Виктор Стариков - Звезда победы

• Название: Звезда победы
• Автор: Виктор Стариков
• Издательство: Челябинское областное государственное издательство
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1950

---

Корешков, отец Вари, вздорный и крикливый человек, был хорошо знаком Клемёнову. Корешковым дорожили на заводе, хотя по пустякам он мог поднять несусветный шум, накричать, нагрубить. С ним остерегались связываться.

Семен Семенович ждал, что Корешков придет к нему и, наверное, учинит такой скандал, какого еще и не бывало на этой улице.

Клемёнов не ошибся. Корешков пришел к нему, но встреча произошла не такая, какой ожидал Семен Семенович.

Хриплый, низкий голос Корешкова послышался на кухне. Он разговаривал с женой. Семен Семенович вышел к ним.

— Вот ведь беда какая, Аграфена Игнатьевна, — говорил устало Корешков. — Места себе найти не могу ни дома, ни на людях. Ведь, как скелет она стала, а лицом снега белее.

Он сидел возле стола, сгорбив спину. Аграфена Игнатьевна молча слушала его, сочувственно кивая головой.

— За дочь сердце болит, никогда еще так не болело, — продолжал Корешков.

— Может, и обойдется, — промолвила утешительно Аграфена Игнатьевна. — Девушка она была крепкая, пересилит в ней жизнь.

— Вот и врачи только на это и надеются.

Не укорять и не обвинять пришел Корешков. Он искал сочувствия, как у людей, которые стали близки ему в этой нежданно свалившейся беде.

— Чего же тут сидеть, — сказал Семен Семенович. — Пойдем в комнаты.

Корешков вдруг заторопился домой.

— Ждут там, — со вздохом пояснил он.

Семен Семенович вышел проводить его.

— Твой-то дома? — спросил Корешков.

— Сидит, — сердито ответил Семен Семенович, — который уж вечер истуканом сидит.

Они попрощались. Клемёнов постоял на улице. Корешков шел медленно и трудно. «Как горе подламывает», — с жалостью подумал о нем мастер.

Он вернулся в дом и прошел в комнату сына. У Владимира сидела Зина. Они о чем-то тихо разговаривали, но при появлении отца оба замолчали.

— Отец Вари приходил.

Владимир встал.

— Ну? — испуганно спросил он и провел рукой по шее, словно намятой узким воротничком.

— Что «ну», — раздражился Семен Семенович. — Довел девчонку до болезни, паскудец. Ведь мальчишка еще, а вот до чего людей доводишь.

— Варя что? — нетерпеливо спросил Владимир.

— Все в больнице, будет ли жива — неизвестно. Всего от тебя ждал, но такого… — Отец горестно развел руками. — Стыдно мне перед Корешковыми. Ведь не бывало у нас такого среди заводских.

— Не трогай ты меня, папа, — произнес глухо Владимир. — Сам все знаю… Моя вина — мой и ответ будет перед ней.

Зина взяла под руку отца.

— Пойдем, папа.

Она вывела его из комнаты Владимира и сказала:

— Владимир и сам понимает, как нехорошо все получилось. Может, он и не виноват в ее болезни, но уж так сложилось. Оставьте его в покое. Ведь теперь уж ничем не помочь. Трудно сейчас Володе.

— Думаешь, мне легко?

— Знаю, знаю — трудно. Но пусть Володя успокоится. Ему сейчас труднее.

Варя поправлялась медленно. Только через полтора месяца она вернулась домой. История эта стала постепенно забываться, но убеждение, что заболела она из-за Владимира, осталось.

У Клемёновых, когда все собирались вместе, о Варе избегали говорить, но все эти полтора месяца думали о ней. Владимир свободное время проводил дома, забыв дорогу в парк и на танцплощадку. Даже в воскресные дни он не показывался на улицу.

Отец с сыном говорили мало. Мастер, глядя на осунувшееся лицо Владимира, чем-то неуловимо изменившееся, недоверчиво рассуждал: «Забудет все и опять за свое возьмется».

Недели две спустя после того, как Варя Корешкова вышла из больницы, Владимир пошел к ней. Он знал, что Варя нигде не бывает, с подругами не встречается и дома. Открыл дверь ему сам Корешков и встал так, чтобы Владимир не мог пройти в дом, и сказал, недовольно оглядывая его:

— Не хочет тебя Варя видеть. И не заходи больше.

Как-то, возвращаясь с работы, Владимир встретил Варю на улице и с решительным видом подошел к ней. Девушка смотрела на него испуганными глазами. Она похудела и побледнела за время болезни. И Владимиру стало до слез ее жалко и стыдно за себя, что все так произошло.

— Варя, — просительно, но вместе с тем и настойчиво произнес он, — можно с тобой поговорить?

