Андрей Колганов - Повесть о потерпевшем кораблекрушение

• Название: Повесть о потерпевшем кораблекрушение
• Автор: Андрей Колганов
• Жанр: Научная Фантастика

Это моя первая проба пера, начатая в 1992 году и полностью завершенная в 1996. Молодой человек, австронавт-исследователь, в результате катастрофы в одиночку попадает на землеподобную планету. Несмотря на одиночество (а, может быть, именно из-за него?) он полон амбициозных замыслов в духе социального прогрессорства. Но что ждет его на этом пути?

---

Казалось, что бой идет в таком виде с самого утра, и будет продолжаться до бесконечности. Попытки небольших отрядов королевских конногвардейцев обойти очаги боя и вновь продвинуться на первоначальные позиции республиканцев, были сорваны картечным огнем одиннадцати пушек, почему-то остававшихся на старых позициях. Атаковать позиции артиллеристов без поддержки пехоты немногочисленные конногвардейцы не решились.

Сколько времени все это продолжается — полчаса, час, целый день? — Обер уже не отдавал себе отчета. Ощущение реальности стало возвращаться к нему, когда он заметил, что королевские войска выходят из боя и оттягиваются назад. Вскоре стало видно, что в центре королевских войск среди крупных пятен красных мундиров виднеются широкие мазки синих. Генерал Зланцайс все-таки повел республиканскую армию в атаку и даже сумел в нескольких местах преодолеть первую линию обороны красных мундиров.

Все, что сумел сделать Обер, так это отыскать несколько уцелевших орудий и десятка два оставшихся в живых артиллеристов, выдвинуть вперед те одиннадцать орудий, что еще оставались позади, вытащить то немногое, что еще оставалось на тыловых позициях в зарядных ящиках, и снова открыть артиллерийский огонь. Под прикрытием этого огня оставшиеся в живых офицеры постепенно собирали вокруг себя солдат, ставили их в строй, формируя «правильные» боевые порядки. По ходу дела солдаты обшаривали патронные сумки убитых, отыскивая заряды к ружьям. Вскоре Обер смог бросить в наступление шесть пехотных батальонов — три легионерских, два волонтерских и один сводный. Кавалерии же почти совсем не осталось — едва набрался один полуэскадрон.

Бой возобновился. Атака, организованная бригадиром Грайсом, успеха не имела. Хотя войска короны на этом фланге потеряли почти всю свою артиллерию, численный перевес был за ними, да и пушек у Обера тоже осталось не так много. Однако в центре красные мундиры, ослабленные несколькими перебросками подкреплений на правый фланг, не выдержали атаки генерала Зланцайса, который имел в центре как раз самую сильную группировку. Дьюк Лейтенфорский вынужден был поспешно ретироваться вместе со своим штабом на тыловые позиции, что не улучшило управления войсками. Более сильный правый фланг королевских войск успешно отразил атаку малочисленных и измотанных боем батальонов Обера, и даже вытеснил их со своих позиций, захватив остатки артиллерийских батарей республиканцев, но это уже ничего не могло изменить.

Красные мундиры в центре поспешно отходили, а затем и побежали. Вскоре отход начался и на левом фланге королевских войск. Правый фланг, связанный боем (который поначалу казался успешным) с почти что разгромленными республиканцами под командованием бригадира Грайса, оказался отрезанным от основных сил. Республиканцы на левом фланге отчаянно отбивались, сорвав в очередной раз штыковой атакой попытки войск короны переправиться через ту речушку, что протекала как раз посредине между первоначальными позициями враждующих сторон. Но у Обера Грайса осталось едва ли три полных батальона, сгруппировавшихся вокруг единственного уцелевшего полкового знамени. Все заряды к ружьям были уже израсходованы. Правда, оставались еще в строю три пушки с десятком зарядов. Но похоже было, что следующей атаки им не выдержать.

В этот момент поле позади линий красных мундиров заполнилось ровными синими квадратами республиканских батальонов. Один, два, три, четыре… девять батальонов пехоты и два эскадрона кавалерии. Королевский генерал, привстав на стременах, считал зашедшие ему в тыл войска противника. Потом он опустился в седло, долго и виртуозно изрыгал ругательства, затем спешился, снял со своей шеи шелковый шарф, бывший когда-то белоснежным, нацепил его на штык валявшегося под ногами ружья, вручил этот белый флаг офицеру, замещавшему убитого адъютанта, и отправился к позициям синих. Не в тыл, где гарцевала группа генералов в блестящих золотых эполетах, а к берегу речушки, где стоял под потрепанным знаменем бригадир волонтеров в сером мундире без эполет, с таким же, как у него самого, почерневшим от пороха лицом. Именно ему, перейдя вброд речушку, он протянул свою саблю с золотой вязью по полированному лезвию, покрытому побуревшими потеками крови.

