Пол Андерсон - Миры Пола Андерсона. Т. 8. Операция “Хаос”. Танцовщица из Атлантиды

• Название: Миры Пола Андерсона. Т. 8. Операция “Хаос”. Танцовщица из Атлантиды
• Автор: Пол Андерсон
• Издательство: Рига; Полярис, 1996. — 383 с.
• Жанр: Фэнтези
• Год: 1996
• ISBN: 5-88132-161-8

В восьмой том собрания сочинений вошли два романа «фэнтези». В первом из них — «Операция «Хаос» — оборотень Стив Матучек оказывается вынужден сражаться с силами ада за жизнь своей дочери. А в романе «Танцовщица из Атлантиды» трое мужчин из разных эпох оказываются перенесены в далекое прошлое, в эпоху минойской цивилизации, которой грозит гибель от извержения вулкана…

---

Думаю, единственным утешением нам тогда служила мысль, что во время дождя нас не могут атаковать с воздуха. Конечно, в те моменты, когда враг намеревался устроить воздушный налет, облачный покров снимался — но наши метлы взлетали и двигались куда быстрее, чем их ковры. Тем временем мы упорно тащились вперед — вся наша дивизия вместе со вспомогательными войсками; в частности, с нами шли укротители… гордость американской армии, превратившаяся в компанию мокрых и несчастных людей и драконов, плетущихся по Орегонским холмам.

Я неторопливо шел через лагерь. Вода стекала с палаток и булькала в окопах. Наши часовые, само собой, были одеты в плащи-невидимки, классические тарнкаппены, однако я отлично видел следы ног в грязи и слышал хлюпанье вытягиваемых из жижи ботинок и непрерывные однообразные ругательства.

Я миновал взлетно-посадочную полосу; воздушная группа разбила бивак рядом с нами, чтобы в случае необходимости оказать поддержку. Двое мужчин стояли на страже-возле разборного ангара, не слишком заботясь о том, чтобы сохранять невидимость. Их голубые форменные френчи выглядели такими же грязными и промокшими, как мой оливковый китель, но эти ребята все же были тщательно выбриты, а их знаки различия — крылатые метлы и шарики «глаз, отводящих зло», — блистали свежей полировкой. Часовые отсалютовали мне, и я небрежно поднял руку в ответ. Esprit de corps[1]…

За ангаром виднелся наш арсенал. Там парни возвели укрытия для своих бестий, и я мог видеть лишь пар, струящийся сквозь щели, и чувствовать отчаянную вонь рептилий. Драконы ненавидят дождь, и их погонщикам приходилось тратить чертову уйму времени на то, чтобы управиться со своими подопечными.

Неподалеку расположилась группа психологических атак — на их территории, в загоне, шипели и извивались василиски, пытавшиеся укусить кормивших их солдат. Лично я всегда сомневался в пользе этого подразделения. Ведь нужно подвести василиска чуть ли не вплотную к человеку — чтобы василиск мог взглянуть ему прямо в глаза, и лишь тогда противник окаменеет; а шлемы и формы из алюминиевой фольги, которые защищают погонщиков, представляют собой отличную мишень для снайперов врага. Кроме того, когда углерод человеческого тела превращается в кремний, выделяются радиоактивные изотопы, и вы вполне можете схватить дозу, так что медикам придется пользовать вас суслом святого Иоанна, собранным в безлунную ночь на кладбище.

Да, кстати, на тот случай, если вам это неизвестно: кремация не просто отмерла как обычай. Указом министерства национальной безопасности она признана незаконной. Теперь у нас множество старомодных кладбищ. В общем, век науки еще раз урезал наши свободы.

Миновав компанию техников, управлявших группой зомби, копающих новые дренажные траншеи, я подошел к большой палатке генерала Ванбруга. Часовой, увидев значок разведкорпуса — священное слово из четырех букв — и полоски на моих погонах, отдал мне честь и впустил в палатку. Я прошагал прямиком к столу и поднял руку:

— Капитан Матучек явился, сэр.

Ванбруг хмуро глянул на меня из-под лохматых седых бровей. Генерал был здоровенным мужиком, с лицом, похожим на выветренную скалу; и хотя в армию он был призван из запаса — мы все любили нашего заслуженного генерала.

— Вольно, — сказал он. — Садись. Погоди немножко.

Я нашел складной стул и устроился на нем. Возле стола уже сидели двое незнакомых мне людей. Одним из них был пухлый мужчина с круглым красным лицом; на его форме красовались майорские погоны и знаки службы связи — хрустальные шары. А второй была молодая женщина. Несмотря на всю мою усталость, я встряхнулся и уставился на нее. Она того стоила — высокая, зеленоглазая, рыжеволосая, с точеным высокоскулым лицом и с фигурой слишком хорошей для того, чтобы напяливать на нее военную форму — будь то форма женского вспомогательного корпуса либо какая-то другая. Капитанские нашивки, кавалерийские колеса в петлицах… ну, не колеса, а слейпниры, если быть точным.

