Михаил Алексеев - Большевики

• Название: Большевики
• Автор: Михаил Алексеев
• Издательство: Прибой
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1925

---

— Я думаю, что против этого плана возражать не приходится, — резюмировал Арон: — план, можно сказать, единственный, только надо его разработать…

— Не совсем единственный, — перебил его Михеев. — К этому плану можно внести вот какое добавление. Эти три-четыре дня, пока будет подготовляться выступление, надо будет использовать, чтобы связаться с городской подпольной организацией. И согласовать наше выступление с ними. Короче говоря, предупредить их!

— Это тоже следует принять, товарищи, — согласился Арон. — Есть еще предложение? Нет. Следовательно, вопрос можно считать законченным. Теперь о мелочах. Вот одна из деталей. Кого послать в город?

— Я пойду, — сказала Феня. — Меня в городе мало знают, а я знаю многих.

— Нет, мы тебя не пустим, — возразил Арон. — Ты пропадешь там одна.

— Ты меня еще плохо знаешь, Арон. Я…

— И все-таки мы тебя не пустим, — прервали ее Федор и Михеев.

— Вот еще. Но почему?..

— Правда? Почину бы ей, на самом деле не пойти? — поддержал Феню Фролов. — Но не одной, конечно, я с нею бы пошел. Мне только побрить бороду под буланже, и никто не узнает. Документы достанем…

В это время взгляды всех уставились на светлый четырехугольник дверного отверстия. Слова застряли в горле.

На светлом четырехугольнике был виден красноармеец в полной военной форме: в шинели, с винтовкой и саблей, с большой красноармейской звездой на картузе. Безусое широкое лицо смеялось, В руках он держал пакет. Из-за его спины выглядывал председатель.

— Что это, наконец? — вырвалось у Арона.

Красноармеец вошел в землянку.

— Кто старший? — спросил он, обводя всех серыми глазами.

— Он старший — указал на Арона Михеев.

— Вот пакет. — Красноармеец протянул Арону грязный пакет.

— От кого? — с дрожью спросил Арон.

— От командира батальона войск Вохра.

Арон быстро разорвал пакет. Все, кто был в землянке сгруппировались вокруг него, давя друг друга.

— Ура! — вдруг закричал Арон, — я пророк… Вот и Красная Армия. Ура!!.. Далеко баталиона, голубчик?

— Верстов 20.

— Эй, председатель!.. Скажи, чтобы лошадей нам дали. Слышишь? Поедем встречать. А ты, Федор и Фролов, мобилизуй всех, кто в лагере. Поместите ребят. Пусть красноармейцам приготовят где спать… Да чтобы поесть было что. Костры зажгите — захотят обогреться!

Лошади были быстро поданы. Красноармеец, Арон и Михеев поехали мелкой рысью навстречу баталиона. Из под копыт лошадей разлетались во все стороны тысячи сверкающих брызг.

В несколько минут весь лагерь охватило радостное возбуждение. Поляна наполнилась людьми, говором, криками и стуками топоров.

* * *

Феня, оставшись одна, подняли брошенную у ее ног бумагу, привезенную красноармейцем. Прочла ее. В ней значилось:

«Командиру Партизанского Отряда.

Предлагаю вам завязать связь с вверенным мне батальоном через штаб последнего. Желателен ваш личный приезд, дабы подробнее и категоричнее условиться по поводу совместных боевых выступлений, необходимость которых несомненна.

Командир Батальона:

За Военкома:»

Подпись военкома показалась Фене знакомой, но припомнить, чья подпись, она не могла.

Шли часы. Пришла с обедом председательша — тетка Марья — худая, костлявая, высокая женщина. Но Фени едва притронулась к пище. Ей не хотелось есть. Тетка Марья пожурила ее за то, что она не съела обеда. Прибрала нетронутую пищу и куда-то вышла.

Неожиданно на поляну стали долетать звуки громкой, стройной песни. «Уж не крестьяне ли так хорошо поют»? — подумала Феня. Но ей была видна вся долина, на которой работали сотни крестьян, и все они, оставив работу, повернулись в одну сторону. Звуки песни все усиливались. «Мотив знакомый» — решила Феня. Прошло еще несколько минут, и она уже слышала слова песни

«Так за Совет Народных Комиссаров
Мы грянем громкое ура! ура! ура!»

«Красноармейцы, — решила Феня. — Теперь наши дела пойдут успешнее».

Вот и красноармейцы. Она видит, как на поляну вышла стройная колонна, сверкающая иглами штыков. Ползет живая желто-зеленая лента. Впереди колонны четверо на лошадях. Двух Феня сразу узнала. «Арон, Михеев». Одного не видно — он спиною к ней разговаривает с Ароном. Четвертый верховой отъезжает в сторону и командует живой ленте. Феня слышит его отрывистые крики. Но слов не разобрать.

