Савченко - Лариса Мондрус

• Название: Лариса Мондрус
• Автор: Савченко
• Жанр: Русская классическая проза

---

Такое иногда практиковалось: редакторы телевидения ГДР, наведываясь в Москву, подбирали в фондах какие-то записи, которые они хотели бы послушать. Восточный Берлин по части эстрады, музыки и технических возможностей считался тогда более продвинутым по сравнению с остальным соцлагерем. Проблемы у них возникали лишь с выбором советских исполнителей. Ведь надо было демонстрировать всей Европе, что их друзья с Востока ничуть не хуже западных исполнителей. Надо было доказывать, что Советский Союз это не только ансамбли Советской Армии или Игоря Моисеева, а еще и современные модерновые певцы и певицы. Но где их брать? Выбор чрезвычайно скуден. Каждый такой исполнитель находился всегда с трудом. Так почти случайно попалась берлинским товарищам в исполнении Мондрус песня Ю. Саульского "Бесконечное объяснение"; что-то, видимо, "зацепило" их в прозрачном голосе молодой певицы.

Получив заявку персонально на Мондрус, в Госконцерте заволновались и по привычной схеме принялись наставлять Ларису по части репертуара: какую песню можно петь, какую - ни в коем случае

- Они меня просто расстроили,- жаловалась мне Лариса,- оголив мой выбор, позволив взять только какие-то невзрачные вещи. А когда я прилетела в Берлин, то выяснилось, что немцы уже сами решили, что мне надо петь. Они выбрали "Бесконечное объяснение". Сделали новую оркестровку, написали другой текст. И говорили мне: "Вы очень хорошо смотритесь, у вас современная манера подачи материала. Нам хотелось бы, чтобы вы исполнили эту песню по-немецки". А для меня нет ничего интереснее, как петь на любом языке, все равно на каком. И я выучила немецкий текст просто на слух, чисто фонетически. И спела песню почти без акцента в сопровождении Большого симфоджаза Берлинского телевидения. Получилось очень красиво.

Вторую песню, "До свиданья" немецкого композитора Р. Петерсена, я исполнила в дуэте с популярным в ГДР певцом Инго Графом. Пели половину по-русски, половину по-немецки.

Немцы удивлялись за кулисами: "Первый раз видим певицу из СССР, которая так чисто и поэтично поет на нашем языке. Если вы не знаете ни одного слова по-немецки, как же так у вас получается?!" На прощание мне сказали: "Мы хотим обязательно поддерживать с вами связь. Звоните чаще в Госконцерт, мы дадим заявку". А я знала, что могу говорить в Госконцерте что угодно - меня все равно никто слушать не будет. И наверняка никуда больше не пустят. Шутка ли, за полгода два раза за границу выбралась!

Интуиция Ларису Мондрус не обманула: кто-то в Москве расценил, что две поездки за бугор - это перебор. Лафа кончилась, и теперь пришла другая крайность - несколько лет Мондрус не могла выехать даже в солнечную Болгарию, считавшуюся чуть ли не одной из областей могучего СССР.

Эгил зудил:

- Лара, давай прорывайся к Кухарскому, выясняй, в чем дело!

Замминистра культуры Кухарский принял ее с распростертыми объятиями. И прямо-таки светился желанием угодить ей.

- Лариса, вы чудесно выглядите!.. С чем пожаловали?.. Что?!. Кто-то настроен против вас?.. Да что вы! Мы ничего против вас не имеем. Откуда такие мысли?..

- Как же не имеете, когда меня за границу не пускают.

- Кто не пускает, Лариса? Покажите мне этого человека? Вы же только недавно вернулись из ГДР, насколько мне известно...

- Это меня из Берлина пригласили. Персонально.

- Я понимаю. Но вот мы с вами впервые видимся, а другие обрывают телефон. Вы активней о себе напоминайте... Одним словом, я гарантирую: при первой возможности мы отправим вас в поездку.

"Обещанного три года ждут",- смекнула Лариса, не подозревая, насколько верна народная мудрость. Ждать-то ей придется даже не три, а все четыре года.

Между тем Эгил решил, что Ларисе пора уходить из мюзик-холла. Сопровождать жену на гастролях, самому ничего не делая,- занятие унизительное и малопродуктивное. А искушать судьбу, отправляя Ларису с Бочевером, тоже не хотелось, инстинкт опасности давал о себе знать. Прописка получена, значит, Володя Бочевер им больше не нужен. Мало ли что Лариса не доработает до конца года, как обещала! Цинично или бестактно их решение - это уж каждый решает, как хочет. Лариса же не сомневалась, что творческих перспектив в мюзик-холле у нее нет. Просто петь в числе других солистов с нее достаточно, это не ее уровень. Она по натуре не "прима", у нее другая стезя.

- Я никого удерживать не собираюсь,- сдержанно отреагировал на их заявление Бочевер.- Но мы договаривались на год работы, а прошло только полгода. Я свои обязательства выполнил. Так что еще хотя бы одну поездку в Ленинград Лариса сделает. А потом скатертью дорога.

