Николай Арсеньев - О Жизни Преизбыточествующей

• Название: О Жизни Преизбыточествующей
• Автор: Николай Арсеньев
• Жанр: Религия
• Год: 1966

---

Воскресением Своим Он избавил нас от власти ада и смерти.

3

Но воскресение Его неразрывно связано с Его смертию, с Его искупительными страданиями и искупительной смертью Его на кресте. Без искупительной смерти Его и страданий Его нет спасения. Он смертию смерть попрал. Его гроб, Его крест — источник нашего спасения и нашей жизни. В этом — христианство. Без этого нет христианства. Поэтому проповедь о Христе есть проповедь о кресте Христовом… «Я решил ничего не знать, кроме Иисуса Христа, и сего распята» (ov yap Ικρινά τι elSevai ev νμϊν μη Ίησονν Χρίστον καί τούτον εσταυρωμένοι 1 Kop. 2.2). «Мы же проповедуем Христа распятого, для иудеев соблазн, для эллинов безумие; для самих же званных, иудеев и эллинов, — Христа, Божию силу и Божию премудрость». Поэтому крест Его есть высшее достояние наше: «Мне же да не будет, чтобы я чем–нибудь похвалился, разве крестом Господа нашего Иисуса Христа, которым мне мир распялся, и я — миру» (Гал. 6.14). Ибо лишь участвуя в смерти Его, становимся участниками жизни Его. Смерть и воскресение неразрывны, «Всегда носим в теле мертвость Господа Иисуса, чтобы и жизнь Иисусова открылась в смертной плоти нашей» (2 Кор. 4.10). Мы умираем со Христом. Не только воскресение Его, жизнь Его, смерть Его — есть драгоценное сокровище наше («вы искуплены драгоценною кровью Христа» — 1 Петр. 1.19), основа нашего спасения, примирения с Богом, искупления нашего.

Сам Христос говорил: «Сын Человеческий не для того пришел, чтобы Ему служили, но чтобы послужить и отдать душу Свою во искупление за многих (άλλα διακονήσ at /cat δουν at την ψυχήν αντον λ ύ τ ρ ο ν αν τι πολλών в Совершенно одинаковых выражениях у Мф., 20.28 и у Мк. 10.45). И на Тайной Вечери: «Сие есть Тело Мое, за вас предаваемое»  [95]; «Сия есть Кровь Моя нового завета за многих изливаемая во оставление грехов»  [96]. И еще раньше: «Хлеб же, который Я дам, есть плоть Моя, которую Я дам за жизнь мира» (Ин. 6. 51). И еще: «Я есмь Пастырь добрый… и жизнь Мою полагаю за овец. Никто не отнимает ее от Меня; но Я Сам отдаю ее. Имею власть отдать ее, и власть имею опять принять ее» (Ин. 10.11, 14, 15, 18). «Се Агнец Божий», говорит про Него Иоанн Креститель (Ин. 1. 36).

Апостолы единогласно свидетельствуют об искупительном значении страданий Христовых: и Иоанн («кровь Иисуса Христа очищает нас от всякого греха» — I Ин. 1. 7; ср. в Апокалипсисе песнь славословия Агнцу: «Ты был заклан и кровию Своею искупил нас Богу» — 5. 9), и Петр («не тленным серебром или золотом искуплены вы от суетной жизни… но драгоценной кровию Христа, как непорочного и чистого агнца» — 1 Петр. 1. 19; ер. 2. 21, 24; 3.18), и Павел (особенно часто Павел!). И что особенно важно — они знают и говорят, что это — общее основание их веры, что в этом — содержание их веры и их благовестил. «Напоминаю вам, братие, Евангелие, которое я благовествовал вам, которое вы и приняли, в котором и утвердились, которым и спасаетесь… Ибо я первоначально преподал вам, что и сам принял: что Христос умер за грехи наши, по Писанию; и что Он погребен был, и что воскрес в третий день, по Писанию … Итак я Ли, они ли — мы так проповедуем, и вы так уверовали» (1 Кор. 15.1–4, 11). Поэтому безразлично; Павел или Петр или кто другой: это — основа их веры, это — то Евангелие о Сыне Божием, которое проповедано ими, «служителями» которого они стали. Поэтому, напр., Апостольская проповедь у галатов может быть охарактеризована, как проповедь именно о распятом Христе: «О, несмысленные Галаты! кто прельстил вас не покоряться истине, вас, у которых пред глазами был предначертан Иисус Христос, распятый?» (Гал. 3.1).

Как воспринимает эту тайну Церковь? Прислушаемся к ее песнопениям, т. е. к ее молитвенному созерцанию этой тайны, и тогда получим ответ. Она говорит о неизмеримом снисхождении, любви, о величии и смирении Божием, об отдании Себя, об истощении Себя, о беосконечном долготерпении, о сошествии даже до глубин смерти.

Вот в том то и спасение и жизнь наша, что Он сошел даже до глубины смерти: «Жизнь во гробе положился еси, Христе, и ангельская воинства ужасахуся, снисхождение славяще Твое».

«Животе, как умираеши? Как и во гробе обитаеши? Смерти же царство разрушавши и от ада мертвые восставляеши?»

«Величаем Тя, Иисусе Царю, и чтим погребение и страдания Твоя, ивдиже спасл еси от нетления».

«Иисусе Христе мой, Царю всех, что ища к сущим во аде пришел еси? Или род отрешити человеческий?»

