Татьяна Тарасова - Красавица и чудовище

• Название: Красавица и чудовище
• Автор: Татьяна Тарасова
• Издательство: АСТ, Астрель, Харвест
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-17-049283-1

Когда человек ощущает себя нужным и знает, что это произошло во многом благодаря точному выбору своей профессии, своего места на земле — он бывает по-настоящему счастлив.

Мою профессию так безукоризненно определили мои родители, и я всегда так старалась быть достойной их выбора, тех уникальных достижений, которых добился мой отец в педагогике и в большом спорте, что сейчас, в своем возрасте, хотя я и знаю, что нет предела совершенству, я хорошо понимаю, что такое счастье!

---

Марина и Сережа пошли объясняться к своему тренеру Наталье Дубовой. Наташа со мной периодически то ссорилась, то мирилась, так что я не помню, в каком мы были тогда состоянии. Могу только сказать, что никаких интриг по отношению к ней я не устраивала. В основном сплетнями занимался ее муж, журналист, который не уставая писал, в какой новой шубе я стою у борта, а правильная во всех отношениях Наташа надевала костюм, который выдавал Спорткомитет на Олимпийские игры. Что делать, я любила шубы и любила стоять у бортика, как на сцене. У каждого свое представление о том, как надо вести себя на соревнованиях, но мое имя без конца полоскали в газетах. И все-таки никаких, как сейчас говорят, разборок я не устраивала, к чему? Все равно Бестемьянова и Букин — лучшие и выдающиеся. Но когда я взяла Климову с Пономаренко и стала ходить к ним на тренировки, когда мы стали вместе с Шанти придумывать элементы (первое время она еще была с нами), когда остановились на музыке Баха, я, конечно, очень нервничала. Теперь я не могла гордо смотреть поверх голов. У меня тренировались не лидеры, а третья пара.

Маринка была вся поглощена выбранной музыкой, она с ней ела, пила, спала. Как циркачи живут со своими предметами, которые они крутят на арене, так и она не выпускала записи из рук. Они работали днем и ночью, и программа постепенно вырисовывалась, а когда нарисовалась Окончательно, я уехала с театром на гастроли, а они остались на СЮПе вместе со Светой Алексеевой.

Да, почти сразу мы перешли на мой родной СЮП. Правильно сказать, мы делали программу в восемь рук: Шанти, я, Марина, Сережа работали вместе, уже начался сезон и приходилось пошевеливаться. Я вернулась в Москву, там же на СЮПе уже без Шанти сделала им оригинальный танец. Потом мне не понравилось, как ведет себя Марина, она позволила себе что-то мне не так сказать, закапризничала, а я уже не хотела слушать капризы. Я работала с театром и отошла от переживаний за настроения спортсменов. Правда, Наташа Бестемьянова никогда не сказала мне ни полслова обидных, никаких от нее капризов я никогда не видела и не слышала. А Марина закапризничала, и я ушла, и сколько мне ни звонил потом Сережа, я ему повторяла, — а программа еще не была готова, — нет, я не хочу.

Сейчас мы с Мариной обожаем друг друга, но тогда мы только начинали, и этот период, естественно, проходил тяжело и для меня, и для нее. Пришлось даже уехать из Москвы. Во время гастролей я готовила к профессиональному чемпионату в Испании параллельно три пары: Гордееву — Гринькова, Селезневу — Макарова, Воложинскую и Свиньина. Они все замечательно выступили. Ольга с Сашей легко обыграли Сретенского и Анненко и стали вторыми после Торвилл и Дина. Мы тренировали фрагменты их партии из спектакля «Кармен». Саша кричал: «Вы что делаете, на кого это рассчитано?» Он нервничал, трясся, а я его успокаивала: «Ничего, Саша, ты только слегка покатайся». Блистательно выступили Катя и Сережа. Вторыми после них стали Селезнева и Макаров.

Вот на этот чемпионат я и уехала от Климовой. Но потом не выдержала, пришла к ним на тренировку, вижу, они крутятся с началом программы и заметно нервничают. Разве могла я безучастно рядом стоять? «Это надо с этим соединить. Тут надо так сделать, а там надо так повернуться». И… не смогла уйти, потому что видела другие глаза. Они на меня смотрели, как на своего тренера, которому верят и который помогает. Они и остались в группе у Светланы Львовны, я снова начала к ним ходить и уже не могла от них оторваться, будто наркотик приняла. Стала работать, как раньше, у нас установились потрясающие отношения. Я уже видела, они могут выиграть, даже не то что видела — знала. Все больше и больше росла во мне уверенность в их успехе.

Пришло время чемпионата страны, обычно на нем перед международными стартами определяют, кто лидер в сборной. Я им сообщаю: «Сережа и Марина, вы не поедете на чемпионат. Ни под каким видом нельзя там появляться, потому что сейчас, как бы вы ни катались, что бы ни показывали, вас все равно поставят вторыми и я уже ничего сделать не смогу. Придумывайте себе любую болезнь». Тогда могли за немотивированный пропуск первенства дисквалифицировать, чем меня и решили напугать. А тут Марина действительно заболела гриппом. Обычно люди, заболев, должны принимать лекарства, к тому же у нее началось сильное воспаление, она подцепила желудочный грипп. Но я сказала: «Не буду тебя лекарствами травить, ничего не будем делать». Тем более она из тех людей, кто таблетки не пьет. «Теперь уж точно никак нельзя ехать на чемпионат страны, он и без того уже весь сделанный, вас ставят на второе место, дальше будем только воду сливать». Мне звонили из Спорткомитета, приходили, грозили. Я стояла на своем: «Нет. Климова болеет». Закрыла ее дома, уже выздоровевшую, обманула, не поехали, иначе никогда бы им не выбраться.

