Джеймс Кервуд - Черный охотник [авторский сборнник]

• Название: Черный охотник [авторский сборнник]
• Автор: Джеймс Кервуд
• Жанр: Приключения про индейцев
• Год: 1993
• ISBN: 5-7356-0005-2

Остросюжетные приключенческие романы американского писателя Джеймса Оливера Кервуда. (1878–1927) посвящены суровой и богатой опасными приключениями жизни Северной Канады и ее обитателям — мужественным, благородным, сильным, с честью выходящим из самых невероятных ситуаций.

Содержание:

Черный охотник (роман, перевод М. Волосова), стр. 7-172

У последней границы (роман), стр. 173-362

Тяжелые годы (роман, перевод М. Волосова), стр. 363-510

Художник В. П. Борисов

---

Он не стал рассказывать ей, что заметил, как в ту минуту, когда Биго держал ее руку в своей, в зеркале у дверей отразилось ехидное и лукавое лицо Гюго де Пина, и по выражению этого лица тотчас же понял, в чем заключается секрет Биго.

* * *

Интендант сразу подметил перемену в молодых людях, когда он час спустя вернулся в комнату. Лицо Анны было залито румянцем. Давид был спокоен и бледен. Биго быстро вывел заключение — совершенно ложное: размолвка из-за вчерашней истории с Нанси Лобиньер.

Со свойственным ему тактом Биго сделал вид, будто ничего не замечает, и передал Давиду, что Пьер Ганьон просит его разделить с ним его покои, в которых хватит места для обоих. Одновременно с этим Биго подал Анне огромную красную розу. Парниковые цветы были величайшей редкостью в Квебеке, и такое подношение могло бы доставить удовольствие даже мадам Помпадур.

Анна пуще прежнего залилась румянцем и дрожащим голосом поблагодарила интенданта.

Они сели в экипаж, но, к изумлению Биго, Анна попросила отвезти ее назад в монастырь. В лице Биго впервые отразилось разочарование, и он не скрыл этого, когда спросил голосом, в котором звучало искреннее огорчение:

— Неужели вы намерены испортить нашу маленькую прогулку, Анна?

— Мне очень жаль, но я хочу вернуться в монастырь.

Давид не проронил ни слова. Он продолжал глядеть прямо перед собой, Биго не стал его тревожить; про себя он подумал, что эта размолвка между Анной и ее возлюбленным тоже ему на руку.

Давид помог Анне сойти с экипажа, как он сотни раз помогал ей выходить из лодки. Но на этот раз она не пожала нежно его руку, как всегда делала это раньше, а лишь прикоснулась кончиками пальцев. И сам Давид не намеревался добиваться большего. Он низко поклонился ей, улыбнулся и пожелал всего доброго, и опять в уме девушки мелькнула мысль, что рядом с ней с одинаковым успехом мог бы стоять Черный Охотник, до того похожи были друг на друга эти два человека.

Перед тем, как оставить мужчин, Анна ласково улыбнулась интенданту:

— Я буду хранить эту розу, как сокровище, мсье интендант.

Биго самодовольно улыбался, когда экипаж повернул назад.

— Не стоит так огорчаться, Давид, — утешил он юношу. — В том, что вы поцеловали Нанси Лобиньер, нет никакого преступления, и я не думаю, чтобы Анна долго помнила об этом. Ах уж эти женщины!

Когда они подъезжали к Лобной площади, где высился помост, всегда готовый для экзекуции, Биго стал рассказывать Давиду историю палача Жана Ратье. Казалось, он нисколько не огорчен тем, что Анна Сен-Дени расстроила его план приятного катания по городу.

— Жан Ратье убил одну девушку, и его судили и приговорили к повешению, причем предварительно ему должны были переломить руки и ноги железным ломом. Но внезапно умер палач, и некому было привести приговор в исполнение. Тогда осужденному было предложено занять завидное место палача, и он, конечно, согласился. Но это еще не все. И не это забавно! — уверял его Биго. — Немного спустя жена и дочь Жана Ратье были пойманы с поличным в качестве соучастников грабежа. Дочь, как несовершеннолетняя, была приговорена к порке, но экзекуция должна была происходить «частным образом» в монастыре. Что же касается жены палача, то она должна была быть подвергнута наказанию публично. И шутка состояла в том, что палач Ратье вынужден был запороть свою собственную жену. И когда он кончил свое дело, та была почти мертва. Сегодня, — закончил Биго, — будет происходить экзекуция некоего Карбанака, которого будет пороть негр.

Когда они подъезжали к рынку в Верхнем городе, навстречу им шла уже огромная толпа людей.

— О, Карбанак, — спокойным голосом заметил Биго.

Давиду казалось, что он никогда в жизни не забудет этой жуткой сцены. Огромный вол лениво тянул телегу, к которой был привязан высокий светловолосый человек геркулесовского сложения. Он шел, высоко подняв голову, стиснув зубы, и ни разу стон не вырвался из его груди. А страшная плеть то и дело опускалась на его обнаженную спину и резала кожу на полосы.