«Думаю, эта сабля принадлежит вам по праву. Ведь это вы разбили нашу армию», — с горечью заметил гвардейский генерал, расставаясь со своим оружием.

Обер Грайс принял саблю, молча наклонил голову и отсалютовал ему своим клинком — левой рукой, потому что правая покоилась на перевязи из грязных бинтов, пропитанных кровью.

Когда все распоряжения были сделаны, все рапорты отданы, когда на поле битвы остались лишь неспешно бродившие похоронные команды, да юркие мародеры, бригадир Грайс вышел из штабной палатки и уставился на темно-серые тучи, подсвеченные изнутри багровым закатным солнцем. Несколько раз тяжело вздохнув, Обер вдруг вскинул целую левую руку и резким движением рванул с плеча узенький витой серебряный погон.

Глава 6

Акула капитализма, опасный либерал или книжный червь?

После поражения королевская армия поспешно оставила Порт-Квелато. Город горел, вновь подвергнутый бомбардировке военным флотом короны. Лойн Далус, раньше сетовавший на удаленность заводов от порта, теперь благодарил бога за то, что его предприятия оказались от него на достаточно большом расстоянии и не были затронуты бомбардировкой. Обер Грайс снова вернулся в фирму, подав главнокомандующему прошение об отставке. Однако он вовсе не бросил военные дела.

На заводе Далуса было налажено производство нарезных штуцеров с ударными капсюльными замками, которые обладали прекрасной меткостью и повышенной дальнобойностью. Их недостатками были дороговизна и медленное заряжание — в ствол с нарезкой свинцовую пулю было забить гораздо труднее, чем в гладкий ствол. Поэтому этими штуцерами вооружали лишь лучших стрелков. Но для Обера главное состояло в том, что была разработана и испытана технология производства нарезных стволов, создано оборудование и способы термической обработки стали, дававшие неплохие результаты.

Другим его делом продолжала оставаться политика. Он интенсивно вдалбливал в головы Касрафа Телуса. с одной стороны, и своего хозяина — с другой, идею одного простенького законопроекта. Впрочем, аргументы он использовал разные.

«Пойми», — убеждал он Телуса. сделавшегося одним из самых популярных политиков в Республике, — «разве может кто-то узурпировать права на те обширные земли, что лежат на Запад от побережья? Если это делала корона, то разве стоит республиканскому правительству ей подражать? Каждый человек должен иметь право на клочок земли. Но чтобы не плодить лодырей и пьянчуг, нужно сделать вот что — каждому дать право взять в долг у нации (модное словечко в те времена) кусок земли, достаточный, чтобы прокормить семью. Скажем, 50 гектаров. И если этот человек в течение пяти лет прожил на этой земле, возделывая ее, нация ему этот долг прощает и передает землю в вечное наследственное пользование. Но не в полную собственность — если он забросит эту землю, или устроит на ней лужайку для игры в мяч, суд может отобрать ее».

Этот монолог Касраф Телус выслушал молча, но как только Обер замолчал, начал возражать:

«Никто не будет беречь собственность, полученную задаром!»

Обер тут же с горячностью перебил его:

«Как это — задаром?! Ты что, совсем меня не слушал? А пять лет труда? И потом», — продолжал он уже более спокойным тоном, — «у этой проблемы есть и другая сторона. Корона наращивает численность армии. У нас нет денег на наем дополнительных солдат. Если дать поселенцам право на землю, мы получим десятки тысяч ополченцев, готовых с оружием в руках защищать это право. Подумай над этим!»

С Лойном Далусом разговор шел совсем в иной плоскости.

«Ты прав», — признавал Обер, — «если свободно давать поселенцам землю, это тут же поднимет цену на рабочие руки. Если не видеть дальше своего носа — прямой убыток. Но тут же кроется и выгода».

И Обер Грайс начал перечислять:

«Первое. Приток новых поселенцев расширяет рынок сбыта наших товаров — и ружей, и сельхозмашин, и мелкого инвентаря. Расширим производство не только мы, но и другие компании. Это значит — вырастет спрос на металл, на паровые машины, на грузовые перевозки. Больше поселенцев — больше производство зерна. Значит, опять рост потребности в перевозках. И если заглянуть еще дальше…» — Обер сделал многозначительную паузу — «как тебе понравится такое название: „Акционерная железнодорожная компания по прокладке рельсового пути от Порт-Квелато в Форт-Лаи“? А там, глядишь, и от Казота в Халлас? Это же рельсы, шпалы, паровозы, вагоны, мосты, станционные здания, склады… Это же неисчерпаемый рынок!»

Такого рода соображения возымели свое действие на Лойна Далуса и на его приятелей из деловых кругов. В свою очередь, апелляция к неотчуждаемым гражданским правам подействовала на либеральных друзей Касрафа Телуса. Законопроект, после двух неудачных попыток, наконец был одобрен обеими палатами Ассамблеи Республики.