Гибель Царской семьи. Материалы следствия по делу об убийстве Царской семьи. (Август 1918 – февраль 1920). Составитель Н. Росс. Франкфурт-на-Майне, Изд-во «Посев», 1987, с. 115.

Из Протокола допроса П.И. Логинова от 11 января 1919 г. Начальником Екатеринбургского Военного Контроля Штабс-Капитаном Белоцерковским на ст. «Екатеринбург-I»:

«(…) Разговаривая на эту тему с другим комиссаром, фамилии коего я не знаю, я слышал точно такую же версию о расстреле бывшего Царя и всей Царской фамилии, причем, насколько помню, он рассказывал мне даже некоторые детали, а именно: после того как был вынесен всей Царской семье смертный приговор, было решено тотчас же всех их расстрелять, а потому команда красноармейцев при комиссаре Голощекине отправилась в дом Ипатьева и, так как прибывших было больше, чем предназначенных к расстрелу, то был брошен жребий, кто должен принимать непосредственное участие в расстреле. На расстрел бывшего Царя жребий пал комиссару Ермакову».

Там же, с. 127.

Из Протокола допроса П.И. Логинова от 29 января 1919 г. Членом Екатеринбургского Окружного Суда И.А. Сергеевым в г. Екатеринбурге:

«(…) Во время остановок на станциях ко мне на паровоз иногда заскакивал кто-нибудь из матросов или красноармейцев. На первой за Алапаевском станции (Ясашная) зашел ко мне на паровоз человек лет 30–32-х, среднего роста, плотный брюнет с густыми черными волосами и небольшой круглой бородкой. Одет он был в защитного цвета гимнастерку и брюки, вооружен был наганом. Судя по акценту, это был латыш. Был он слегка «навеселе» (выпивши), но не пьян. По этой или иной какой-либо причине, латыш был очень словоохотлив и пустился в пространные беседы со мной о разных злободневных вопросах (по преимуществу вели разговоры об оставлении Екатеринбурга, о разных случаях, бывших при поспешной эвакуации, и т. п.). Восстановить в своей памяти содержание всех этих разговоров я не могу. Не помню уже теперь, как и с чего зашел у нас разговор и о судьбе б. Императора. Твердо помню, что когда разговор коснулся этого вопроса, латыш мне сказал: «Это дело покончено» и пояснил далее, что Николай Романов и вся его семья расстреляны. Заинтересовавшись этим заявлением, я попросил латыша сообщить мне, как и кем был произведен расстрел, и тот, взяв с меня слово держать в секрете все им сказанное, объяснил, что б. Государь и его семья были расстреляны в доме Ипатьева согласно постановления Областного совета. Исполнители казни бросили меж собой жребий о том, кому и кого расстреливать. Убийство Государя выпало, по жребию, на долю б. Верх-Исетского военного комиссара Петра Ермакова. По словам латыша, осужденных на казнь приводили и расстреливали поодиночке. Когда на место казни был доставлен б. Император Николай II, комиссар Петр Ермаков объявил ему, что по постановлению Совета уральской области он приговорен к расстрелу. Государь сначала как будто не расслышал сказанного и спросил: «Что, что?», а затем на вопрос Ермакова: «Готовы ли вы?», ответил: «Я готов». Вслед за этим раздался выстрел, и Государь упал мертвым, сраженный пулей, выпущенной из револьвера Петром Ермаковым».

Там же, с. 135.

Из Постановления о дознании в отношении П.С. Медведева от 12 февраля 1919 г., произведенного Чиновником Екатеринбургского Уголовного Розыска С.И. Алексеевым в Пермской губернской тюрьме:

«(…) К этому времени в «Дом особого назначения» уже прибыли два члена Чрезвычайной следственной комиссии, один из них, как я узнал впоследствии, был Ермаков, как его звать, не знает, родом из Верх-Исетского завода, и другой, ему совсем неизвестный. Первый из них, Ермаков [199] , невысокого роста, черноватый, на вид лет 30, бороду бреет, усы черные, говорит – «приярыкивает», второй – роста высокого, белокурый, на вид 25–26 лет» [200] . (…)