Но когда осужденный проходил мимо экипажа, он встретился взглядом с интендантом и его губы открылись, глаза метнули пламя, и он произнес тихо:

— Ты! Убийца!.. Подлец!..

Голос звучал спокойно, но он хлестал, как плеть. Эти слова предназначались только для интенданта. Карбанак вовсе не желал, чтобы толпа его слышала.

А в следующее мгновенье экипаж проехал мимо, и Биго лицемерно вздохнул и произнес:

— Неприятное зрелище, Давид. Но ничего не поделаешь. Это — самая мягкая мера наказания, какую только оставляет нам закон.

Он подвез Давида к дому Пьера Ганьона и распрощался с ним. А когда экипаж стал удаляться, Давид посмотрел вслед интенданту и почувствовал, что в душе у него подымается чувство неизбывной ненависти к этому человеку. Теперь он уж больше не сомневался.

Давид вошел в дом Пьера Ганьона, задержался лишь на несколько секунд в длинном коридоре, тотчас же вышел обратно и догнал толпу, сопровождавшую экзекуцию. Как раз в это время негр закончил свою жуткую работу, развязал руки Карбанаку и подал ему его куртку и сорочку.

Не говоря ни слова, Карбанак накинул куртку на плечи, а сорочку свернул и положил под мышку. Ни один стон не сорвался с его губ, но Давид заметил, что он покачивается. Толпа, привыкшая к подобным зрелищам, успела уже разойтись во все стороны, и только несколько мальчиков шло еще следом за Карбанаком.

Давид Рок тоже пошел следом за ним.

Он обождал, пока не отстал наконец последний из мальчишек, и тогда перегнал Карбанака.

— Друг! — окликнул он его.

Карбанак круто повернулся. При виде костюма Давида, выдававшего в нем жителя пограничных лесов, и теплого сочувствия на его лице злоба, вспыхнувшая было в душе несчастного, тотчас же улеглась.

— Я присутствовал при экзекуции, — спокойно сказал юноша. — Меня зовут Давид Рок, и если вы будете нуждаться в друге, то вы найдете меня в доме номер одиннадцать на улице Святой Урсулы. Я слышал то, что вы сказали интенданту, когда он проезжал. Почему вы это сказали?

Карбанак сжал в кулаки свои огромные руки.

— Почему? — Он засмеялся бешеным хохотом. — Потому что он и Николет, богатый купец и друг интенданта, украли мою молодую жену! Я встретил Николета на улице и пригрозил ему; тогда они возвели на меня облыжное обвинение в краже бутылки вина, выставили подкупных свидетелей — и вот результат.

Давид схватил его руку и крепко пожал ее.

— Если вы будете нуждаться в друге, — повторил он, — вы найдете меня у мсье Пьера Ганьона, номер одиннадцать, улица Святой Урсулы. А пока что возьмите вот это и позаботьтесь, чтобы кто-нибудь перевязал вам спину.

Карбанак изумленно глядел на свою огромную ладонь, на которой лежало больше денег, чем он когда-либо видел. Давид тотчас же оставил его и только однажды повернулся и приветливо кивнул ему головой. Он спешил к дому Пьера Ганьона, где теперь был его собственный дом…

«Надолго ли?» — спрашивал он себя. В нем зародилось сильное желание пуститься немедленно назад к реке Ришелье. Теперь уже его подозрения относительно замыслов Биго превратились в полную уверенность. Биго, который сулил ему богатство и славу, который сумел завоевать веру и любовь Анны Сен-Дени, которого последняя считала безукоризненным джентльменом и честным патриотом, действительно был тем негодяем, каким его считали враги.

Пьера Ганьона не было дома, когда Давид Рок вошел в его комнату. Юноша быстрыми шагами ходил взад и вперед по огромной комнате, пока наконец не устал. В груди у него горел огонь, который буквально пожирал его. Он принял твердое и определенное решение, изгнавшее зародившееся было желание вернуться на реку Ришелье.

Если Биго действительно таков, каким он считает его, если он обманывает Анну Сен-Дени, его Анну, если правда то, что говорили Пьер и Нанси, если он способен на то, что сейчас рассказывал ему Карбанак, — в таком случае он, Давид Рок, будет трусом, если сейчас убежит.

Это будет поступком, которого стыдился бы Черный Охотник.

Бешеная злоба охватила душу молодого охотника, одновременно в нем проснулись инстинкт лесного жителя и вместе с тем досада на Анну за ту роль, которую она играла. Она выбирала между ним и интендантом и предпочла отдать свое доверие последнему.

Он почти не сознавал, что держит в руках какой-то сверток бумаги, взятый со стола. Это был документ о его производстве, написанный на пергаменте, перевязанном синей ленточкой. Давид развязал ленточку и горящими, глазами прочел о своем производстве в лейтенанты.

Очевидно, Анна прислала этот документ с посыльным. От себя она не написала ни одной строчки. В руках Давида не было ничего, кроме пергамента, который шуршал, подобно сухим листьям. Сердце юноши бешено колотилось. Он швырнул пергамент на стол, словно в нем было что-то омерзительное…