— Не хочу, — тихо ответила Варя, и вдруг лицо ее вспыхнуло. — Видеть и слышать тебя не хочу, — с силой произнесла девушка и при этом окинула Владимира таким презрительным и уничтожающим взглядом, что он не решился пойти за ней.

…Всю зиму Семен Семенович часто хворал, все сильнее беспокоило его сердце, начались отеки лица и ног. Врачи решительно настояли, чтобы Клемёнов уходил на пенсию.

На заводе старому доменному мастеру устроили торжественные проводы. На обеде в честь его собралось все заводское начальство, мастера-ветераны. Семен Семенович сидел грустный. Тяжело было думать, что с заводом все покончено.

Ведь ему было отдано почти пятьдесят лет жизни.

7

С весны сорок первого года Семен Семенович начал собираться навестить сына.

22 июня началась война.

С первых же дней войны вся жизнь круто изменилась. Город теперь работал для фронта, и мысли всех жителей были неотрывно связаны с военными событиями.

Владимир несколько раз ходил в военкомат и просил призвать его в армию. Ему отказывали: доменщиков в армию не брали.

Давно уже не писал Степан, никаких вестей о себе не подавал. О нем тревожились. В сводках часто упоминался город на Днепре, где жил Степан. Немецкие бомбардировщики в первые дни войны пытались его бомбить. Все ближе придвигалась линия фронта к этому важному промышленному центру.

Призвали в армию Сергея Ивановича. Перед отъездом инженер пришел к Клемёновым проститься. Зина со странным чувством удивления и недоверия оглядывала его нелепую фигуру в военном костюме. А Сергею Ивановичу казалось, что он выглядит сильным, мужественным, и пытался говорить с Зиной несколько покровительственно, не замечая ее лукавой усмешки. Простилась Зина с ним сдержанно. Немного места занимал Сергей Иванович в ее жизни, и отношения между ними после того лета, когда Зина ездила в гости к Степану, такими холодными и остались.

Осенью в городе появились эвакуированные из западных районов страны. Каждый день прибывали эшелоны, с женщинами и детьми. Их размещали в квартирах горожан, вначале на семью давали по комнате, потом стали селить по нескольку семей в одной комнате, а они все ехали и ехали…

Как снег на голову обрушилось сообщение, что нашими войсками после многих упорных боев оставлен тот самый город, в котором жил Степан.

И вдруг поздней осенью объявился Степан. Он пришел ночью в летнем пальто, в шляпе и, простудно покашливая, долго оттирал замерзшие лицо и руки. Уши у Степана были теперь совсем, как у отца, — большие и немного оттопыренные, голова начинала лысеть. Лицо его осунулось, скулы заострились.

— Ох, и постарел ты, Степан, — удивился отец.

Степан усмехнулся.

— К тому и идет.

Семен Семенович поставил на стол бутылку водки. Сын выпил, но продолжал сидеть хмурый и молчаливый, только все удивленно посматривал на сестру и брата.

— Выросли вы все, — сказал он. — Не узнаешь вас.

— Что же ты один приехал? — спросил наконец Семен Семенович. — Где жена с детьми?

Степан посмотрел на отца пугающе пустыми глазами и коротко ответил:

— Остались там.

— С немцами? — ужаснулся Семен Семенович.

— С немцами.

— Как же это так? Неужели и уехать нельзя было? Уехал же ты?

— Я на заводе до самой последней минуты находился, ждал приказа о взрыве. Пообещали мне о семье позаботиться, вывезти ее с эшелоном. Дней десять дома не жил, а телефоны уже не работали. Да и как-то не верилось, что оставим мы город, не остановим немцев. Танки их в город вошли, когда мы весь завод на воздух подняли. — Он замолчал и посмотрел на свои большие, как у рабочего, руки, и продолжал рассказ: — Кинулись к мосту… Там уж только саперы оставались и рота прикрытия. Перешли мы последними мост и его взорвали. Стал семью искать, а через месяц и узнал — в суматохе забыли о ней.

— Как это можно — забыть?

— Так вот и забыли… — Он встал и потер голову. — Лягу я. Десять суток от Москвы ехал в товарном вагоне, холод, грязь…

Спал Степан часов шестнадцать. Старик несколько раз заходил посмотреть на спящего, еще не успев привыкнуть, что у него уже такой взрослый сын.

За обедом Семен Семенович осторожно спросил Степана:

— Надолго к нам?

— Боюсь — надолго. Буду у вас завод строить.

— Строить? Война же…

— Вот потому и надо строить. Снарядный завод поручили построить. Через четыре месяца начнем снаряды фронту давать.

Отец с сомнением покачал головой. Какой это завод можно построить за четыре месяца? Дом и то дольше строят. А тут — снарядный завод.