Иоанна Хмелевская - Смерть пиявкам!

• Название: Смерть пиявкам!
• Автор: Иоанна Хмелевская
• Издательство: Фантом Пресс
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-86471-512-3

Иоанна Хмелевская превзошла самое себя. Трупов в ее новом детективе целая гора, а подозреваемых еще больше. Ужасные дела творятся нынче на телевидении. Расплодились там пиявки, сосут кровь из творческих личностей, уродуют их шедевры, а сами гребут деньги лопатой. Бедные писатели, художники и прочие артистичные натуры лишь страдают, глядя, во что превращаются их чудесные произведения. И вот объявился истребитель пиявок, уничтожает направо и налево этих мерзких паразитов, присосавшихся к творческому люду. Честь и хвала ему за это, да вот только под подозрением оказывается одна весьма достойная особа, которую пани Иоанна очень уважает. Да и сама Иоанна вызывает у следствия большие сомнения, поскольку громче всех кричала «Смерть пиявкам!» и даже пальцем показывала, кто тут пиявки. И придется доблестной пани, как обычно, самой распутывать преступления. Правда, на этот раз не особо ей хочется выводить злодея на чистую воду, поскольку неизвестно еще, кто хуже — убийца или его жертвы…

---

— Начну с того, пан комиссар, — сказала она своему стражу, нечаянно угадав его чин, — что я работаю здесь девять лет, а все это, — она широким жестом обвела свое хозяйство, — копилось веками!

И это была правда, хотя и с некоторым преувеличением.

— Еще при старом строе все тут было забито, а тот, что тогда был самым главным на телевидении… ну, вы помните… как его… Щапельски… нет, Щепаньский, ну тот самый, что своими сапожищами, измазанными навозом, все ковры на ТВ затоптал, — так он то и дело приносил новые материалы. Видите ли, это ведь не мне решать, что пойдет в эфир, а что сюда угодит.

Комиссар полиции, слушая свидетельницу, оглядывал комнату и соображал, с какого угла лучше начать.

— Но вам известно, что записано на кассетах?

Пани Данута искренне возмутилась:

— Да господь с вами, пан комиссар, мне этого знать не положено! И все эти материалы до меня никто толком не оформлял, то есть никаких актов о передачи, ничего такого. Это архив закрытый. Почти тайный, о нем даже не все на телевидении знали. На мой взгляд, это и не архив вовсе, а мусорный ящик.

— Тогда хотя бы в общих чертах опишите, что здесь хранится.

— Да все! Ну конечно, не одежда и не обувь. Тут собраны кассеты, пластинки, магнитофонные и прочие пленки, часть из них попала сюда по причине брака, а часть — секретные материалы, которые нельзя показывать публике, а еще тут есть всякие документы и кадры, компрометирующие высоких особ. Словом, километры пленки. А еще фильмы, запрещенные цензурой. Столько потрачено денег!

Полицейского больше всего заинтересовал компромат, такая уж у него профессия, но он решил действовать методично.

— А материалы, которые поступили уже при вас, вы как-то фиксировали?

— А как же!

— На бумаге или заносили в компьютер?

Пани Данута ответила с запинкой:

— По-разному. Если вещь не слишком постыдная, такая, что надо только переждать… знаете, ведь всякое случается… то я, как вы уже догадались, вносила ее в компьютер, но такой… не подключенный к Интернету… На всякий случай, если что случится, чтоб на меня не сваливали. А остальное — в тетрадь, в алфавитном порядке, в одном экземпляре…

Комиссара чрезвычайно заинтересовала эта тетрадь, хотя сначала он подумывал начать с просмотра компромата. Однако комиссар был человеком ответственным, он поборол чисто личное любопытство и желание немного развлечься и потребовал заветную тетрадь.

И они с архивисткой взялись за работу.

Не придумав ничего умнее, я поехала на улицу Винни-Пуха.

Когда-то я уже бывала там, навещала кого-то, вот только кого — напрочь запамятовала. А всему виной дискуссия с одной зубной протезисткой. Так она меня тогда разозлила, эта врачиха что даже сейчас мурашки по коже, стоит ее вспомнить. Эта баба заявила что медицина абсолютно не в состоянии сделать то, что я от нее требую. Ну да «не в состоянии». Я же своими глазами видела как именно эту штуку в моем присутствии сделали одной моей знакомой, и та потом уверяла что сделали отлично. С трудом удержавшись от просьбы укусить меня для проверки новыми зубами, я тем не менее убедилась в качестве протеза, встретив эту знакомую через четыре года. Та уверяла, что до сих пор у нее во рту все в порядке.

Так кто же привел меня к этой недоделанной стоматологине?

Уже с порога я вернулась к письменному столу и стала перелистывать свой календарь. Вроде бы та моя знакомая была на букву «К». И наверняка как-то связана с медициной, не обязательно со стоматологией.

На «К»… Вот! Кристина Годлевская! Ну конечно же, Кшися, у нее вечно собирается весь цвет нашей медицины, не только стоматологи. А больше на улице Винни-Пуха я никого не знаю… Кристина Годлевская, дом 2/4, квартира 14, третий этаж.

Припарковаться я смогла лишь на Свентокшистской, то есть на другом конце Винни-Пуха но ничего, улица-то совсем короткая. Тут вспомнила, что в последние годы все завели себе домофоны и, не имея ключа, в подъезд не войдешь. По домофону надо позвонить в квартиру, и ее хозяин тебе откроет дверь подъезда, а что я скажу снизу незнакомому человеку? А если я ошиблась и никакая Эва там не живет? Кстати, а какой номер дома?

