Лора Касишке - Вся жизнь перед глазами

• Название: Вся жизнь перед глазами
• Автор: Лора Касишке
• Издательство: Иностранка, Азбука-Аттикус
• Жанр: Эротика
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-389-01455-8

Парень-психопат устраивает бойню в школе. Он предлагает двум своим одноклассницам, Диане и Морин, самим выбрать, которую из них ему застрелить. И одна из девушек произносит роковые слова, прося убить не ее, а подругу… Диана становится взрослой, у нее прекрасный дом, замечательный муж, любимая дочь, и жизнь ее течет размеренно. Но реальна ли эта жизнь или она — всего лишь легкое облачко мечты, промелькнувшее перед мысленным взором?

---

Девочки старались не смотреть друг на друга.

Иначе от смеха не удержаться.

И тогда мистер Макклеод может обидеться.

Но смех продолжал ветерком веять в кабинете биологии, и они ощущали его каждую секунду.

Прошло несколько недель — учебный год подходил к концу, — и вот как-то раз они зашли в класс раньше мистера Макклеода. Райан Хаслип схватил кусок желтого мела, цветом похожего на зубы Макклеода, быстро написал на доске: «Шлюха» и нарисовал стрелку, указывающую на скелет. И сел на свое место.

Когда появился мистер Макклеод, никто не издал ни звука.

Настал тот самый миг, когда добро получило шанс восторжествовать над злом. Мир вечно балансирует в ожидании таких моментов. Достаточно было кому-то одному вскочить с места, взять тряпку и стереть слово с доски, пока его не заметил учитель.

Но все сидели не шевелясь, в сгустившейся, словно наэлектризованной атмосфере…

В окно вдруг забарабанил мелкий дождик — а ведь только что светило солнце, и это было словно признание вины.

Первым, что увидел мистер Макклеод, войдя в класс, было написанное на доске слово. Он взял тряпку и стер его.

Он тер долго и яростно.

Когда он закончил, в воздухе вокруг него висело облако желтой меловой пыли.

Он не произнес ни слова, но лицо его было ужасно.

На следующий день со скелета исчезли и бикини, и роза, а мистер Макклеод дал классу невыполнимый, убийственный по сложности тест на типы мышц человеческого организма, которых насчитывается шестьсот сорок. Самая сильная из них — сердце, и, хотя учитель говорил об этом ученикам не меньше сотни раз, ни один не дал правильный ответ.

Молодо-зелено.

Диана выехала на Мейден-лейн, думая о том, что Тимми в земле уже превратился в фиалки. На секунду в древесных ветках над головой мелькнул просвет, и она смогла увидеть небо.

Оно было абсолютно ясным, а воздух свежим и чистым.

Его прозрачная пустота поразила ее, впрочем, кроны деревьев сомкнулись вновь и закрыли бездонную голубизну. Диана свернула в нужный проезд и увидела мужа. В ожидании своих девочек он устроился на крыльце в белом ивовом кресле-качалке.

Качалок было две. Вторая, сейчас пустая, покачивалась на ветру рядом с первой, в которой сидел ее муж. Эта была картинка из ее детской мечты. На крылечке соседнего дома годами стояла пара качалок. Зимой они обычно исчезали, но каждую весну неизменно возвращались на свежевыкрашенное крыльцо. Диана ни разу не видела, чтобы в качалках кто-нибудь сидел, но для девочки они стали олицетворением семейного счастья и домашнего уюта.

По какому-то странному совпадению спустя много лет, одним субботним утром, проезжая с Полом мимо того самого дома, она увидела на фронтоне надпись: «Продается».

Зашла и купила качалки.

Теперь в одной из них сидел ее муж. Спинка, сплетенная из ивовых прутьев, возвышалась над плечами, ниже плавно закругляясь подобием двух крыльев. Он сидел вразвалку и отхлебывал из бутылки минеральную воду «Горная роса». Приветственно помахав ей рукой, он изобразил на лице преувеличенно радостную клоунскую улыбку, по-видимому в расчете на Эмму.

Диана миновала мужа в плетеной качалке, заехала в гараж и припарковала машину рядом с потрепанным велосипедом Пола марки «Швинн». Второй машины, кроме мини-вэна, у них не было — и в офис, и на занятия в университет Пол ездил только на пыльном красном «швинне». Смотреть, как он выруливает из узкого проезда на дорогу, было одним из любимых развлечений Дианы.

Профессор философии — седая бородка, джинсы и твидовый пиджак, очки в простой металлической оправе, — невзирая на погоду, дождь, солнце или снег, яростно крутит педали…

Диана опустила со своей стороны окно и вылезла из машины. В гараже, где почему-то воняло мокрыми тряпками, было тесно, как в гробу, так что она едва смогла протиснуться в открытую дверцу. Ступила в темноту и на секунду вдруг вспомнила, как ребенком в тенистой тишине пробиралась через озеро, ступая босыми ногами по илистому дну, и водоросли цеплялись, мешая идти, а потом обнаружила, что уже не чувствует под собой опоры и держится на поверхности воды. Словно кто-то гнал ее вперед, приговаривая: «Ну же, Диана, не трусь!» — и вот она уже плывет, загребая руками.