Джентльменское соглашение было достигнуто.

Одно уходит, взамен приходит другое. Ларису приглашает в свои концерты "на номер" Вадим Людвиковский. В середине 60-х ему удалось собрать, наверное, лучший в Союзе биг-бэнд, в котором играли выдающиеся джазовые солисты: Г. Гаранян, А. Зубов, Г. Гольштейн (саксофоны), В. Чижик и Г. Лукьянов (трубы), А. Гореткин (ударные), Б. Фрумкин (фортепиано), К. Бахолдин (тромбон). Многие из них работали у Лундстрема, но когда на Всесоюзном радио и Центральном телевидении создавался концертный оркестр, они приняли предложение Людвиковского. О лучшей доле, чем работа на радио, музыкантам и мечтать нечего. Утром репетиции в клубных помещениях, а с двух дня они уже были расписаны по студиям, где запись шла до позднего вечера. Оплачивался труд в среднем не очень высоко, но ребята работали быстро, много и качественно, поэтому заработок выходил приличный.

В свободные от записей дни, так называемые "окна", оркестр совершал небольшие гастрольные вояжи. В очередное блиц-турне в Запорожье и Днепропетровск Людвиковский позвал с собой Мондрус.

- Лара,- обрадовался по-своему Шварц,- ты будешь в Днепропетровске, тебе это ни о чем не говорит?

- Не-е, а что?

- Там находится знаменитый завод "Коммунар" - это даже мне известно.

- Ну и что с того?

- А он выпускает "Запорожцы". Постарайся обязательно попасть туда. Мы же всегда мечтали...

- Я понял! Будь сделано.

В столице обходиться без машины, особенно артистам, крайне сложно, и, получив прописку, Мондрус и Шварц уже подумывали о собственном авто. Но кругом мертвые очереди, даже "Запорожец" приходилось ждать годами. А тут вдруг такая возможность.

Как нарочно, гастроли для Мондрус начались с простуды, пропал голос. Людвиковский, знаток алкогольной терапии, настойчиво советовал:

- Если ты выпьешь сию минуту полстакана водки с перцем, то завтра встанешь как огурчик. И точно будешь петь. Давай, Валентина, помоги ей.

Валя Печорина, диктор Центрального телевидения, жившая с Мондрус в одном номере, уже подносила больной снадобье, приговаривая:

- Ну, смелее, смелее в бой... Давай... Зажми нос - и залпом!

Кое-как уговорили, Лариса подчинилась, но что сделалось с человеком, который в жизни никогда не пил водки, нетрудно представить. Мондрус едва хватило сил, чтобы дойти до кровати - было убийственно дурно. На следующий день ни о каком выступлении нечего было и думать.

После обеда, воспользовавшись незапланированным выходным, Лариса вместе с Печориной поехала на заветный завод "Коммунар".

На вахте слегка переполошились, узнав, что к ним пожаловала известная артистка Лариса Мондрус. Встречать гостью вышел сам директор завода Сериков, розовощекий толстенький крепыш.

- Неужели это ты, Лялечка! - расцвел он в улыбке и сразу объяснил, заметив недоумение на лице Мондрус.- Ты, Лариса похожа на мою дочь Лялечку. Она очень любит тебя, и мне тоже нравятся твои песни.

- Замечательно! - успокоилась Мондрус.

- Ну, признавайся, какая нужда тебя привела? Концерт надо организовать? Поможем...

Неловко было Ларисе как-то с ходу заводить разговор о машине.

- Да нет. У меня просто свободный день, мы хотели посмотреть, как делают машины, как работают люди... Это ведь интересно.

- Да, у нас есть что посмотреть. Завод еще молодой. Впрочем, я сам покажу вам конвейер. Пойдемте.

После почти часовой прогулки по цехам, сопровождаемой рассказом Серикова, Мондрус с Печориной получили полное представление о том, как делается единственный а СССР автомобиль "особо малого класса", который зубоскалы именовали не иначе как "набор юного техника" или хуже того "консервной банкой".

Потом в кабинете директора гостьи пили коньяк и чай. Увидев на столе игрушечную модель "Запорожца", Лариса воскликнула:

- Какая замечательная машина!

Сериков был польщен.

- А ты, Лялечка, хотела бы иметь такую?

- Конечно! "Запорожец" для меня - лучшая машина.

Грубая лесть прозвучала так искренне, что Сериков блаженно закивал головой. Он хорошо знал, что артисты уровня Мондрус ездили на "Волгах" и "Москвичах", а тут вдруг предпочли его "Запорожец".

- А какой цвет тебе нравится?

Лариса растерялась и ляпнула первое, что пришло в голову:

- Красный!

Она органически ненавидела этот цвет и - надо же! - всегда выбирала именно его. Даже в Германии, когда она покупала свою последнюю машину, ее уговорили взять красную "хонду": "Это же самый яркий цвет, на автобане вас будут видеть издалека".