Арон Залкинд - Педология: Утопия и реальность

• Название: Педология: Утопия и реальность
• Автор: Арон Залкинд
• Издательство: Аграф
• Жанр: История
• Год: 2001
• ISBN: 5-7784-0142-6

Залкинд А. Б. (1889–1936) — один из ведущих педологов в послереволюционной России В книге представлены основные труды А. Б. Залкинда, посвященные педологии и запрещенные после партийного постановления «О педологических извращениях в системе Наркомпроса» (1936). Книга представляет собой яркий историко-культурный документ благодаря сочетанию искренней апологии коллективизма, психологической проницательности и удивительного языка, сходного с языком знаменитых художественных антиутопий.

Издание адресовано педагогам, психологам и философам, а также всем, интересующимся отечественной историей.

---

Между этой формой отклонения и эксгибионизмом могут иногда найтись точки соприкосновения в виде тяги к своеобразному половому коллекционерству, к накоплению максимума материалов, касающихся половой жизни. Но цели накопления у обоих разные: первый создает из них свой «научный» фонд, вносит их в свои теоретические и экспериментальные построения, второй собирает их для скорейшей публичной демонстрации.

Указанными формами детских половых отклонений как основными мы и ограничимся. Входить в более узкие детали не позволяют размеры брошюры, тем более, что массовая педагогическая практика главным образом имеет дело именно с описанными формами. В частности, некоторые указания местных работников о скотоложестве ребят, о педерастии и о прочих грубых, глубоких извращениях настолько единичны, случайны, что уделять им здесь, в массовом справочнике, особое внимание значило бы превратить педолого-педагогическую брошюру в клинико-патологический трактат.

Однако специального внимания требует своеобразная противоположность гиперсексуализма детей — гипосексуализм, — слишком слабая, вялая выраженность полового влечения у развивающегося человека. Как гиперсексуализм надо считать явлением болезненным, таким же болезненным, но в иной плоскости, явлением приходится считать и гипосексуализм. Развитие полового влечения, сначала в его зачаточной, а потом и в зрелых формах, развитие, протекающее с нормальной быстротой — это закон жизни всякого живого здорового организма, а поэтому резкое отставание в этой области, резко пониженный темп полового развития, очень слабая выраженность половых проявлений в соответствующие возрасты, несомненно, явление болезненное. Суть заболевания не в том, что ребенок не «влюбляется», не испытывает полового возбуждения и пр. Дело обстоит сложнее: резкое половое отставание приходится рассматривать как признак некоего общего органического изъяна, общего отставания в развитии организма и, в частности, в развитии всего секреторного аппарата, причем половое отставание, дефект в половых уклонах является частностью, отражением общего процесса. Поэтому если в 15–17 лет мы не имеем у подростка ясных признаков полового созревания, если в его поведении, в сравнении с ранними детскими годами, не появилось никаких новых качественных оттенков (начальная эротика подростка вполне безобидна, естественна и нужна), если на все 100 % своих эмоций, социальных связей и пр. подросток продолжает оставаться все тем же не изменившимся ребенком, — очевидно, это не просто половое благополучие, а серьезное отставание, имеющее под собой некую общую причину в состоянии всего организма в целом.

Гипосексуализм — явление, встречающееся нередко у детей, чрезмерно физически истощенных или родившихся от очень истощенных родителей, долго болевших, либо голодавших. Так, в послевоенную эпоху среди трудящихся масс всех воевавших стран появилось резкое увеличение числа детей-гипосексуалов. Голодающие несколько лет области дают целую армию детей-гипосексуалов. Гипосексуализм — обычно болезнь длительного наследственного или детского голодания, и меры борьбы в этом вопросе нужны в первую очередь биологические, социально-гигиенические, а не педагогические, в отличие от гиперсексуальных отклонений, где меры применяются по преимуществу социально-педагогические.

VII. Влияние социальной среды на развитие половых проявлений детства

Все описанные выше формы половых отклонений в основном являются продуктом воспитавшей их среды. Но различные слои социальной среды воспитывают детскую сексуальность по-иному, и с этой точки зрения небезынтересно изучить те половые проявления, которые создаются в следующих слоях социальной среды: 1) на улице — у беспризорных; 2) в семье — у детей, преимущественно получающих семейное воспитание; 3) в закрытых детучреждениях — в детдомах; 4) в обычной школе. Как увидим, разница в содержании влияний среды налагает резкий отпечаток на материал детского полового развития.