«А-а-а — о у-у-у — ом!»

Лента послушно поворачивается в разные стороны. Вот лента разорвалась на несколько частей и эти части разбрелись по поляне. Вслед за ними на поляну выехало около сотни кавалеристов. Ими командовал какой-то пискливый полный кавалерист. Кавалеристы прыгают с коней. Часть из них уходит в сторону с лошадьми, а другая часть расходится во все стороны. Поляна наполняется криками людей и ржанием лошадей.

Арон и Михеев слезают с лошадей, за ними командир и наконец, четвертый. Поворачиваясь, идут к землянке Фени.

«Ах!» — сдавленно кричит Феня. — «Неужели? Не может быть». — Она щиплет свою руку. Смотрит. Нет сомнения, это он. Ее любимый Петя. Все улыбаются, идут сюда.

«Ах!» Сердце у Фени ликует. Она быстро выскользнула из-под полушубка и точно окаменелая замерла на месте.

Вот они уже близко. Михеев и командир остаются у входа.

В землянку входит Борин, за ним Арон. Лицо у Борина манящее, ласковое.

— Петенька, милый, — кричит Феня. Бежит и падает к нему на грудь.

Он крепко прижимал ее голову к своей груди. Горячо поцеловал, потом еще…

Наконец, Борин, обнимая ее одной рукою, повернулся вместе с нею к выходу и сказал: «Это, товарищ начальник, моя жена».

Но в землянке, кроме них, никого не было.

* * *

Вечером в Фениной землянке устроили заседание штаба военно-революционного отряда, как окрестил отряд Михеев. В землянке битком набилось народу. Перед открытием собрания Фролов внес внеочередное предложение:

— Товарищи, — сказал он, — во всем правилам военного дела следует создать ясность в отношениях между командирами. Между нами, конечно, никаких разговоров на этот счет быть не может. Но для сохранения дисциплины в лесу — это нужно. Товарищи, я предлагаю такую лестницу чинов. Первое — командиром всего объединенного отряда командира батальона. Второе — начальником штаба революционного отряда — Арона. Третье — военным комиссаром и, так сказать, политическим руководителем — тов. Борина. Остальные товарищи, так сказать, будут им заместителями. Я, например, буду замещать Арона, Михеев — Борина; Федор же, так как он связан с работой особого отдела, на особом счету. Вот и все. Предлагаю издать приказ по отряду № 1. А в развитие этого приказа каждый начальник издаст особое распоряжение. Согласны? Возражений нет? Михеев, пиши приказ, а ты, Борин, открывай заседание.

Борин кивком головы объявил заседание открытым. Слово дал Арону. Арон в нескольких словах изложил содержание принятых утром решений. Обрисовал моральное состояние отряда. Посыпались возражения. Первым возражал командир батальона.

— Продовольствия хватит даже на месяц, а если не хватит, сумеем достать. Но в бой вступать сейчас безрассудно. Нужно выжидать. Нужно увеличить отряд до нескольких тысяч. Нужно перебросить к местечку батарею. Необходимо в первую очередь связаться с армией и с городом. Самостоятельно выступать рискованно. А дисциплину я берусь восстановить. Нужно только будет крестьян отделить от красноармейцев. Это можно устроить.

Федор говорил почти то же самое, но предлагал все же маленькие налеты на врага устраивать. Добывать оружие, сеять в тылу панику.

С этими предложениями все согласились. Перешли к вопросу, кому отправляться в город. Феня стала настаивать, чтобы разрешили ей. Борин молчал, хотя было видно, как он взволновался. Возражал Арон.

— Она больна, — говорил он. — И к тому же она женщина, стало быть, для этой работы непригодна.

Слушая возражения Арона, все смеялись, особенно Фролов. Но все же кандидатуру Фени отвели.

Встал Борин и предложил две кандидатуры: свою и Федора:

— Нужно все же сознаться, что эта работа для нас будет легче, чем для всех остальных. Каждый из вас знает, что мы работали в ЧК. Почти во всех частях и организациях города у нас есть, вернее были, но мы думаем и теперь остались живы — секретные сотрудники. Федор большинство из них знает в лицо. Знает их адреса. Он поэтому будет незаменим в городе. Что касается меня, то я должен буду завязать связь с подпольем. Я уверен, что оно там есть. Подытожу настроение врагов и рабочих и, если будет возможно, установлю время и формы совместных выступлений.

Против кандидатуры Федора никто не спорил. И Федор, улыбаясь, сидел, быстро кивая головою — «молодцы, мол, ребята».

Борину же делал отвод Аром.