Вальтер Скотт - Антикварий

• Название: Антикварий
• Автор: Вальтер Скотт
• Жанр: Исторические приключения

«Антикварий» (англ. The Antiquary), — готический исторический роман Вальтера Скотта, опубликованный в 1816 году. Книга повествует о судьбе нескольких персонажей, в том числе антиквара — историка-любителя, археолога и коллекционера предметов сомнительной древности. Хотя роман назван в его честь, антиквар не всегда является главным героем, вокруг других персонажей проходят гораздо более значительные события, антиквар лишь является фигурой, объединяющей более важных для сюжета персонажей и более захватывающие происшествия, которые он сопровождает насмешливыми комментариями. «Антиквар» был одним из любимых романов Вальтера Скотта.

Время действия романа «Антикварий» относится к 1793–1794 гг., работу над ним Вальтер Скотт начал в 1815 г. и закончил в 1816-м. Все это время шла война между Англией и Францией. Своим романом Скотт побуждал читателей поразмыслить над сравнительно еще недавними и уже историческими событиями.

---

— Не удивляюсь. Хорошая пуховая подушка больше годится для его бедной седой головы, чем такое грубое ложе, как передник Бесси, черт бы ее унес!

— У меня не было в мыслях вторгаться к вам, — начал Ловел, потупив взор и запинаясь от едва скрываемых чувств. — Я не собирался… не хотел навязывать сэру Артуру или мисс Уордор общество того, чей приход, очевидно, нежелателен, так как связан с… тяжелыми воспоминаниями.

— Не считайте отца таким несправедливым или неблагодарным, — ответила мисс Уордор. — Должна сказать, — продолжала она, разделяя замешательство Ловела, — я уверена, что… что отец будет рад высказать свою признательность в любой форме… то есть в такой, какую мистер Ловел счел бы уместным предложить.

— Что за чертовщина! — перебил ее Олдбок. — Что это за оговорки? Честное слово, мне невольно припоминается пастор, старый формалист и дуралей, который, желая выпить за исполнение желаний моей сестры, счел необходимым добавить для безопасности: «… при условии, что они добродетельны, сударыня!» Не будем больше утруждать себя такой чепухой! Я уверен, что сэр Артур охотно примет нас в какой-нибудь другой день. А какие новости из царства подземного мрака и воздушных надежд? Что говорит темноликий дух рудника? Получил ли сэр Артур за последнее время добрые вести о своем предприятии в Глен Уидершинзе?

Мисс Уордор покачала головой.

— Не сказала бы, мистер Олдбок! Но вот лежат несколько только что присланных образцов.

— Ах, бедные мои сто фунтов, которые сэр Артур уговорил меня вложить в это многообещающее дело! На них я мог бы приобрести целый мешок минералогических образцов. Однако взглянем!

Он сел за стоявший в нише стол, на котором были разложены добытые минералы, и начал осматривать их, ворча и фыркая по поводу каждого куска, который брал в руку и затем откладывал в сторону.

Тем временем Ловел, вынужденный этим отступлением Олдбока к своего рода tete-a-tete с мисс Уордор, воспользовался случаем, чтобы обратиться к ней.

— Я уверен, — заговорил он тихим голосом и часто останавливаясь, — что мисс Уордор припишет почти непреодолимым обстоятельствам это вторжение лица, которое имеет основания считать себя… столь неподходящим гостем.

— Мистер Ловел, — так же тихо ответила мисс Уордор, — я считаю вас неспособным… я просто уверена, что вы не способны злоупотребить теми преимуществами, которые дала вам оказанная мне и сэру Артуру услуга; в отношении отца она никогда не может быть достаточно оценена или оплачена. Если бы мистер Ловел мог видеться со мной без ущерба для своего душевного покоя, мог видеться со мной как с другом… как с сестрой… никто другой не был бы — и по всему, что я когда-либо слыхала о мистере Ловеле, не мог бы быть — более желанным гостем. Но…

Негодование Олдбока против союза «но» нашло отзвук в душе Ловела.

— Простите, если я прерву вас, мисс Уордор! Вы не должны опасаться, что я стану затрагивать тему, которой вы мне строго запретили касаться. Но, отвергнув мои чувства, не прибавляйте к этому нового сурового требования, обязывая меня отречься от них.

— Меня весьма огорчает, мистер Ловел, — ответила молодая леди, — ваше — я хотела бы избежать сильных выражений — ваше романтическое и безнадежное упорство. Ради вас самого я прошу, чтобы вы вспомнили о том, как нужны родине ваши таланты, чтобы вы не зарывали их в землю, чтобы вы праздно не расточали на прихоть, на неудачное увлечение то время, которое, будучи употреблено на полезную деятельность, заложило бы основу вашего возвышения в будущем. Я умоляю вас принять мужественное решение…

— Довольно, мисс Уордор, мне ясно, что…

— Мистер Ловел, вы обижены, и, поверьте, мне очень тяжело причинять вам боль. Но могу ли я, не унижая себя и поступая с вами честно, говорить иначе? Без согласия отца я никогда не отвечу на чье бы то ни было внимание. А между тем совершенно невозможно ожидать, чтобы отец одобрительно отнесся к той склонности, которой вы меня удостаиваете. Вы это хорошо знаете, и, право же…

— Нет, мисс Уордор, — тоном страстной мольбы ответил Ловел. — Зачем идти дальше? Неужели мало разрушить всякую надежду при нынешних наших отношениях? Не переносите вашу решимость в будущее. Зачем предопределять ваше поведение в том случае, если сомнения вашего отца будут устранены?