Кшися Годлевская живет в доме 2/4, и у нее третий этаж. Мартуся говорила, что Эва с этим идиотом Ступеньским живут на втором этаже, значит, следующий подъезд. Рискну!

Рисковать не пришлось. Как по волшебству, дверь распахнулась, стоило мне к ней приблизиться, и на улицу пулей вылетел мальчишка с целым ворохом картонных папок под мышкой. Одна из папок упала в дверях, ему пришлось притормозить и вернуться. А я наградила волшебника милой улыбкой и скользнула в дом.

На втором этаже три двери, вопрос — какая из них мне нужна. Давно канули в прошлое таблички с фамилиями жильцов, как и их визитные карточки, приколотые кнопками к двери, хорошо хоть, что вместе с ними не удалились в синюю даль номера квартир. Номер двадцать восемь или двадцать девять, одна из них Ступеньского, вторая — Эвы. Какая именно? Ладно, начну с той, что ближе.

На приятные переливы звонка в квартиру двадцать девять никто не открывал. Осталась другая возможность, не дай бог, наткнусь на Ступеньского. Как с ним заговорить? Одна надежда: меня он не помнит или вообще не узнает. Звонила, звонила, хотела уже повернуться и уйти, но тут в квартире послышался какой-то шум и в глазке что-то мигнуло, щелкнул замок. Без глупых вопросов обитатель квартиры приоткрыл дверь — не слишком широко, но достаточно, чтобы я могла рассмотреть его.

Совершенно незнакомый высокий и крупный мужчина, совсем на Ступеньского не похожий, намного выше и толще его. Одет в теплый пушистый халат, горло забинтовано и сверху еще замотано шарфом. Наверное, ангина. Не хватало еще больного из постели вытащить!

Так и есть. Незнакомец недоброжелательно прохрипел:

— Вы к кому?

И натужно откашлялся.

Тут я вдруг заметила, что из-под домашнего халата торчала не ночная пижама, а нормальные брюки, а на ногах — не растоптанные домашние тапки, а опять же нормальные ботинки, причем обувь солидная, уличная. Неужели он лежал в постели в портках и этих башмаках? И волосы как-то так растрепаны, словно сделано это специально, а не просто всклокочены. Подозрительно все это, ну да ладно.

— Извините, здесь живет пани Эва Седляк? — вежливо спросила я.

— Нет, — коротко ответил тип. Неразговорчивый…

— А, тогда, значит, она живет рядом, — протянула я, извинилась и спросила, не знает ли он, когда я могу застать нужную мне особу.

— Нет.

— А вообще она в Варшаве?

— Не знаю. Я с соседями не знаком.

Тут я пожалела, что не захватила с собой книгу с фотографией Эвы на обложке.

— А вообще видели кого-нибудь из соседей?

— Нет. Я редко выхожу. Я болен. Болезнь заразная.

— Ничего страшного, меня зараза не берет, — успокоила я его и ретировалась.

Отделавшись от меня, неприятный тип поспешил снова запереть дверь. Я принюхалась — какой-то непонятный запах у этого человека…

Спускаясь по лестнице, я с грустью подумала о том, что как-то не везет мне в последнее время — то и дело натыкаюсь на людей, испытывающих ко мне явную антипатию. Норму, что ли, какую-то выполняю? Хорошо еще, что и они мне не нравятся, вот этот больной будет, пожалуй, неприятнее того молодого человека с улицы Чечота.

Медленно направляясь к машине, я решила пока не уезжать. Сама уж не знаю почему. Да, слегка подозрительным показался этот заразный тип, и что с того? Надо было заглянуть в почтовые ящики интересующих меня квартир — пустые или в них есть корреспонденция? И следовало отловить еще какого-нибудь соседа, поговорить с нормальным человеком. О, Кшися Годлевская!

Я неподвижно сидела за рулем своей машины и пыталась поймать за хвост мелькнувшее в голове воспоминание. Что-то такое уже было в моей жизни, ну прямо дежа вю! Где-то в закоулках памяти промелькнула картина, очень похожая на ту, что я видела пару минут назад. Дверь квартиры, в которую я нахально постучала, открыл мужчина, нормально одетый и вполне здоровый, несомненно гость, потому что за ним, в глубине комнаты, маячил определенно хозяин — в халате и с компрессом на шее… А потом оказалось, что это были мошенники, которые с легкостью обвели меня вокруг пальца. С той разницей, что хозяин дома был действительно болен, ангина или какие другие верхние дыхательные пути и прочая зараза, и пластом лежал в постели, не в силах шевельнуть ни ногой, ни рукой. Молодая была я, глупая, и попалась на их крючок. Разыграли меня тогда артистически, что оказалось чревато крупными неприятностями.

И вот теперь я буквально окунулась в атмосферу той уже полузабытой аферы.

Наконец я включила зажигание и медленно тронулась со стоянки. Загляну к Кшисе Годлевской, как кстати я ее вспомнила, и хорошо, что она живет на такой нужной мне улице. Мысли переключились на другое: а есть ли вообще в Варшаве улица, на которой не жил бы кто-нибудь из моих знакомых? Хмельная, Золотая, Халубиньского, Мадалиньского, Казимежовская, Згода… Можно поставить галочки и напротив улиц Хожей, Опачевской, Доротовской, Жеромского, Кошиковой… Затем с улиц я переключилась на районы Варшавы, где у меня тоже пропасть знакомых. Мой родной Мокотов, сколько лет я там прожила, Садыба, Служев, не говоря уже о Центре, Старом Месте, Праге, Саской Кемпе, Вежбне, Воле, Гурце, Млочинах…