Я готовилась к их главному старту — к Олимпийским играм.

Тут все средства хороши, учитывая, что я знала точно: их обязательно засудят. Думаю, пусть все решается на чемпионате Европы, где международные судьи, где идет настоящая жеребьевка. Пусть все будет честно. А их программа, мне казалось, удалась, и когда в нее были внесены последние штрихи, я решила повезти Сережу и Марину в Англию и показать их президенту международной федерации по танцам Лоуренсу Деми, что отнюдь не запрещено. Можешь снять на пару часов каток и пригласить любого из руководства международной федерации, чтобы проверить, нет ли в программе нарушений, потому что нашим судьям я не очень доверяла. Вернее, не хотела им ничего заранее показывать. Правила без конца менялись, я могла за чем-то не уследить. К тому же я хотела услышать профессиональные замечания. Когда на каток пришел Лоуренс и когда он узнал, что музыка Баха, у него глаза округлились. Он говорит: «А ты что, разве с правилами совсем не знакома, даже не слышала, что более всего непредпочтительно использовать из музыки в этом сезоне?» Я стала ему рассказывать о том, что программа называется «Возвышенное и земное», о том, что мы хотим донести до судей и зрителей. Но рассказ рассказом, а показ показом. Деми смотрел очень напряженно, но в итоге мы получили одобрение и комплимент, что произвольный танец очень хорош. Им предстояло соревноваться прежде всего не с российской, а с французской парой Дюшене, которых поддерживал весь мир. Посему вопросы Деми, кто лучше или хуже, не задавались. Но после того как он посмотрел оригинальный танец, я поняла по его реакции, что наша «Полька» лучше. Я всегда показывала Деми заранее свои программы. Потому что только он мог мне сказать «это переделать», и я переделывала. Наши встречи совсем не означали, что я благодаря таким показам получила бы первое или второе место, но я всегда советовалась в своей жизни только с одним человеком из мира фигурного катания и продолжаю советоваться по сей день. Второго такого профессионала по танцам, как Деми, в мире нет.

«Польку» я поставила на музыку Шостаковича, они ее забавно катали, но технически она получилась очень сложной. Я видела, как Лоуренс пришел в восторг. Мы пробыли в Лондоне всего один день и вернулись как раз к чемпионату, в котором не участвовали. С большим скандалом, с криком, с шумом, с оскорблениями, с проклятиями, с уверениями, что никогда больше они не выйдут на лед…

Приехали на чемпионат Европы, к тому времени я на этом мероприятии не появлялась почти два года. И так мне все были рады, иностранцы конечно, не наши же, ясное дело. Наши с тоской спрашивали: зачем она опять вернулась? На первую тренировку Климовой и Пономаренко просто высыпали тренеры, судьи. Наверное, все, кто приехал на чемпионат, все пришли. Я стояла как именинница, ребята прекрасно катались, программа имела успех, ко мне подходили: «Господи, что ты в них вдохнула, что ты с ними сделала, они же катаются совсем по-другому?», а что я с ними делала, я и сама не знала. Но у меня все же скопились всякие секреты. Благодаря им я стараюсь открыть в катании человеческую душу.

Кстати, на чемпионат Европы российская федерация меня не пригласила, билеты на самолет мне покупали Климова с Пономаренко. Мне, правда, сказали, что гостиница, где живут участники соревнований, оплачена, но потом из гостиницы меня тоже выгнали. Валялась я у Анны Ильиничны Синилкиной в номере на незастеленной кровати и прикрывалась шубой.

Чемпионат проходил в Лозанне, а это город небольшой, поэтому не было в гостиницах рядом с катком свободных мест, поселиться я могла лишь там, откуда добираться до Дворца приходилось сорок пять минут. А у меня тренировки, мне надо с людьми общаться, и некогда по полтора часа в день, а то и по три, тратить на дорогу. Руководство команды делало вид, что я в спорт не вернулась, а здесь присутствую вроде как самозванка. При этом все знают, что я работаю с Климовой и Пономаренко, это объявили и по радио, и по телевидению, даже в газетах написали. Но нет такого тренера — Татьяны Тарасовой, и все тут. Нет для меня пропуска, нет даже билета на стадион, ни стоячего, ни входного, никакого. Счастье, что когда меня встретили члены И СУ, они спросили: «Чем мы можем тебе помочь?» Я говорю: «Сделайте пропуск на чемпионат». У них у всех одновременно челюсти отпали: «Как? Тебя нет в списках?» Меня записали гостем от ИСУ, а не тренером от родной страны, где я проработала к тому времени двадцать пять лет и, как говорят, добилась даже выдающихся результатов.