«Владыка всех зрится мертв, и во гробе новем полагается, истощивый гробы мертвых».

«Животе, во гробе положился еси, Христе, и смертию Твоею смерть погубил еси, и источил еси мирови жизнь» …

«Тебе положену во гробе, Создателю Христе, адская подвизашася основания, и гробы отверзошася человеков» …

«На землю сшел еси, да спасеши Адама, и на земли не обрет сего, даже до ада снизшел еси, ищай»… (Вел. Суббота, утро).

Ср., напр., еще:

«Распялся еси мене ради, да мне источиши оставление, прободен был еси в ребра, да капли жизни источиши ми; гвоздями пригвоздился еси, да аз глубиною страстей Твоих на высоте державы Твоея уверяем, зову Ти: Живодавче Христе, слава Кресту, Спасе, и страсти Твоей». (Вел. Пяток, утро).

Итак, в том, и только в том наше спасение, что разверзлись глубины, бездонные глубины, бездны любви Божией.

«Любовь Божия к нам открылась в том, что Бог послал в мир единородного Сына Своего, чтобы мы получили жизнь через Него. В том любовь, что не мы возлюбили Бога, но Он возлюбил нас и послал Сына Своего в умилостивление за грехи наши» (1 Ин. 4. 9–10). — «Я есмь Пастырь добрый; пастырь добрый полагает жизнь свою за овец … Я есмь Пастырь добрый, и знаю Моих, и Мои знают Меня … и жизнь Мою полагаю за овец … Потому любит Меня Отец, что Я отдаю ее.

Имею власть отдать ее, и власть имею опять принять ее. Сию заповедь получил Я от Отца Моего» (Ин. 10. 11, 14, 15, 17, 18).

Почему же он пострадал? и умер? Бог не мерит любовь Свою. Ибо больше любви нельзя было проявить  [97]. Он сошел до самых глубин естества нашего, до крестной смерти: «На землю сшел еси, да спасеши Адама и на земли не обрет сего, даже до ада снизшел еси, ищай»  [98]. Даже до ада снизшел еси. Он пошел туда, где мы были. Мы были в лоне смерти. — Он снизошел к нам в лоно смерти, чтобы быть с нами «Больше сея любви никтоже имать, да кто душу свою положит за други своя». «Вы — друзья Мои», так говорит Сам Христос в прощальной беседе. Он хотел проявить наибольшую любовь, больше которой нет.

Крестная смерть есть высшее проявление бездонной, безмерно изливающейся — даже до самых глубин падения нашего и оставленное нашей  [99], до пропасти смерти — любви Божией  [100]. И Он заполнил пропасть смерти: «Смертию смерть поправ» … Почему это было нужно? Разве не мог человек меньшей ценою быть спасенным? — Но разве можно Любви ставить такой вопрос? В том и любовь Божия, что она не считает, а дает себя безгранично, в том и ее превозмогающая сила. «В том любовь, что не мы возлюбили Бога, но Он возлюбил нас и послал Сына Своего в умилостивление за грехи наши». Как Бог «не мерою дает духа», так не мерою изливается вечный избыток Божественной любви. «Снисхождение к уничиженному есть некий преизбыток», говорит Григорий Нисский («Большое огласительное слово», XXIV) Это есть то, что Апостол Павел называет: «всякое познание превосходящая Любовь Христова» ((την νπερβάλλονσαν τής γνωσεως άγαττην τον Χριστοί — Еф. 3.19). Он увидел нас страдающими и пришел разделить наши страдания. Из Христа сострадающего вырастает осмысление всем нашим страданиям. Для чего же Он это сделал? Чтобы примирить нас с Богом. «Мы посланники от имени Христова», говорит Апостол: «и как бы сам Бог увещевает чрез нас; от имени Христова просим: примиритесь с Богом» (2 Кор. 5. 20)  [101]. Мы отвернулись от Бога. Единственная сила, могущая растопить и согреть наши окаменевшие сердца, есть бесконечная, не знающая границ любовь Божия, выразившаяся в вочеловечении Сына Божия, в Его страдании и смерти ради нас [102].

… «Распятого же за ны при Понтийском Пилате».

Но это — одна сторона искупительного подвига Христова: бесконечная любовь Божия, снизошедшая к нам, бесконечное «снисхождение». Это — сторона Божия в деле искупления, это — Божие дело. Но есть и человеческая сторона, ибо дело искупления есть дело богочеловеческое. Смысл творения в том, чтобы тварь добровольно восходила к Творцу. Нужно было свою волю отдать Богу, чтобы замкнулся круг творения: от Бога опять к Богу. И это должен был сделать человек. Поэтому, Григорий Нисский напр, (и другие отцы), называет человека первосвященником мира. Но человек пал и с тех пор, став своим центром, не мог уже воли своей предать Богу, не мог проявить послушания. И вот, высшее отдание воли своей, совершенное отдание воли Своей Отцу — эту высшую степень религиозного пути, которая была недоступна падшему человеку, не могущему своею силою отказаться от своего греховного «я», от грехов самоутверждения — это высшее отдание Своей воли Отцу совершил человек Иисус Христос, Он же — Сын Божий: «Послушлив быв даже до смерти, смерти же крестной» (Флп. 2. 8). Поэтому, и жертва Его есть жертва благоприятная Отцу: «Христос возлюбил нас и предал Себя за нас в приношение и жертву Отцу, в благоухание приятное» (ets οσμήν ευωδίας — Еф. 5, 2).