Пьер Леметр - Тщательная работа

• Название: Тщательная работа
• Автор: Пьер Леметр
• Жанр: Детектив
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-389-07642-6

С того момента, когда было обнаружено первое тело, комиссар Камиль Верховен понял, что перед ним совершенно необычное дело. И оказался прав. Но куда тянется след цепочки жутких и на первый взгляд начисто лишенных смысла убийств, каждое из которых тщательно инсценировано по всем правилам искусства, и почему убийца решил доверить свои признания именно комиссару? Положение Верховена осложняется тем, что вся парижская пресса ополчилась против его методов расследования…

Впервые на русском языке роман «Тщательная работа» Пьера Леметра, открывающий знаменитую серию с комиссаром Верховеном!

---

— Мне нужен классный ресторан, понимаешь? Что-то по-настоящему классное. Сегодня годовщина нашей свадьбы.

— Я бы вам посоветовал «У Мишеля», — уверенно заявил Луи. — Там совершенно идеально.

Камиль собирался осведомиться о ценах, когда замигал дежурный огонек его самолюбия, предупреждая, что ничего подобного делать не следует.

— Есть еще «Тарелка»… — продолжил Луи.

— Спасибо, Луи, «У Мишеля» отлично подойдет, я уверен. Спасибо.

8

Ирэн была настолько готова, что было очевидно, как давно она пребывала в этом состоянии. Он сдержался, чтобы по привычке не глянуть на часы.

— Все в порядке, — с улыбкой остановила его Ирэн. — Опоздание заметное, но приемлемое.

Пока они шли к машине, Камиль встревожился, глядя на походку Ирэн. Тяжелая поступь, утиный шаг, спина прогнулась больше обычного, живот опустился — все в ней говорило об усталости. Он спросил:

— Все в порядке?

Она на секунду приостановилась, положила ладонь на его руку и ответила со сдержанной улыбкой:

— Все просто отлично, Камиль.

Он не смог бы объяснить почему, но ему почудилось, что в тоне ее ответа и даже в самом жесте проскользнула обида, как будто он уже задавал этот вопрос и не обратил внимания на ответ. Он упрекнул себя в том, что недостаточно интересуется ею. И почувствовал глухое раздражение. Он любил эту женщину, но, возможно, не был хорошим мужем. Так они прошли несколько сотен метров, не говоря друг другу ни слова и ощущая молчание как необъяснимую размолвку. Слов просто не было. Проходя мимо кинотеатра, Камиль мельком заметил имя актрисы: Гвендолен Плейн. Открывая дверцу машины, он силился вспомнить, откуда знает это имя, но так и не смог.

Ирэн молча уселась, и Камиль спросил себя, какой же узел они умудрились завязать. Ирэн, очевидно, задалась тем же вопросом, но оказалась умнее его. В тот момент, когда он собирался тронуться с места, она взяла его руку и положила себе на бедро, очень высоко, как раз под напряженный живот, а после, внезапно ухватив за затылок, притянула к себе и крепко поцеловала. Потом они посмотрели друг на друга, удивленные тем, что так быстро выбрались из дурного пузыря молчания, в который ненароком угодили.

— Я люблю вас, — сказала Ирэн.

— И я люблю вас, — сказал Камиль, разглядывая ее. Медленно провел пальцами по ее лбу, вокруг глаз, по губам.

— Я тоже люблю вас…

«У Мишеля». Действительно великолепно. До чертиков по-парижски, всюду зеркала, официанты в черных брюках и белых куртках, гул как в привокзальном зале и почти ледяное мюскаде. На Ирэн платье в желтых и красных цветах. Задуманное как широкое, оно значительно отставало от хода беременности, и пуговицы слегка разошлись, когда Ирэн села.

Народу было много, и шум обеспечивал им полную интимность. Они говорили о фильме, работу над монтажом которого Ирэн пришлось прервать, хотя ее по-прежнему держали в курсе, о разных друзьях; Ирэн спросила Камиля, как поживает его отец.

Когда Ирэн пришла в первый раз, отец Камиля принял ее, как если бы они были знакомы всю жизнь. В конце ужина он сделал ей подарок: работу Баскья.[13] У отца были деньги. Он довольно рано отошел от дел и продал свою аптеку за солидную цену: истинной суммы Камиль, безусловно, никогда не узнает, но она позволяла отцу содержать слишком большую квартиру, домработницу, в которой не было особой необходимости, покупать больше книг, чем он мог прочесть, и столько музыки, сколько он мог прослушать, а также в последние год-два совершить несколько путешествий. Однажды он попросил сына дать разрешение на продажу картин матери, на которые галеристы облизывались с момента закрытия ее мастерской.

— Она их писала, чтобы люди смотрели, — ответил Камиль.

Сам он оставил у себя только несколько полотен. Отец сохранил всего два. Первое и последнее.

— Деньги будут твои, — заверил его отец, говоря о картинах, которые собирался продать.

— Потрать их, — ответил Камиль, смутно надеясь, что отец ничего подобного не сделает.