— Напрасно вы говорите так, мистер Ловел, ибо их устранить невозможно. И я только хочу как друг и как женщина, обязанная вам своей жизнью и жизнью отца, молить вас о том, чтобы вы подавили в себе эту несчастную привязанность, покинули места, где нет поприща для ваших талантов, и вернулись к той почетной профессии, от которой вы, по-видимому, отказались.

— Ну что ж, мисс Уордор, я должен повиноваться вашим желаниям. Будьте только терпеливы со мной один короткий месяц, и если к этому сроку я не укажу вам таких причин для моего дальнейшего пребывания в Фейрпорте, какие, наверно, одобрите даже вы, я распрощаюсь с этими краями и одновременно со всеми надеждами на счастье.

— Нет, нет, мистер Ловел! Я верю, что перед вами долгие годы заслуженного счастья, покоящегося на более разумной основе, чем ваши теперешние желания. Однако давно пора кончить этот разговор. Я не могу заставить вас последовать моему совету, и я не могу закрыть доступ в дом моего отца спасителю его и моей жизни. Но чем скорее мистер Ловел заставит себя смириться перед несбыточностью своих опрометчивых желаний, тем выше он поднимется в моем уважении; пока же ради нас обоих он должен извинить меня, если я наложу запрет на разговор о таком мучительном предмете.

В эту минуту слуга доложил, что сэр Артур желает поговорить с мистером Олдбоком в своей комнате.

— Разрешите показать вам дорогу, — сказала мисс Уордор, явно боявшаяся продолжения своего tete-a-tete с Ловелом, и пошла проводить антиквария к отцу.

Сэр Артур, ноги которого были закутаны во фланель, лежал, вытянувшись, на кушетке.

— Добро пожаловать, мистер Олдбок! — начал он. — Надеюсь, вы лучше меня перенесли неприятности вчерашнего вечера?

— Надо сказать, сэр Артур, что я подвергался им в гораздо меньшей степени. Я держался terra firma[231] вы же вверили себя холодному ночному воздуху в самом буквальном смысле. Но такие приключения, как полет на крыльях ночного ветра или спуск в недра земли, подходят доблестному рыцарю больше, чем скромному сквайру. Какие новости с нашего подземного мыса Доброй Надежды? С terra incognita[232] Глен Уидершинза?

— Пока ничего хорошего, — ответил баронет, быстро поворачиваясь, словно его кольнула подагра. — Но Дюстерзивель не отчаивается.

— Не отчаивается? — повторил за ним Олдбок. — А вот я, с его разрешения, отчаиваюсь. Когда я был в Эдинбурге, старый доктор X… н[233] сказал мне, что, судя по образцам, которые я ему показал, мы едва ли найдем достаточно меди, чтобы сделать пару подколенных пряжек стоимостью в шесть пенсов. А я не вижу, чтобы образцы на столе внизу сильно отличались от прежних.

— Все же, я полагаю, ученый доктор не непогрешим?

— Нет. Но он один из наших лучших химиков. А этот ваш бродячий философ Дюстерзивель, сдается мне, принадлежит к тем описанным Кирхером[234] ученым авантюристам, которые artem habent sine arte, partem sine parte, quorum medium est mentiri, vita eorum mendicatum ire[235]. Иначе говоря, мисс Уордор…

— Не надо переводить, — сказала мисс Уордор. — Я понимаю общий смысл, но надеюсь, что мистер Дюстерзивель окажется лицом, более достойным доверия.

— Я в этом очень сомневаюсь, — заметил антикварий, — и мы изрядно пострадаем, если не обнаружим этой проклятой жилы, которую он нам пророчит вот уже два года.

— Вы не так уж сильно заинтересованы в этом деле, мистер Олдбок, — сказал баронет.

— Слишком заинтересован, слишком, сэр Артур! И все-таки, ради моего прекрасного врага, я согласен был бы потерять все, лишь бы вы бросили эту затею.

Настало томительное молчание, так как сэр Артур был чересчур горд, чтобы признать крушение своих золотых грез, хотя и не мог скрыть от себя, что этим, вероятно, окончится его сомнительное предприятие.

— Я слышал, — наконец промолвил он, — что молодой джентльмен, чьей смелости и присутствию духа мы так обязаны, почтил меня визитом, и я крайне огорчен, что не могу принять его, да и вообще никого, кроме такого старого друга, как вы, мистер Олдбок.

Антикварий легким наклоном своей негнущейся спины поблагодарил за оказанное ему предпочтение.

— Вероятно, вы познакомились с молодым джентльменом в Эдинбурге?

Олдбок рассказал обо всех обстоятельствах их встречи и знакомстве.

— Значит, моя дочь раньше вас познакомилась с мистером Ловелом, — заметил баронет.

— Вот как! Я этого не знал, — отозвался Олдбок, несколько удивленный.

— Я встретила мистера Ловела, — слегка покраснев, сказала Изабелла, — когда гостила прошлой весной у моей тетки, миссис Уилмот.