Эмма шустро выскочила из машины и побежала из гаража. Диана, щурясь на яркое полуденное солнце, заливавшее выбеленную стену дома, двинулась за ней.

— Привет, радость моя! — крикнула она в сторону мужа.

— Привет, солнце мое, — ответил он из-за завесы света.

Ромашки

Диана шла в обход дома, когда вдруг обратила внимание на ромашки, которые когда-то давно посадила с солнечной стороны крыльца. Они уже вовсю цвели — спасибо хорошей погоде, — распространяя сильный запах заплесневелого салата. И как разрослись! Как какой-нибудь…

Рак?

Она остановилась.

Интересно, почему в голову пришли мысли о раке? И почему аромат ромашек показался ей удушливо-затхлым?

— Ну, как поживают мои девочки? — раздался голос Пола, и Диана отвлеклась от созерцания ромашек и связанных с ними неприятных мыслей.

Эмма на крыльце своими слабыми ручонками уже крепко обнимала отца. Потом забралась к нему на колени. Идеальная картина — обожающие друг друга отец и дочь. Ее семья.

Диана стояла и молча смотрела на них. Тоненькие ручки Эммы обвились вокруг шеи Пола. Он сидел прикрыв веки. На обоих падал свет, пробивавшийся сквозь зеленую листву деревьев. У нее защипало глаза.

Семья… голод… мое…???

Слова мелькали перед ее внутренним взором, словно начертанные неоном на бегущей строке, вроде той, что загорается в автобусе, показывая название следующей остановки. Стейт-стрит… Мейн-стрит… Площадь Уэстленд… Прежде с Дианой никогда не случалось, чтобы слова вот так цеплялись одно за другое. Странно рождаются ассоциации, подумала она, — нелепые цепочки понятий, вроде бы ничем между собой не связанных, как будто мысли человека не зависят от него самого. Наверное, это мог бы объяснить Фрейд. Или мистер Макклеод, ее учитель биологии в старших классах. Ну а всем остальным остается просто принимать как данность, что мысли, облеченные в слова, приходят и уходят сами по себе.

После школы девочки обычно шли в «Бургер Кинг».

Там они запирались в туалете и переодевались в короткие шорты с майками, с утра запихнутые поглубже на дно школьных рюкзачков.

Зима тянулась так долго, и вот наконец над всей этой слякотью, жижей и жухлой прошлогодней травой поднялось солнце, согревая горячими лучами землю, ринувшуюся ему навстречу.

Благословенное тепло никого не оставило равнодушным, и даже школьные учителя утратили долю серьезности. Опаздывали на занятия, подолгу болтая друг с другом в коридоре, хотя звонок на урок давно прозвенел. В холлах было прохладно, от двери к двери веял легкий ветерок, что проносился, едва касаясь золотистого, в крапинках, линолеума, обдувал металлические ручки и иногда врывался в классные комнаты.

Снаружи в лужах плескались птицы, а по зеленому холму, спускавшемуся от школы Бриар-Хилла, постепенно переходя в улицы, стремительно носились белки. Они гонялись друг за другом в ветках деревьев у самой обочины дороги. Обычные беличьи игры, но сегодня одна из них не удержалась на ветке и рухнула вниз, прямо под колеса внедорожника чьей-то мамаши, и кровавым ковриком распласталась на мостовой.

Пересекая парковочную площадку по пути к «Бургер Кингу», они натолкнулись на Аманду Гринберг, которая сидела в черной короткой юбочке на багажнике отцовского БМВ и болтала длинными голыми ногами. Она была чуть старше их, и ее только что выбрали «королевой мая». Это была местная версия королевы школьного бала — самой красивой девочки, которая являлась в длинном белом платье и открывала последний танец года…

Возле «королевы мая» полукругом топтались четыре мальчика. Она смеялась, резким движением откидывая назад голову, словно пыталась проглотить большую таблетку.

Она была поразительно, невероятно хороша. Ее мать была негритянка, а отец еврей, и их союз породил существо древнее и вместе с тем абсолютно современное: длинные черные как смоль волосы, смуглая кожа и пронзительно-яркие голубые глаза, в которые было больно смотреть.

Она конечно же не заметила двух младших девочек.

На следующий год одна из них тоже станет «королевой мая», хотя пока они об этом даже не мечтали.

— У меня хорошие новости, — произнес Пол, глядя на жену поверх светящейся дочкиной головы.

Солнце нимбом окружало золотистые волосы Эммы.

Диана поднялась на ступеньку крыльца, закрыв своей тенью мужа с дочерью.

— Да?

Пол выглядел взволнованным и смотрел на жену широко распахнутыми глазами. Ей было приятно и немного забавно видеть на лице солидного профессора подобное счастливое мальчишеское выражение. Любовь к нему, сильная, до боли в сердце, заставила ее прижать руку к груди и почувствовать, как часто и неровно, словно сидящая в клетке птица с подрезанными крыльями, бьется сердце.