— Майор Харриган, — проворчал генерал. — Капитан Грэйлок. Капитан Матучек. Ну, к делу.

Он расстелил на столе перед нами карту. Наклонившись, я всмотрелся в нее. На карте были обозначены и наши, и вражеские позиции. Противник все еще удерживал Тихоокеанское побережье — от Аляски до центральной части Орегона, хотя это уже было и не то, что год назад; битва на Миссисипи в корне изменила обстановку.

— Итак, — сказал Ванбруг, — я обрисую вам обстановку в целом. Задание весьма опасное, вы можете и отказаться, но я хочу, чтобы вы знали, насколько это важно.

Насчет «отказаться» или «согласиться», честно говоря, я просто ничего не знал. Мы были в армии, война шла нешуточная, и в принципе я просто не имел права отказываться от любого задания. Хотя, конечно, в тот момент, когда Сарацинский калифат напал на нас, я был вполне преуспевающим голливудским актером… И больше всего на свете мне хотелось вернуться к той спокойной жизни — но это могло произойти лишь после окончания войны.

— Как видите, мы заметно их потеснили, — сказал генерал. — А на оккупированных территориях жители поднимают восстания при малейшей возможности. Британцы организовали партизанские отряды и вооружили их — пока сами готовятся к переброске через пролив. Русские успешно надвигаются с севера. Но решающий удар должны нанести мы — прорвать линию фронта и заставить сарацин окончательно отступить. И если мы добьемся успеха — война закончится в этом году. А в противном случае, пожалуй, затянется еще года на три.

Я это знал. Вся армия знала это. Официальных сообщений еще не поступало, но каким-то образом всегда чувствуется, если готовится крупный прорыв.

Короткий, толстый палец генерала ползал по карте.

— Девятая бронедивизия — здесь, двенадцатая воздушная — здесь… четырнадцатая кавалерийская, тут — саламандры, напротив тех позиций, где, как нам известно, они сконцентрировали своих огнедышащих. Морская пехота готова высадиться возле Сиэтла, и теперь у наших моряков вывелось достаточно кракенов[2] для хорошей драки. Один славный удар — и мы заставим их уносить ноги.

Майор Харриган фыркнул в бороду и уныло уставился на хрустальный шар. Шар был туманным, непрозрачным; неприятель создавал помехи для наших кристаллов, так что проку в них сейчас не было никакого — хотя, само собой, и мы в долгу не оставались. Капитан Грэйлок нетерпеливо постукивала по столу отлично наманикюренными ноготками. Она выглядела такой чистенькой, такой накрахмаленной и самоуверенной, что в конце концов я решил — капитан мне не нравится. Ну, по крайней мере — не нравится сейчас, когда на моем подбородке красуется трехдневная щетина.

— Но, похоже, что-то идет не так, сэр? — осмелился предположить я.

— Точно, черт побери, — ответил генерал. — Дело в Т роллбурге.

Я кивнул. Сарацины удерживали этот город; он являлся ключевой позицией, и засевший там противник не давал нам пройти к Салему и Портланду.

— Насколько я понял, сэр, мы намерены захватить его? — неуверенно произнес я.

Ванбруг нахмурился.

— Это задача сорок пятой дивизии, — буркнул он. — Но если они потерпят неудачу, враг сможет сделать вылазку против девятой дивизии, отрезать ее — и устроить полный беспорядок. А теперь вот еще майор Харриган и капитан Грэйлок явились, чтобы сообщить — гарнизон Троллбурга обзавелся ифритом!

Я присвистнул, чувствуя, как по моей спине пробежал холодок. Калифат всегда слишком беспечно относился к использованию Особых сил… это, кстати, было одной из причин, по которым остальной мусульманский мир считал сарацин еретиками и ненавидел их так же сильно, как мы, — но мне и в голову не могло прийти, что они способны зайти так далеко, что они готовы сломать печать Соломона. А ифрит, вырвавшийся на свободу, может учинить такие разрушения, что и вообразить невозможно.

— Надеюсь, он у них только один, — прошептал я.

— Да, второго нет, — сказала капитан Грэйлок. Голос у нее был низкий и, пожалуй, звучал бы приятно, если бы леди говорила не так энергично. — Они долго тралили Красное море в надежде отыскать еще одну бутыль Соломона, но, похоже, эта была последней.

— И одной за глаза хватит, — сказал я, стараясь говорить как можно спокойнее. — Как вы об этом узнали?

— Мы приписаны к четырнадцатой дивизии, — без всякой надобности пояснила капитан Грэйлок.

Я это и сам понял — хотя, надо сказать, кавалерийский значок меня удивил, — ведь ездить на единорогах соглашались, как правило, только школьные учительницы с кислыми физиономиями и тому подобная публика.

— Ну, я-то всего лишь офицер связи, — торопливо сказал майор Харриган. — Я езжу только на метле.

Я усмехнулся. Ни один американский мужчина, если он не носит духовный сан, ни за что не признается, что умеет управлять единорогом. Майор заметил мою усмешку и покраснел от злости.