Газета Завтра Газета - Газета Завтра 491 (16 2003)

• Название: Газета Завтра 491 (16 2003)
• Автор: Газета Завтра Газета
• Жанр: Публицистика

---

Савва Ямщиков

22 апреля 2003 0

17(492)

Date: 23-04-2003

Author: Савва Ямщиков

ТРЕВОЖНАЯ ВЕСНА ЕВРОПЫ

В одном из последних номеров мы закончили публикацию путевых записок Саввы Ямщикова "От Москвы до России", рассказывающих о памятных древних местах Отечества и о современной жизни русской провинции. Автор очерков продолжает "служить по России", и мы будем ждать новых его откровений, полученных при встречах с теми провинциалами, от которых во многом зависит дальнейшая судьба страдающей нашей Родины. Прошлой осенью мы напечатали горестный рассказ Саввы Ямщикова о том, какой болью обернулась трагедия Дубровки для русских, живущих за рубежом. И сегодня, когда началась варварская бойня, развязанная хозяевами мирового капитала — американцами в Ираке, наш постоянный автор оказался в центре Европы. Четверть века не пускали его ретивые блюстители нравственности Советского Союза даже в Болгарию, обвиняя в продаже произведений искусства за рубеж и называя с издёвкой подпольным миллионером. Однако подразделения КГБ не имели к Ямщикову претензий, часто пользуясь консультациями опытного специалиста. Выяснилось теперь, что доносы на него строчили известные "деятели искусства", сами промышлявшие чёрным бизнесом. Инициаторами же "держать и не пущать" Ямщикова из России являлись московский градоначальник Гришин и совсем серый цековский полукардинал Пономарёв, повесившие на него ярлык махрового славянофила, лишённого всякого интернационального горения и политеса, законодателями которого были послушные хозяевам боровики, коротичи, бовины и иже с ними, делавшие вид, что они иногда даже диссидентствуют, получая при этом зарплату от поругаемых своих тоталитарных боссов. Жизнь показала, что Савва Ямщиков действительно русский патриот, и изредка выезжая на чужбину, старается рассказать там, что далеко не все в России — дешёвые демократические витии, оплёвывающие место своей кормёжки и проживания.

Приезд мой в холодные и дождливые Афины совпал с началом очередного боевика под названием "Бог только с США". У меня было немало дел в Греции, связанных с культурными русско-греческими связями; запланированы интересные встречи; намечалась подготовка материалов для совместных изданий и выставок; предполагалось организовать обмен специалистами в различных культурных инициативах. Война с "чужеземными захватчиками" началась для меня ещё в Москве, когда шоу-министр Швыдкой со своими диджеями — министерскими клерками и музейными блюстителями решили подарить немцам Бременскую коллекцию. Десять лет назад мы вместе с тогдашним председателем Комитета по культуре Верховного Совета России Ф. Д. Поленовым и опытными искусствоведами год потратили, чтобы перестать дарить бывшим горе-захватчикам нашего государства что-либо из трофеев, и добились оптимальных и законных результатов, поддержанных немецкой стороной. И вот тебе на! Радостно заверещали "свободолюбивые" наши СМИ о великом "подвиге" телерастлителя малолетних, желающего стать "немцем № 2". И ведь как хитро выбрали "тати в нощи" подходящее время для обделывания тёмных делишек: дружки их заокеанские начнут бомбить Ирак и под вой томагавков удастся пропихнуть задуманную сделку. Годами составляются в швыдковском департаменте каталоги историко-художественных утрат Советского Союза, что само по себе необходимо. Да ведь если бы американские их подельники перекинули по интернету список хранящихся в форте Нокс (США) вывезенных союзниками нашими в последней войне из побеждённой Германии шедевров, награбленных в СССР зондеркомандами Розенберга, и отпала бы необходимость врать "швыдким" о каком-либо возврате немцами наших ценностей. Да заврались они до того, что и из Балдина героя сделали, и коллекцию Бременскую втихаря переправили из Петербурга в Москву.

Показал я во время теледебатов культурминистру документы, припёршие его к стенке, да с него как с гуся вода. "Мыла — не мыла, деньги платила — кушать надо". Так и пришлось мне следить в Афинах за теленовостями с Родины и радоваться, что запрос Николая Губенко в прокуратуру на время приостановил "культурный гоп-стоп".

