Александр Грачев - Первая просека

• Название: Первая просека
• Автор: Александр Грачев
• Издательство: Хабаровское книжное издательство
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1977

Роман А. Грачева «Первая просека» посвящен первостроителям города юности Комсомольска-на-Амуре.

О коллективном мужестве добровольцев-комсомольцев, приехавших строить город в тайге в 1932 году, рассказывает автор.

---

Вскоре на столах задымился в алюминиевых кружках горячий, слегка подслащенный голубичным вареньем чай.

— Придет время, братцы, — задумчиво говорил Бутин, обжигаясь чаем, — когда мы устроим такой пир, которого не знали сами цари. Всего-то у нас будет в достатке, уж не говоря о хлебе насущном. И будем мы удивляться самим себе и даже не верить: как же это смогли мы зимой тридцать второго — тридцать третьего годов совершить такое — совершить полуголодными, в лютые морозы, в суровой таежной глуши Дальнего Востока!

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

В тайгу прокрадывалась весна. Все заметнее сдавали морозы. Снег понемногу оседал и по ночам покрывался серебристой тонкой глазурью. Почернел и как-то мягче, глуше стал шуметь лес, в полдень на солнечной стороне пихтовых и лиственничных стволов проступали янтарные слезинки смолы. Только ночью мороз ненадолго восстанавливал зимний порядок, и тогда в тайге раздавался тонкий звон, будто невидимые кузнецы стучали серебряными молоточками по стальным наковальням.

Штурмовому батальону пришлось работать только по ночам — днем дорога-ледянка подтаивала, сани разрушали колею, и толкать их стало уже не под силу. Но это не тревожило лесорубов: почти весь заготовленный за зиму лес уже громоздился по берегам Пиваньского озера.

В последних числах марта вернулся Каргополов — похудевший, но здоровый. Он шагал по обочине, слегка сгорбившись и стараясь ступать туда, где еще не подтаял снег, но все равно валенки его по самые щиколотки напитались водой.

Прежде чем отправиться на пикет, он зашел в столовую к Леле Касимовой. Завидя его в дверях, Леля кинулась навстречу.

— Ванюша, милый мой, пришел!.. — Привстав на носки, она бережно поцеловала его сначала в щеку, потом в губы. — Совсем поправился?

— Смотри, — Каргополов обнажил десны, — даже следа не осталось. Век буду благодарен этому чудесному старику!

— Ванюша, дорогой ты мой, как я рада за тебя! — говорила Леля, не снимая своих рук с плеч Ивана, жадно разглядывая его широкоскулое лицо. — Устал? Небось голодный? Сейчас покормлю. Ой, да у тебя совсем мокрые валенки, ты же простудишься, милый! Переобуйся скорее.

— Это бесполезно, все равно вымочу, пока дойду. Сапог не давали ребятам?

— Откуда!.. — Леля безнадежно махнула рукой. — В Николаевске же они, привезут не раньше, чем откроется навигация.

Вскоре перед Иваном появилась полная миска горячего супа. Наблюдая за тем, как он усердно ест, Леля рассказывала о новостях:

— А вчера мне Аниканов говорил — скоро отзовут лучших плотников на постройку барж. Будет отозвана и твоя бригада. Захару тоже дадут бригаду.

— Как он там, не болеет?

— Зорька-то? Он как дубок, ничего его не гнет. Поймал проволочными петлями несколько кабарожек и зайцев.

— Никто из наших не болеет цингой?

— Да все как будто здоровы.

— Работают хорошо?

— Все время либо на первом, либо на втором месте. С Брендиным соревнуются. На вывозке всегда первые. У них, правда, уклон дороги удобный. Но главное — дружные все ребята.

Уже собравшись в дорогу, кинув котомку за спину, Иван обнял за плечи прильнувшую к нему Лелю и сказал запинаясь:

— Я хочу спросить тебя вот о чем, Леля… Пойдешь за меня замуж?

Леля долго не отвечала, потом подняла глаза и тихо спросила:

— А ты меня сильно любишь, Ванюша?

— Не знаю, как еще можно сильнее любить…

— Пойду, — все так же тихо, с несвойственной ей робостью, сказала Леля. — Ты для меня, Ванюша, единственный, самый родной человек на свете. А ты… — Леля запнулась, помолчала, — ты хорошо продумал все это? Мне-то что, я одинокая, как в поле былинка, а у тебя родители…

Каргополов светло улыбнулся, осторожно погладил своей большой ладонью ее соломенные волосы.

— Что ж родители. Мне двадцать третий пошел! Только свадьбу, знаешь, когда сыграем? Когда пароходы придут.

— И, может, к тому времени какую-нибудь комнатенку добудем, — мечтательно говорила Леля, прислонившись головой к его широкой груди. — И продуктов побольше будет, привезут, наверное! А то сейчас голодновато свадьбу-то играть… — Она подняла голову, счастливыми глазами взглянула ему в лицо, с нежностью проговорила: — Муж, милый ты мой муж! — и порывисто поцеловала в губы.