— Я говорил с ним по телефону, — сказал Камиль. — У него все в порядке.

Ирэн пожирала то, что ей принесли. Камиль пожирал глазами Ирэн.

— Скажи Луи, что это было великолепно, — заявила она, слегка отодвинув тарелку.

— Могу ему и счет отдать.

— Скупердяй.

— Люблю тебя.

— Очень на это надеюсь.

Добравшись до десерта, Ирэн спросила:

— И как продвигается твое дело?.. Я недавно слышала по радио выступление судьи… Как там ее? Дешам, верно?

— Верно. И что она сказала?

— Не много, но ощущение, что дело гнусное. — И поскольку Камиль вопросительно на нее глянул, добавила: — Она говорила об убийстве двух молодых женщин, проституток, в квартире в Курбевуа. Она не стала вдаваться в детали, но сложилось впечатление, что там настоящий кошмар…

— Вообще-то, да.

— Она заявила, что нынешнее дело связано с другим, более старым. Его ты вел?

— Нет, то дело было не мое. Но теперь стало.

Ему не очень хотелось обсуждать это. Ощущение было двоякое. Не обсуждают двух молодых покойниц с собственной беременной женой в день годовщины свадьбы. Но возможно, Ирэн уже заметила, что эти две покойницы постоянно вертелись у него в голове, а когда ему удавалось их оттуда выдворить, кто-то или что-то немедленно возвращало их обратно. Камиль в общих чертах описал ситуацию, неловко лавируя между словами, которые не хотел произносить, подробностями, о которых не хотел упоминать, и картинами, о которых не хотел говорить. Так что его речь перемежалась мучительными паузами, синтаксическими накладками и оглядыванием ресторанного зала, словно он искал там слова, которых ему недоставало. В силу перечисленного он, начав с прекрасной педагогической осторожностью, вдруг осознал, что ему не хватает всего сразу — сначала фраз, потом слов, — и воздел руки в знак полного бессилия. Ирэн поняла, что то, чего он не мог объяснить, действительно не поддавалось объяснению.

— Этот тип просто псих… — заключила она, исходя из того, что ей удалось уловить.

Камиль добавил, что подобные истории выпадали разве что одному полицейскому из ста за всю его карьеру и ни один полицейский из тысячи не пожелал бы оказаться на его месте. Как и у большинства людей, представления Ирэн о его профессии казались ему почерпнутыми непосредственно из детективных романов, которые ей довелось прочесть. А поскольку он ей на это намекнул, Ирэн сказала:

— Ты когда-нибудь видел, чтобы я читала детективы? Не выношу этот жанр.

— Но ведь раньше читала!..

— «Десять негритят»!..[14] Я собиралась поехать в Вайоминг, и отец решил, что это лучший способ подготовить меня к столкновению с американским менталитетом. Он никогда не был силен в географии.

— В конечном счете, — сказал Камиль, — так можно и про меня сказать, я их почти не читаю.

— Лично мне больше нравится кино, — заметила она с кошачьей улыбкой.

— Знаю, — ответил он с улыбкой философской.

Мягкий упрек был подобен крепкой веревке, связывающей пару, где оба слишком хорошо знают друг друга. Камиль чертил кончиком ножа контур дерева на скатерти. Потом посмотрел на нее и достал из кармана маленький квадратный пакетик:

— С годовщиной…

Ирэн наверняка сказала себе, что ей попался муж, начисто лишенный воображения. Он преподнес ей украшение в день свадьбы, еще одно, когда она объявила о своей беременности. И теперь, всего несколько месяцев спустя, он заходит с той же карты. Ее это не смущало. Она ясно осознавала свои преимущества по сравнению с женщинами, которые получали дань почтения от своих мужей только в виде денег в день зарплаты. Но у нее самой воображение работало не в пример лучше. Она потянулась за подарком большого формата. Камиль видел, как она положила его на соседний стул, когда они усаживались за столик.

— И тебя с годовщиной…

Камиль помнил каждый подарок Ирэн, все они были разные, и ему стало немного стыдно. Под заинтригованными взглядами с соседних столиков он развернул оберточную бумагу и достал книгу: «Загадка Караваджо».[15] На обложке — деталь полотна «Шулеры», изображающая четыре руки, одна из которых затянута в белую перчатку, а другая держит игральные карты. Камиль знал эту картину и мысленно восстановил ее целиком. Это было очень в духе Ирэн: подарить мужу-полицейскому произведения художника-убийцы.[16]

— Тебе нравится?

— Очень…

Его мать тоже любила Караваджо. Он помнил, что она говорила о Давиде, держащем голову Голиафа.[17] Пролистывая альбом, он наткнулся именно на эту картину. Решительно, сегодняшний день был перенасыщен отрубленными головами.

— Без сомнений, это борьба Добра со Злом, — говорила мать. — Посмотри на Давида, его бешеные глаза, и на Голиафа — покой мучения. В ком из них Добро и в ком Зло? Это большой вопрос…