А в это время Афины, как и вся Греция, протестовали против варваров нашего века, бросившихся убивать беззащитных людей. Никто специально не звал греков выходить на улицы и площади столицы. Просто сердце приказало. Десятки тысяч демонстрантов на несколько дней запрудили район, прилегающий к американскому посольству. Гнев и ненависть обратили потомков эллинов против жалких, хотя и богатых, нелюдей. О делах мне пришлось забыть, даже концерт Максима Шостаковича, которого давно ждали в Греции, организаторы отменили, опасаясь за безопасность зрителей и исполнителей.

Меня поразил высочайший профессиональный уровень греческого телевещания. По пяти каналам передавались оперативные сводки из охваченного дымом пожарищ Ирака; все корреспонденты говорили, не скрывая гнева и возмущения действиями убийц, а логотипы на экранах телевизоров постоянно высвечивали надписи: "Боже, за что?", "Господь, покарай варваров!", "Убийцы, остановитесь!". Развлекательные программы были сокращены до минимума, да они и не могли сравниться с пошлым шабашем, заполонившим "родное" ТВ, показывающее сплошных петросянов, моисеевых, жванецких и прочую приуроченную к происходящей трагедии чертовщину. Многие греки спрашивали меня, почему Россия так вяло реагирует на события, могущие положить начало мировой войне. Я, как мог, объяснял им причины, приведшие наше государство к полной расслабленности и пассивности. Очень помогала теория моего учителя Л. Н. Гумилёва о фазах пассионарности наций и народов и последняя беседа его с Д. М. Балашовым, заставляющая верить в то, что Россия выберется из глубокой ямы, куда столкнуло её мировое сообщество с помощью выделенных для этого грязных денежных средств.

В Париж я приехал по приглашению Православного Богословского института на Свято-Сергиевом подворье читать лекции об открытии и реставрации русской иконы. Третья седьмица поста, проведённая в работе и молитвах на подворье, да ещё в бывшей келье о. Сергия (Булгакова) на всю жизнь останется в моей памяти как событие, озарённое Божественным светом. Меня очень порадовал интерес, проявленный студентами института к работе наших учёных и реставраторов, сумевших в страшные атеистические времена сохранить духовное наследие предков и открыть современникам глубокий священный и художественный мир русской иконы.

На Воскресной Литургии в храме Свято-Сергиева подворья, украшенном фресками и иконами известного художника Д. Стеллецкого, его настоятель, епископ Михаил, располагающий к себе внутренним спокойствием и доброжелательностью, прочитал сугубую молитву в защиту распинаемого иракского народа. А за стенами подворья я столкнулся с протестующими парижанами, постоянно держащими в осаде американское посольство, расположенное в самом фешенебельном районе города. На улицах — стенды с изображением отнюдь не благородного отца американской нации, а президента-убийцы с отталкивающим лицом вампира. "Фигаро", "Монд" и другие газеты добрую половину полос отводят материалам с уничтожающей критической направленностью против основного натовского партнёра. Поминая молитвой в день смерти (26 марта) замечательного русского писателя В. Е. Максимова, я представил, какими гневными словами попотчевал бы неутомимый борец за права человека Америку, столь яро клеймившую некогда нашу страну, превратив её в пугающий мир жупел с названием "Империя зла". Время показало, где таится истинное зло и опасность уничтожения планеты Земля.

Италия в сердце моём со студенческих лет. Лекции первоклассного учёного В. Н. Лазарева зародили во мне любовь к искусству мировой хранительницы прекрасного; завораживающая книга Павла Муратова "Образы Италии" делала мечту о посещении Флоренции, Ассизи, Сиенны, Равенны и других городов-музеев неизбывной. В тот год, когда я поступил в МГУ, шестьдесят детей итальянских коммунистов нелегально приехали в Москву и стали моими однокашниками. С некоторыми из них дружу по сей день. Ночами ходили мы с Андреем Тарковским по пустынным московским улицам и грезили именами Джотто, Леонардо да Винчи, Симона Мартини, Пьерро делла Франчески. После перестройки я неоднократно ездил в Италию по делам и просто в гости к своим университетским приятелям. Но нынешняя встреча с Италией — особенная. Эта десятидневная поездка на машине по заранее составленному маршруту словно обернулась многолетним путешествием по сладостной Италии. Спутником моим стал добрейший русский парень, родившийся на Орловщине Александр Пеньков. В свои неполные сорок лет он успел закончить Санкт-Петербургскую Академию художеств, затем получить диплом Миланской академии Брера, стать её профессором, а в его итальянском виде на жительство графа "профессия" торжественно декларирует: "Маэстро дель арте".