До самого пикета Каргополов шел, будто пьяный, ничего не замечая. С его лица не сходила счастливая улыбка. Так, улыбаясь, он вошел в свой барак.

Бригада только пообедала, лесорубы отдыхали — одни толпились у печи, просушивая портянки, другие лежали или сидели на топчанах, дымя махоркой.

Едва Каргополов переступил порог, как в бараке поднялся невообразимый шум:

— Бригадир пришел!

— Жив, курилка!

Иван пожал протянутые руки, а Захара обнял за плечи.

— Ну, как ты?

— Как штык!

— Привет тебе от старика Мартыненко. Вот старик! Прямо чародей. Со всего Нижнего Амура к нему нанайцы едут. Приглашал нас в гости летом, на рыбалку или по грибы.

— Твое-то самочувствие как? — пытал его Захар. — Покажи-ка десны!

— Чисто!

— Ты что, тонну черемши съел, Иван?

— Тонну не тонну, а с центнер, так думаю, убрал, — пошутил Каргополов. — Задержись-ка, Захар, на минутку, пока я валенки высушу. Сказать тебе что-то хочу.

— А ты вообще повремени ходить на работу. Дела у нас идут хорошо, заготавливаем леса больше, чем вывозим. А ты пока окрепни, по тайге поброди. У нас там двадцать петель стоит на кабаргу и зайца. Вон, видишь, шкурки висят? Это мы с Харламовым и Пойдой орудуем.

— Ну, о деле потом, — сказал Каргополов, снимая у печки мокрые валенки. — Я хочу сообщить тебе одну тайну.

Захар насторожился.

— Какую?

— Мы с Лелей скоро поженимся…

— Да? — Захар задумчиво посмотрел на Ивана. — Ну что ж, Леля очень хорошая девушка. Да и ты парень ничего. — Он улыбнулся. — Значит, наша с тобой коммуна — все, распадается! Жаль… Ну что ж, Иван, поздравляю! — И он крепко пожал руку Ивана.

— Только пока не говори ребятам, Захар! — попросил Каргополов.

— Это правильно. А комнатку мы вам отгородим в бараке. Соберемся все и за пару часов соорудим вам такие хоромы! — улыбаясь, мечтательно говорил Захар. — Так сказать, свадебный подарок!.. Да, — спохватился он, — знаешь, нас, плотников, скоро перебросят баржи строить. Там прорыв.

— Мне говорила Леля. Тебе бригаду дают?

— Да. Аниканов сказал, что по предложению самого Платова!

Апрельским утром лесорубы покидали Пиваньское озеро. Перед уходом они поднялись к вершине сопки, на могилку Бонешкина. Бугорок земли еще не успел осесть, а густая крона пихты надежно укрыла его от снежной пороши.

— Почтим память Коли минутным молчанием, — сказал Каргополов, снимая шапку.

На минуту все замерло. Тайга насторожилась, обступив полчищами своих мощных стволов маленькую кучку людей в ободранных полушубках, в стоптанных валенках, вихрастых, с продубленными морозом и ветром лицами. Тайга прислушивалась к скорбному молчанию.

Первым нарушил тишину Захар.

— Смотри не забудь о блок-ролике, — напомнил он Харламову, когда все вновь надели шапки (Харламов теперь оставался бригадиром вместо Ивана). — Надо выжечь надпись на столбе. Стешите одну сторону и выжгите. Хороший парнишка был, — закончил Захар со вздохом, — безотказный в любом, самом трудном, деле…

Плотники распрощались с товарищами и двинулись в путь.

— Знаешь, Иван, не хочется отсюда уходить, — говорил Захар, шагая рядом с Каргополовым. — Сроднился я с этими местами.

— То же самое ты говорил и на Силинке, — улыбнулся Каргополов.

— А что, там тоже ведь очень красиво! Я те места до сих пор люблю.

— Так-то оно так, — вздохнул Каргополов, — а вот как мы добредем? — Он показал на дорогу, всю в глубоких лужах. — Не позаботились мы с тобой отдать сапоги в починку.

— Придем в Пермское — попрошу Любашиного отца, отремонтирует, — успокоил его Захар.

Сбор плотников был назначен в помещении столовой; оно наполнилось людьми и пожитками, как зал ожидания железнодорожного вокзала. А в полдень к столовой подошел трактор с двумя огромными санями на прицепе. Бутин, пожав руку Ивану, сказал:

— Вот, товарищ Каргополов, будешь начальником колонны. Явишься прямо в партком, к товарищу Платову. А сейчас проведем короткий митинг.

Полтораста человек окружили трактор. На помост саней поднялся Бутин, окинул взглядом толпу. Как непохожи были эти ребята на тех, которые появились здесь два с половиной месяца назад, в памятный январский вечер! Полушубки, валенки были на них тогда добротные, лица румяные, многих еще не коснулся морозный загар. Сейчас они возмужали, но заметно похудели, лица у них стали черными, полушубки на всех замызганы, изорваны, в заплатах, сделанных на живую нитку, — видна неопытная рука. Сбитыми и растоптанными до уродства были и валенки.