Дети улицы, беспризорные, по 2–3 года пробывшие вне организованного воздействия семьи и школы, развертывают вполне своеобразную половую жизнь. Какова их среда, среда улицы? Масса примеров открытой, ничем не сдерживаемой половой жизни (притоны, ночлежки, бродяжничество), не связанной ни чувством стыда, ни моральными тормозами. Масса цинических половых соблазнов — это с одной стороны. С другой стороны, та же среда предъявляет самые жесткие требования к беспризорному, заставляет его ежеминутно бороться за кусок хлеба, за крышу, за безопасность, что требует максимума изворотливой деятельности, смышлености, тренировки, риска, непрерывных голодных, холодных и болевых испытаний. Как видим, тут налицо сложная смесь влияний, из которых первая группа сексуально развращает, вторая же максимально отвлекает от гиперсексуальности, требуя приложения всей энергии, всего внимания к непосредственной борьбе за жизнь, создавая самые острые и актуальные интересы внеполового характера. Одни влияния толкают на избыточные половые переключения, другие переключают максимум энергии на неполовые пути.

Как смешанны влияния на беспризорного, так противоречива и его половая жизнь. С одной стороны, раннее половое разнуздание, грубый половой цинизм, осведомленность о самых тонких деталях половой жизни, преждевременные половые акты вплоть до венерических заболеваний, смены «любовниц» и т. д. С другой стороны, неглубокое качественное внедрение этого полового материала, неглубокая связанность беспризорного с его половым багажом, так как наиболее глубокие и актуальные стороны его личности постоянно устремлены к вопросам острой борьбы за жизнь. У беспризорных мы имеем количественно обильную сексуальность, но качественно неглубокую, что и позволило бы внести при подходящей воспитательной обстановке без особого труда оздоровляющие влияния в его половые навыки, как это мы и видим в хорошо поставленных трудколониях для беспризорных (под Москвой — им. Дзержинского, под Полтавой и др.).

Разительное несходство замечается между сексуальностью ультравнесемейных ребят (уличных) и сексуальностью ультрасемейных детей, центр бытия которых сосредоточен в семейной обстановке, мало связанных со школой, еще меньше с улицей. Казалось бы, это зачастую вполне, в общем, здоровые дети, с здоровой наследственностью и т. д., однако власть уродливой педагогической среды на развивающуюся сексуальность так велика, что и здесь мы имеем самые глубокие отклонения в половой области. «Ультрасемейные» дети — это обычно дети более состоятельных, прочных мещански-буржуазных семейств, в которых авторитет родителей еще очень силен, семейств, живущих еще в значительной степени замкнутым бытом (такие «оазисы» немалочисленны пока даже и в СССР), стесняющим свободу и инициативу ребят. Чем дети любознательнее и действеннее по своей природе, тем резче они чувствуют гнет такой семейной обстановки. Отвлечений вовне для детских интересов — нет, круг переживаний и действий судорожно сужен, возможности движений, моторных процессов — тоже бедны, и в итоге создается наиболее благодарная почва для болезненного, преждевременного качественного сгущения, максимального углубления и усложнения половых навыков. Если учесть при этом, что в обеспеченных семьях мы имеем сытость, тепло, уют, обильные вкусовые раздражители, дающие минимум стимула для закалки, тренировки, конкретной инициативы, — вполне естественно, что детская фантазия разыгрывается в этих условиях ничем не ограниченная и приковывается к всяким мелочам телесных ощущений, ко всем тонкостям эмоциональных переживаний, а отсюда прямой, короткий путь к действительной, притом максимально усложненной гиперсексуальности.

Наружно, для поверхностного зрителя, эти ребята выглядят часто необычными скромниками, сексуально наивными, несведущими, и это как будто «выгодно» отличает их от «разнузданных беспризорников», однако на самом деле тут мы имеем дело с привычной для семейного, т. е. одичавшего подростка скрытностью, со сложной, умелой маскировкой, тщательно прячущей от постороннего взора, главным же образом от взора сурового родителя, многообразную, преждевременно усложнившуюся сексуальность.

Это часто — неумеренные, сложно фантазирующие онанисты, пронизавшие все области своего «я» такими хитросплетениями половой фантазии (благодаря избытку неиспользуемой общей энергии), до которых никогда не додумается беспризорный, отдающий 9/10 своей энергии жизненной борьбе. Это часто сложные садисты, мстящие за длительные семейные тиски или разнузданные в условиях семейного изнеживания и потакания. Это иногда — «сверхромантики» при врожденной к тому склонности (пассивно-созерцательные типы) и при негрубой (хотя и нелепой) атмосфере семьи. Но это почти всегда — гиперсексуалы, с избытком половой фантазии, запутавшиеся, скрытные, одичавшие.